Забытые имена (сборник)

Три человека имели еду и питье и были в полной безопасности, пока оставались в своих гнездах. Но если даже люди не могут порой договориться друг с другом, то как добиться взаимопонимания с существами, которых можно считать человекоподобными, так сказать, условно?

Тони Моралес щурился, глядя на раннее утреннее солнце. У него отросла борода, глаза стали красными, а одежда превратилась в лохмотья. Он с отвращением бросил в гнездо перепачканную карту.

— Что-нибудь получилось? — спросил Эльстон. Их гнезда находились в нескольких футах друг от друга. Существа настояли на постройке отдельных гнезд. Конечно, легче построить гнезда меньшие по размерам. Но дело было не только в этом. Существа всегда спали в отдельных гнездах, в своих собственных, и никогда не залезали в чужие. Правило это строго соблюдалось, исключения допускались лишь для детенышей, которые спали с матерями.

Тони вздохнул. Он выглядел крайне усталым.

— Ничего не получилось. У меня был всего час, перед тем как они ушли спать. Естественно, к этому времени все они так устали, что им трудно было сосредоточиться. Ты когда-нибудь пытался объяснить тому, кто никогда не видел карты, что это такое, да еще почти в темноте? Безнадежно.

— Полный провал? — Эльстон безуспешно пытался скрыть отчаяние, прозвучавшее в его голосе.

Тони зевнул.

— Да нет, они понимают, куда нам надо попасть. Они сообразительны, ты знаешь. Они даже знают, где находится база. Но я никак не могу выработать вместе с ними точный маршрут. Они знают дорогу, тут есть целая сеть тропинок на этих проклятых деревьях, но ведь мы не в состоянии идти по их тропам. Представь себе великанов, пытающихся пробираться вслед за пигмеями через заросли. Если же мы спустимся вниз, то будем вынуждены выйти из непроходимого леса в саванны. Нам не подходит ночь, а они не могут передвигаться днем. Говорю тебе, что мы проведем остаток жизни, сидя в этих дурацких гнездах.

— Постарайся заснуть, Тони. Ты провел нелегкую ночь. Рог и я понаблюдаем.

— Понаблюдаете? За чем? Разве ты не знаешь, что братья Райт для нас теперь всего лишь миф?

Тони свернулся в гнезде, зажав в руках карту. Через секунду он спал, но сон его был беспокоен.

Эльстон и сам устал, все они устали. Трудно привыкнуть спать днем даже при обычных обстоятельствах, здесь дело еще более осложнялось. Днем они должны были следить, не появится ли вертолет, а ночью находиться вместе с животными. К тому же раскачивание деревьев, крики птиц, кваканье лягушек, шум листвы все это мешало спать.

Никто из них не спал в гнезде как следует, только дремали. Эльстон знал, что должен поговорить с Рогом, тот был совсем плох: побледнел и осунулся, кожа, казалось, висела на нем, как если бы она была надета на скелет меньшего размера. С большим трудом удавалось вовлекать его в общие дела.

— Рог, мне нужна твоя помощь.

Биолог безучастно смотрел на ствол дерева.

— Когда мы составим отчет, КОВТОН [19] получит от нас колоссальную оплеуху. Тебе придется хорошенько поработать над отчетом как биологу. Подумай об этом, Рог.

19

КОВТОН — Контрольная организация внеземных территорий Объединенных Наций (термин автора).

Роджер покачал головой.

— Я боюсь, — тихо проговорил он. — Можешь ты понять? Нам никогда не выбраться отсюда. Я боюсь спускаться вниз, боюсь этих животных. Я болен, не могу ни о чем думать и не знаю, что делать.

Эльстон постарался отвлечь его от мрачных мыслей.

— Ты уверен, что у них нет слова, которым они обозначают себе подобных?

Роджер промолчал.

— Странно. Ведь называют же они как-то других животных, не так ли?

Биолог медлил. Он знал, что Эльстону известно об этих странных животных не меньше, чем ему, Роджеру, но все же наконец вступил в разговор.

