Забытый Богом парк

Некоторое время Грегори сидел не двигаясь, как будто любое его движение причиняло ему нестерпимую боль. Он смотрел в одну точку, его глаза превратились в пустое отражение зеркала, его губы жутко напряглись, будто сдерживали объемные потоки воздуха. Потом он шумно выдохнул, закрыл глаза и склонил голову к груди.

Да, я трус! Да, я не переношу все эти моменты с перестрелками, грабежами и прочим беспределом. Я не хочу подвергать свою жизнь риску! Почему искреннее желание жить называется трусостью?

Грегори посмотрел на свой компьютер.

Я лучший программист в этом городе. Пусть я не рожден для грабежа и стрельбы по людям, зато, я классный программист! Я выжму из себя все, до последней капли крови, но я найду способ стянуть информацию с этого жесткого диска!

Стук клавиатуры разбавил тишину комнаты, Грегори принялся за дело...

Зачем я так!? Он всего лишь обычный программист. Он виноват в том, что катапульта дала сбой? Нет, не виноват! Он просто стал жертвой моих негативных эмоций. Перенапряжение выбивает меня из колеи и заставляет делать необдуманные поступки. Я и моя психика - мои сильнейшие враги. Глупо звучит!
– Она откинулась на спинку дивана. Кистью правой руки она помассировала свою шею. Затылок пал на мягкую обивку подголовника, она почувствовала, как по телу пробежала волна расслабления.

Завтра извинюсь перед ним. Грегори не виновен. Если кто и ответственен за ошибки, так это я!

За несколько минут ей удалось прийти в себя. Она посмотрела на пачку документов, которую небрежно бросила на кухонный стол. Вика взяла несколько плотных папок и положила их рядом с собой.

Первая кипа бумаг не содержала в себе ничего стоящего. Какие-то записи и пометки из расходных листов, списки посетителей мероприятий, несвязанные между собой даты и числа. Если на этих листах есть смысл, то о нем известно только автору записей.

А вот вторая папка явно имела достойную информацию. Первые шесть листов представляли собой личные карточки неизвестных людей. Легко предположить, что эти люди работают на Бома. К каждому листу скрепкой был пришит небольшой фрагмент бумаги с непонятными фразами: Ролли, Безымянный, Муха, Цокотуха, Охотник, Номер Девять. Она методично начала осматривать каждый документ.

Эти папки были как маленькие личные дела, на каждом листе имелась копия паспорта, страховки, водительских прав и остальных документов. Разная сводная информация так же прилагалась, например, суммы, полученные этими людьми, товар, реализуемый с помощью их посредничества, а так же куча сводной статистики. Их род деятельности был четко прописан, а все выполненные дела были кратко перечислены и точно датированы.

Кажется, кто-то скоро сядет на долгий срок! И зачем Бом вел записи в такой форме? К чему этот архив? Попади он в чужие руки, тут же все прахом полетит. Так, собственно, и случилось!
– На ее лице мелькнула довольная улыбка.

Вика внимательно осмотрела первый лист, затем второй, третий, четвертый, пятый. Пятый лист, пометка: Охотник. Нерв в области ее левого глаза растерянно дернулся. По телу тут же пробежали мурашки, как будто в этом листе она увидела свою собственную фотографию. Ее взгляд пал на копию паспорта. Глаза чуть не выскочили из орбит.

Не может быть!
– В ее подсознании раздался неистовый крик.

Она мгновенно просмотрела на страховой полис, на копию водительских прав. С десяток раз она перечитала сочетание этих букв: Степан Воротынцев.

Как я!? О Боже... Этого не может... Боже!
– Она шептала себе под нос несвязные словосочетания, - Он же херов отделочник! Монтажник потолков, конем его мать! Какой еще Охотник!?

Трясущимися руками она перевернула лист, на противоположной стороне были пометки. Последняя отметка два дня назад: Провалил дело в З.Б.П. , провалил дело на улице Новой, дом 57.

Она почувствовала, как ее руки налились тяжестью. Она вздохнула так, будто запасается кислородом на целую вечность. Голова закружилась, пульс взбесился.

Ворвавшись в ванную комнату, Вика омыла свое лицо холодной водой. Очередной припадок мышечных спазмов и судорог сковал ее тело. Она увидела свое отражение в зеркале. Ее испугал собственный взгляд, казалось, она не узнает черты собственного лица. Эта нервная мимика ей не знакома, перекошенная линия плеч казалось ей слишком большой и очень чуждой. Трясущиеся руки не слушались ее указаний, мышцы живота вряд ли подчинялись ее командам, а ноги едва удерживали тело в равновесии. Из груди раздался сдавленный стон, ноги подкосились, и она, оперившись на стену, медленно сползла на пол.

По щекам ее текли слезы. Нет, слезы не могли передать всю горечь обиды, они вряд ли не смогут обозначить ту яркую боль очередного предательства! Слезы - это лишь ледяная оболочка бескрайней огненной стихии, бушующей у нее в сердце!

Она уже давно хотела от него избавиться. Этот человек давно стал ей чужим. Из-за него их ребенок родился больным! Из-за него, тот ангел, что стал смыслом ее жизни, каждый день рискует покинуть этот мир. Она знала, что вся их совместная жизнь - это сплошная ложь. Она оставляла все на своих местах, не рушила песочные замки их совместных отношений! И все потому, что ее дочь, смертельно любит своего отца!

Но вот он тот край, тот предел, что можно вытерпеть. Работать на Бома - это уже более чем веский аргумент для смерти. Этот человек получит свое, она решила отдать ему все, что должна, все, до последней пули!

В ванную вошел Вова.

– Это что еще за...
– Он бросился к Виктории, упав перед ней на колени.
– Вика, что с тобой? Слышишь меня!? Эй!
– Он приподнял ее на руки. Ее тело тряслось. Посмотрев в ее пустые, онемевшие глаза, он испугался.
– Этого еще не хватало! Я помогу тебе подняться!

Она молчала. Вова поднял ее на руки и отнес на кухню. Положив ее на диван, он поспешно принялся к осмотру.

– Ты слышишь меня? Эй!? Бригадир!?
– Он щелкал пальцами перед ее лицом.

– Да, слышу.
– Шепотом ответила Вика. Ее сухие губы едва двигались.

– Что мне делать!? Что с тобой!? Это эпилепсия? Приступ паники? Гипертонический криз? ПМС? Что мне сделать!?

– В аптечке. Синяя ампула. Внутримышечно.
– Ее речь была прерывистой.

Он вскочил на ноги и стал искать аптечку.

– В третьем шкафу, слева от плиты.
– Шептала Виктория.

Через пару минут Вова воткнул иголку в ее плечо и ввел препарат.

Она мгновенно успокоилось, напряжение тут же покинуло ее тело, лицо побелело, дыхание стабилизировалось. Она кивнула головой Володе и аккуратно повернулась на левый бок. Препарат отобрал у нее мысли и заставил уснуть, избавив Вику от мучительных размышлений и оправданных действий.

Эпизод X

"Не стреляй по бродягам" 23.10.10. Около полуночи