Забытые дела Шерлока Холмса

— Мой дорогой Ватсон, мы поедем к Тихому океану только в том случае, если у Мэри Джейкоб действительно есть брат и он одно и то же лицо с нашим посетителем. Несколько подтверждений в записях о рождении, смерти и заключении брака нам не помешают.

Я не мог не согласиться с тем, что это мудрая предосторожность. А накануне отъезда сыщик вдруг объявил, что мы должны посетить Египетский зал, этот храм магии, словно перенесенный могущественным джинном из Абу-Симбела на Пикадилли.

— Вы, случайно, не забыли, Холмс, что завтра утром мы уезжаем в Японию?

— Непременно, Ватсон. Так давайте же сегодня вечером попрощаемся с Египтом.

Идея показалась мне лишенной смысла, тем не менее мы с начала до конца посмотрели шоу Маскелайна и Кука. Сначала Геркулес на своих могучих плечах носил вокруг арены пирамиду из семи взрослых мужчин. Затем Мазепу [43] в сверкающем блестками гимнастическом трико запирали в «индийской корзине» и безжалостно пронзали шпагами, после чего крышка открывалась и внутри никого не было, а с другой стороны арены из ниоткуда возникала улыбающаяся красавица. Потом отделенная от тела голова Сократа отвечала на вопросы фокусника. Холмс смеялся и хлопал в ладоши, словно ребенок. Когда представление закончилось, он ненадолго скрылся за кулисами, чтобы поблагодарить артистов.

43

Мазепа— герой одноименной поэмы Байрона, сильно романтизирующей образ реального исторического персонажа гетмана Мазепы.

— Не стоит забывать, Ватсон, — заметил он, когда кеб вез нас домой, — что даже гениальная актерская игра не сравнится с мастерством иллюзиониста. Ни шекспировская драма, ни опера, ни балет не достигнут такого ошеломительного успеха — или оглушительного провала. Малейшая оплошность обернется здесь катастрофой, что никогда не грозит ни мисс Эллен Терри, ни сэру Генри Ирвингу. Восхитительное зрелище, не правда ли?

В какой-то мере я был с ним согласен. На следующее утро мы отправились в путь. Доктор Джейкоб встретил нас на Юстонском вокзале. Он получил новое письмо от сестры, и лицо его оставалось таким же напряженным и измученным, как в день нашей первой встречи. Тревога, несомненно, мешала ему в полной мере насладиться путешествием.

Первая часть дороги была нам уже знакома по предыдущим поездкам. Несколько дней спустя наш корабль бросил якорь в устье реки Святого Лаврентия. Множество бурых скалистых рифов и островков покрупнее усеяли бухту, величественные горы Лаврентия возвышались над франкоканадскими деревушками, рассыпанными вдоль берега. К следующему вечеру мы оказались в Монреале, откуда длинный, забитый пассажирами поезд Канадской тихоокеанской железной дороги должен был доставить нас в Ванкувер. Большинство наших попутчиков — американцев, китайцев, японцев, канадцев, европейцев — ехали в Банфф и Виннипег. Эти города имели вполне современный вид, однако Холмс не собирался там задерживаться. Через три часа мощный паровоз начал медленно подниматься к спинному хребту Американского континента, пока не достиг перевала Кикинг-Хорс, откуда стекали горные ручьи: одни — в сторону Атлантики, а другие — к Тихому океану. Перед нами за довольно хлипким мостом протянулся на многие мили навес для защиты от лавин. Вокруг вздымались ледяные пики, снежные шапки вершин ярко сверкали в лучах солнца. Внизу в глубоких ущельях бурлили стремительные потоки.

Прошло два дня, и мы поднялись на борт лайнера «Императрица Индии» в гавани Ванкувера — прекрасного, недавно отстроенного города, освещенного электрическими огнями и пересеченного трамвайными линиями. У причалов стояли корабли из Китая и Японии, Австралии и южных морей. Долгое путешествие по Тихому океану было довольно скучным. Один раз на горизонте показались паруса какого-то судна, другой — холодные и безжизненные скалы Алеутских островов. Длительное плавание пришлось не по вкусу Холмсу, и он не обращал ни малейшего внимания на морские пейзажи и прочие чудеса природы. Время от времени он повторял ответ доктора Джонсона на вопрос Босуэлла о том, стоит ли увидеть Дорогу Гигантов [44] : «Увидеть — да, но ехать, чтобы увидеть, — нет».

44

Дорога Гигантов— уникальный прибрежный ландшафт в Северной Ирландии, образованный несколькими тысячами базальтовых столбов вулканического происхождения.

