Зацепить 13-го

Потому-то мне сейчас и было так паршиво.

Какая-то девчонка, существо женского пола, с которой я был знаком всего пару часов, сумела сделать то, что до сих пор не удавалось никому, — вышибла меня из колеи.

Эта Шаннон «как река» влезла в мою голову, что конкретно бесило.

Не нравилось, что мысли о ней отнимают у меня драгоценное время.

Время, которое я не собирался отдавать никому и ничему, кроме регби.

«Мисс Линч перевели из Баллилагинской муниципальной школы, потому что там на нее нападали словесно и физически. И что же с ней случилось в первый день в Томмене? Вот это!»

«Вы заверили, что в вашей школе ничего подобного не случится. Но случилось, и в первый же день!»

«Шаннон, уже не знаю, как дальше с тобой быть. Да, малыш, не знаю. Я думала, здесь у тебя все будет иначе».

Что за чертовщина происходит?

Что с ней случилось-то?

И какого хрена это не дает мне покоя?

Я едва знаком с этой девчонкой.

Мне вообще должно быть по фигу.

Исусе, надо на что-то отвлечься.

Выкроить время, посмотреть какое-нибудь идиотское реалити, что угодно, лишь бы отгородиться от сегодняшних событий и этих тоскливых синих глаз.

Волевым усилием я прогнал мысли о ней и стал сосредоточенно массировать травмированные части тела, обдумывая возможную стратегию и тактику матча в пятницу.

Подлатав себя, влез в школьную форму, проверил время на телефоне и обнаружил, что если потороплюсь, то успею к последнему уроку.

Прочитал пару новых сообщений от Беллы. Она спрашивала, не стало ли мне лучше, и предлагала встретиться.

Я коротко набрал: «Все еще неисправен» — и стал ждать ее ответа.

Он пришел почти мгновенно, а за ним еще несколько.

Меня уже тошнит от этого дерьма, Джонни.

Не люблю, когда меня игнорируют.

О тебе только и разговоров, знаешь.

Говорят, твоя игра на поле — дешевая показуха.

В газетах пишут.

Говорят, ты теряешь хватку.

Я согласна.

Ты бесполезный говнюк с бесполезным членом.

Я знаю, что ничего с тобой не случилось.

Ты просто пытаешься отвертеться, чтоб не брать меня на церемонию награждения в конце месяца.

Почему ты ни разу не водил меня на эти сборища?

Я никогда НИЧЕГО у тебя не прошу.

Если тебе не до меня, то я знаю кучу парней, которые будут вести себя иначе…

Тяжело вздохнув, я быстро проглядел все сообщения.

М-да, ситуация начинала выходить из-под контроля.

Я чувствовал, как вокруг моей шеи затягивается петля.

Быстро настучал ответ: «Делай что хочешь. Я тебе не сторож», убрал телефон и направился к учебным корпусам. Зашел в школьную канцелярию.

— Джонни! — проворковала секретарша Ди, когда я переступил порог. — Уже вернулся? — спросила она, медленно оглядывая меня с ног до головы. — Но, дорогуша, мистер Туми за тобой не посылал.

Наша секретарша была невысокой худенькой женщиной около тридцати; крашеная блондинка, она питала слабость к ученикам старших годов, особенно к регбистам.

Голубые глаза, слишком густо подведенные черным, и комочки туши на ресницах прекрасно сочетались с обилием пудры и кроваво-красными губами.

Ди была не лишена привлекательности.

Неплохая фигура и фантастическая задница.

Но в ней было что-то от молодящейся старухи.

Несмотря на ее тягу к молодым парням и вопиющие непристойности, эта женщина вызывала у меня странное восхищение. За все годы учебы она не раз помогала мне в разных ситуациях: выписывала освобождение от занятий, покрывала прогулы, спускала на тормозах проступки и не давала хода разному дерьму, которое могло бы плохо отразиться на мне.

На третий год обучения, вернувшись из спортивного лагеря, я подарил ей футболку сборной Ирландии, на которой расписались почти все игроки команды.

Я вспомнил о подарке в последнюю минуту, зная, что должен как-то отблагодарить Ди. Она потратила немало усилий, убеждая педагогический совет перенести для меня срок устного экзамена, обязательного для получения аттестата младшего цикла. Этот экзамен я пропустил, уехав в лагерь.

Футболка лежала у меня в сумке. Я просто отдал ее Ди, сознавая необходимость хоть как-то компенсировать ей затраченные усилия.

После этого Ди сделалась моей горячей сторонницей, оказывая многочисленные и часто сомнительные с моральной точки зрения услуги.

Я со своей стороны при всякой возможности снабжал ее билетами на игры.

Мы великолепно ладили.

— Зашел тебя проведать, Ди, — сказал я и игриво подмигнул ей. Подавляя желание убежать подальше от этой школьной хищницы, я неспешным шагом подошел к закутку, отделявшему ее стол от приемной, и улыбнулся. — Надеюсь, кое-чем поможешь.

— Всегда рада помочь любимому регбисту, — промурлыкала она. — Чем угодно.

— Благодарю, — сказал я, едва не вздрогнув, когда она рукой с длиннющими ярко-красными ногтями коснулась моей. — Скажи, у тебя найдется конверт?

— Конверт? — Ди удивленно изогнула подведенные брови. — Да, — с оттенком разочарования пробормотала она.

Повернулась к стеллажу за спиной и выложила на стойку простой конверт из коричневой бумаги.

Я вынул из бумажника две купюры по пятьдесят евро и положил в конверт.

— Ручку не одолжишь? — попросил я.

Она подала мне ручку, показывая, что слегка обижена.

— Ты моя спасительница, — пробормотал я, торопливо написал записку прямо на конверте и вернул ручку Ди.

— Это все?

— Нет, еще не все.

Я уперся локтями в стойку, перебрасывая конверт из одной руки в другую, и улыбнулся секретарше.

Ну, погнали…

— Мне нужны сведения об одной ученице.

— Ученице? — переспросила Ди и нахмурилась.

— Да, — кивнул я и улыбнулся еще шире. — О Шаннон Линч.

Не я ли собирался смотреть реалити-шоу, чтобы отвлечься от мыслей об этой девчонке?

По натуре я был одержимым засранцем с одноколейным мозгом, и в данный момент колею занимала исключительно Шаннон.

Я должен знать больше.

Мне это необходимо.

Я не настолько туп, чтобы верить, будто мне все равно.

То, как я повел себя с Макгэрри в раздевалке, доказывает: мне не все равно.

Мне важно, что она сумела нарушить мое равновесие.

Мне важно, что прошло несколько часов, а я продолжаю думать о ней, строить догадки и даже беспокоиться.

И мне важно, что она так важна для меня, как никто никогда важен не был.