— Есть одно слово, — сказал он. Его голос был так слаб, что Эльстону пришлось напрячь слух. — Ты знаешь его — «керг».

— Но это ведь не название существ, верно?

— Нет, конечно. Не думаю. Это скорее личное местоимение. Оно означает «мы» или «вы», что-то в этом роде. У них есть названия для других животных: больших кошек, например, они называют «летуу». Но себя они никак не называют. У них нет даже личных имен, полагаю, что они узнают друг друга по запаху. Пожалуй, они и не пользуются языком в том смысле, как понимаем это мы, то есть в тех же ситуациях. Они ничего не делают так, как мы. Черт возьми, да какая, собственно, разница?

— Огромная, Рог. Мы должны понять их. Мы никогда не выберемся отсюда, если не добьемся взаимопонимания. Если ты хочешь когда-нибудь вернуться домой…

Биолог задвигался в своем гнезде. Он давно не вел себя столь активно, и это заставило Эльстона насторожиться. Роджер выбрался из гнезда и пошел, вернее, пополз вдоль ветви, цепляясь за нее руками и ногами, хриплые отрывистые звуки вырывались из его горла.

— Роджер! Роджер, вернись!

Эльстон в ужасе смотрел на биолога, не в силах пошевелиться. Роджер двигался по одной из тех троп, которой пользовались животные. Ветка согнулась под тяжестью человека. Роджер ухватился за сук и попытался перемахнуть на другую ветку — животные проделывали это с легкостью. Он сорвался.

Пролетев футов десять и сломав сук, биолог упал на нижнюю ветвь и лежал неподвижно. Ему фантастически повезло, но он не смог бы теперь вернуться в гнездо без чужой помощи.

Эльстон, не раздумывая, выбрался из гнезда и стал спускаться вниз, отчаянно цепляясь за лиану. Потом пополз по суку к Роджеру. Сук был крепкий, но и он согнулся под тяжестью двух тел. Эльстон схватил Роджера за пояс и поднял его, не решаясь смотреть вниз. Биолог был в полубессознательном состоянии и бормотал что-то хриплым шепотом. Эльстон прислонил его к стволу и довольно сильно похлопал по щекам.

— Встань, Роджер. Возьмись руками за лиану.

— Не могу. Я устал, болен…

— Встань!

Кое-как Эльстон дотащил его до гнезда и вернулся в свое, весь дрожа от усталости и ярости.

— Проклятый дурак! Ты хочешь погубить всех нас! — сказал он и сразу же пожалел о своих словах: ведь Роджер не отдавал отчета в том, что делал.

— Боюсь. Я боюсь. Можешь ты это понять? — Роджер захныкал, как ребенок. Эльстон постарался успокоить его, и биолог наконец уснул.

Солнце медленно катилось по небу: послеполуденный дождь принес прохладу. Длинные тени пробежали по лесу, в отдалении раздался рев больших кошек.

Эльстон и сам испытывал страх перед долгой ночью, перед джунглями, страх перед огромными кошками, которые рыскали по саванне. Но больше всего он боялся этих существ, живших рядом с ним.

Конечно, они были гуманоидами. Существа могли манипулировать символами, в этом не было никакого сомнения. У них был язык. У них была культура. Они обладали способностью к разумному мышлению. Они могли создавать искусственные сооружения, предметы обихода, у них возникли свои обычаи, система родства, они были умны. Всего лишь два небольших отличия от юридического определения человека.

Они жили на деревьях и вели ночной образ жизни.

Два небольших отличия, но что они означали?..

Темнело, наступала враждебная ночь. Существа стали пробуждаться, они вставали из своих гнезд, и Эльстон вновь видел их огромные желтые глаза и бесстрастные лица.

Эльстон крикнул Тони, чтобы тот вставал: он боялся оставаться с ними один.

Долгие недели складывались в бесконечные месяцы.

Трое людей делали все, чтобы существа, спасшие их, помогли им вернуться на базу в пятистах милях отсюда. Это было тяжелое, утомительное занятие, требующее огромного нервного напряжения и терпения.