Забытые: Тени на снегу

Ладно…

– Ты боишься тепла и света, – я прищурилась в ледяную тьму. – Боишься нападать, потому что не чувствуешь поддержки всемогущего хозяина. Но выбора у тебя нет. Ты на привязи, а те, кто мог бы тебя освободить, мертвы. Выходи. Не то буду выковыривать по капле из каждого камня, и плевать, сколько на это уйдёт времени. Выходи.

И, раздвинув искрящуюся защиту, в мой круг шагнул мёртвый парень-знающий. Я опознала его сразу – всё то же сведённое судорогой неподвижное лицо, те же закатившиеся глаза, то же грязное тряпьё. И распоротая Зимом рука. Кровь вместо льда, вспомнила я.

И – ледяная кровь… Как же я сразу-то не поняла?..

– Что дальше, искра? – безжизненный голос. – Ты не знаешь, что делать с такими, как я, кроме как испуганно сиять. А я связан и не смогу дать тебе отпор. Что дальше?

Я мучительно пыталась вспомнить, но понимала, что он прав: я не знаю, что с ними делать. Кроме как защитно искрить и угрожать. И что он такое – просто сгусток силы, укравший чужую внешность, или ещё и тело – то самое, замёрзшее и найденное не без странной помощи Зима?.. У Забытых были разные помощники. Одни имели свои тела, другие вселялись в чужие, а третьи просто выглядели телом. И соответственно разнились их способности.

– Что ты такое? – я попыталась протянуть время, надеясь, что память зацепится за слово-образ и даст подсказку. – Кто тебя создал? Кто и как спрятал? И как разбудил?

На мёртвом лице появилась странная усмешка, скрюченные руки дёрнулись.

– Хозяин оставил сторожа, – глаза под прикрытыми веками страшно крутанулись. – Живого. Из своих, преданных. Род сторожей. Чтобы пробудили в нужный момент и поделились телом. Они умирали, но всегда кто-то один оставался. Держал. Этот смертный – сторож. Был. Жаль, не последний. Кто-то в его роду уцелел, раз дом не отпускает на волю. Но не это важно, искра. Важно, что хозяин возвращается.

У меня кровь застыла в жилах.

Стужа…

– Никто больше не мог рассказать им обо мне. Никто не ведал, где я. Никто не знал, как принести в жертву сторожа, чтобы пробудить меня. Никто. А я ему нужен – чтобы быстро находить таких, как ты. Я вас издали чую.

Да, никто не знал, даже мы… А вот две беглые знающие разведали. И нашли, и втёрлись в доверие (или всё же подкупили), и принесли жертву, и пробудили. И, вероятно, это дыхание Стужи, очнувшись от забытья, выплеснуло в мир силу для преждевременной зимы. Но, на наше счастье, кто-то из семьи убитого летника уцелел и удержал тварь от побега. Случайно или нарочно – не суть важно. Важно иное.

Что делать с проклятым сгустком?

Что?..

– Да ничего, – мёртво ухмыльнулось дыхание Стужи. – Ты можешь уничтожить меня, искра. Но побоишься. Знаешь, что если разгоришься, побеждённых будет двое – мы оба. Ты сгоришь вместе со мной. Заживо. В своём же огне.

Верно. Но…

Я развела руки в стороны, и из моих ладоней брызнули новые искры, уплотняя кольцо.

– Я всё же попробую, – решила хрипло.

Была не была… И, Шамир, если я ещё нужна в этой истории – если я тебе ещё пригожусь… как-нибудь дай мне знать, когда хватит.

Комната наполнилась жаром, светом и паром – лёд испарялся, не успевая таять. Дыхание Стужи стояло смирно, по-прежнему нелепо кособочась и безразлично ухмыляясь. Ему было всё равно, а меня трясло. С некоторых пор я не проверяю себя и не рискую… так. Опасаюсь. Но, судя по словам сгустка, времени на страх у нас нет. Совсем.