Меня больше всего беспокоило, успеем ли мы добраться до Йокогамы прежде, чем в британском консульском суде начнется слушание дела Мэри Джейкоб. Холмс послал телеграмму ее адвокату мистеру Скидмору. Тому удалось добиться отсрочки. Когда наш белоснежный лайнер с тремя трубами цвета буйволовой кожи зашел в Токийский залив, у нас оставалось в запасе несколько дней.

Конечный пункт нашего путешествия находился неподалеку от японской столицы, в том же живописном заливе с усыпавшими берег крохотными рыбацкими деревеньками, храмами и пагодами. В гавани Йокогамы скопились военные корабли и торговые суда, вокруг нашего лайнера сновали сампаны, немного напоминающие венецианские гондолы. Фарватер обозначали бакены и плавучий маяк. «Императрица Индии» подошла к берегу и встала на якорь. Холмс наконец-то избавился от одолевавшей его все путешествие ennui [45] и с живым интересом рассматривал местные достопримечательности и наблюдал за сценками из городской жизни. Через полчаса мы прошли таможенный контроль и высадились на набережную, где нас встретил адвокат Мэри Джейкоб мистер Скидмор.

45

Скука (фр.).

Это был человек лет пятидесяти, высокий, крупного телосложения, весьма подходящего для роли адвоката или оперного певца. Меня поразил его внушительный и властный вид. Он явно презирал белые бриджи и другие разновидности тропического костюма, предпочитая импозантный деловой стиль. На нем были черный сюртук, шляпа, опрятные коричневые гетры и жемчужно-серые брюки великолепного покроя.

Казалось, его больше беспокоило не дело мисс Джейкоб, а выбор отеля, в котором нам лучше остановиться.

— Вы могли бы поселиться в «Райтсе», но в нем уже обосновался обвинитель, мистер Лоудер, это не совсем удобно для вас. Есть еще «Гранд-отель» и клубная гостиница с видом на Банд, как здесь называют волнорез. Но в «Гранде» забронировал номер мистер Диккинсон, свидетель обвинения. Такое соседство нежелательно. На Мейн-стрит, сразу за «Гранд-отелем», расположен «Ориент», однако миссис Кэрью хорошо знакома с владельцами и того и другого. Лучше избегать их. Пожалуй, удобнее всего остановиться в Йокогамском клубе. Там будет намного уютнее, чем в другом месте.

Объединенный йокогамский клуб вместе с европейскими виллами и бунгало находился в верхней части города, в районе, называемом Блафф. Это была английская территория, на которой, как и в других четырех открытых портах, не действовали японские законы.

Дорога из порта в Блафф шла круто вверх. По местному обычаю, мы добирались туда на рикше — двухколесной повозке, которую пеший возница тащил за собой за длинные ручки. Мы проехали мимо Германского клуба, масонского храма и зала для спортивных игр и других развлечений, в котором, как сообщали афиши, сейчас проходила выставка чудес, включая фокус с «индийской веревкой». Английские виллы были построены совсем недавно и ничем не отличались от домов в Борнмуте или Челтнеме. Часть европейских магазинов была расположена в тихом Блаффе, но еще больше их было на шумных улицах нижнего города. Йокогамский клуб оказался современным зданием, которое вполне уместно смотрелось бы на Сент-Джеймс-стрит или Пэлл-Мэлл.

Тому, кто не прожил хотя бы неделю-другую в таком анклаве, трудно представить, какой властью обладал здесь консул ее величества. Джеймс Трауп, с которым мы познакомились на следующий день, являлся одновременно консулом, главой муниципалитета, начальником тюрьмы, директором больницы, судьей и чуть ли не палачом. Доктор Джейкоб никогда не бывал здесь прежде, но его опасения насчет справедливости местного суда уже не казались необоснованными.

Холмса мало интересовала клубная жизнь. Он презирал светское общество и богемные нравы. Обстановка в Йокогамском клубе выглядела респектабельно, чего нельзя было сказать о его завсегдатаях. Они хорошо знали друг друга, но на чужаков не обращали никакого внимания. Холмс не испытывал особого желания оказаться в их компании, но привык к тому, что люди сами искали случая с ним познакомиться. Эту особенность характера моего друга я успел хорошо изучить.

Как только мы поселились в рекомендованном нам клубе, настроение сыщика тут же изменилось в худшую сторону. Ему было крайне неприятно слышать громкие разговоры и глупые шутки жадно едящих и неумеренно пьющих соотечественников. Это задевало утонченный вкус моего друга и совсем не походило на экзотическое приключение, которое он заранее нарисовал в своем воображении. С первого же вечера Холмс начал мечтать о том, чтобы быстрее покончить с делом мисс Мэри Джейкоб и ближайшим пароходом отправиться домой.