– Я не первый, искра, – на синюшной коже заплясали подвижные закатные тени, – и я не последний. Не первый уходящий. И не последний пришедший. Может, правильнее и тебе уйти – со мной, сейчас? Пока старая кровь ещё способна решать и выбирать? Пока ей это позволяют?

Может быть.

Но у меня даже тени желания не возникло.

Искры взметнулись к потолку, пропитали камень и рухнули вниз раскалёнными слепящими лучами. Сгусток не шевельнулся и не издал ни звука, а вот мне стало нехорошо. Жарко – до желания сорвать и одежду… и кожу, душно – до коротких и частых жадных вдохов, ярко – до боли в глазах. Но я не опускала рук, насыщая кольцо новыми искрами, и губительное солнце лилось с потолка, превращая промозглую зиму в жаркое лето, испаряя, иссушая, сжигая, испепеляя.

Время остановилось. Глаза жгло. Грудь рвало сухим кашлем. И знать бы, что со сгустком… но я не знала. У старой крови странная сила – рвётся наружу стремительной горной рекой, сметает всё на своём пути, обрушивается убийственным водопадом… А убил ли он, смёл ли, унёс ли прочь опасность, ты узнаёшь потом, когда или сила кончится… или ты.

Вёртка запищала внезапно, завозилась тревожно. Поколебавшись, я приняла это за вожделенный знак (хватит!) и опустила руки, свела ладони вместе, перекрывая поток. Протяжно вдохнула, впитывая силу, задержала дыхание, усваивая, выдохнула, успокаиваясь. И снова вдохнула. И снова. Пока не ощутила кожей, как через щели потянуло зимой. Открыла глаза и снова выдохнула – от облегчения.

Получилось…

От сгустка осталась лишь горстка седого пепла. И я – спасибо, Шамир! – по-прежнему была жива. А Вёртка, снова завозившись, сообщила: к дому кто-то идёт.

Я быстро сдула пепел и оправила одежду, накинув на голову капюшон. Шагнула к стене и прижалась к прохладному камню, стараясь остыть. Снова оглядела помещение, но не заметила ничего необычного. Кроме подозрительной себя. Сказать-то мне нечего.

– Ось? – на пороге предсказуемо возник Зим. – А ты что здесь делаешь?

– А ты? – я сделала вид, что ощупываю стену в поисках некоего тайника.

– Труп исчез, оставив ключ от дома, – мрачно поведал знающий. – А староста опознал, чью дверь ключ отпирает.

– А всё без толку, – лицемерно посетовала я. – Дом пуст. Мне на него эти… родичи указали. Что у них, что здесь – ничего интересного.

Дураком Зим не был и последние мозги пока не пропил.

– Да ну? – не поверил.

– Изучай, – разрешила я, отлипнув от стены. – Подожду.

Оставив знающего в доме, я вышла и села на крыльцо. И насладиться бы благословенным холодом… но мне было страшно, как никогда прежде.

«Я не первый, искра, – пронеслось в памяти ледяным ветром, – и я не последний».

Так сколько же вас, спрятанных? Сколько?.. И где? И только ли в городах, «чудом», как мы всерьёз полагали, уцелевших во времена Забытых? А ведь есть ещё и уничтоженные, на чьих руинах протянулись горы с пещерами, глубокие озёра или выросли одинокие хуторки и крошечные острожки…

Сколько?.. Хотя бы сгустков?

Я нервно зарылась пальцами в растрёпанные волосы. Меня одной не хватит, а мой народ покинет убежище лишь в самом крайнем случае. Мы очень не любим людей и не умеем нормально с ними общаться. И спрятались так, что никаким Забытым не найти. А если они вернутся… Имеем ли мы право рисковать собой, когда точно знаем, что (вернее, кто) нужно Забытым? И это отнюдь не люди. Которые, не владея никакой магией, уцелели тогда и имеют все шансы выжить снова. В отличие от старой крови.