Зачарованные
Шрифт:
«И ты туда же, Сочиль?» Почему девчонки и парни в «Норе» упорно глазеют на меня? Должно быть, они сгорают от любопытства.
— Не так здорово, как многим хотелось бы думать, — фыркаю я и в замешательстве умолкаю.
Как ни крути, а Вейн чертовски хорошо целуется. Да я едва не сделала то, о чем бы потом жалела! Но его предательство меня вовремя образумило. Сейчас надо поставить точку.
— Ясно, — смеется Сочиль.
Мгновение спустя помещение погружается во тьму, а на сцену выходит Оден с гитарой.
— Эту песню я посвящаю Сочиль, — объявляет он. —
Он перебирает струны, мелодия постепенно нарастает, заполняя собой пространство «Кроличьей норы».
— Я немного прогуляюсь, — наконец говорю я Сочиль.
Внезапно она стискивает мою ладонь. Она — мрачнее тучи, а ее голосок тоскливый, как стон гитары Одена:
— Будь осторожна, Кейд шастает где-то рядом.
Глава 32
Толпа подростков прямо-таки беснуется. Я с трудом прокладываю себе путь, то и дело бормоча: «Простите. Извините». Вдруг наталкиваюсь на Дэйса, врезаясь в него с такой силой, что он почти теряет равновесие. Он хватает меня за руку и спрашивает:
— Ты в порядке?
Киваю и отворачиваюсь. Я не в состоянии встретиться с ним взглядом. Люди и предметы вокруг меня сливаются в расплывчатое пятно, я могу сфокусироваться лишь на его пальцах, которые держат мою кисть.
— Ты второй раз налетаешь на меня, это знак, — улыбается Дэйс, а в уголках его сияющих глаз появляются лучики морщинок.
Мы оба застываем на месте. Потом я вырываюсь, освобождаясь от волшебства музыки и танцующих тинейджеров.
— Раньше ты была немного не в своей тарелке и очень спешила, — вздыхает он, явно огорченный моей реакцией. — Ты, наверное, уже забыла.
— Нет, — мотаю я головой.
Вопрос в другом: что помнит он сам? Но я молчу, уставившись в пол, с глупой улыбкой на лице. Все, что я делаю в его присутствии, кажется глупым. Какой из меня Искатель? Я хочу выдавить хоть слово и заодно скрыть свою тайну. Я-то знаю, где Дэйс работает, — спасибо ворону, который позволил мне проследить за ним.
— Ты, значит, часто здесь зависаешь? — мямлю я.
Дэйс откидывает волосы, его аквамариновые глаза вновь оглядывают меня с ног до головы.
— Угадала, — произносит он низким обволакивающим голосом, и на меня будто изливается поток теплого меда.
Затем взмахивает пыльной тряпкой и одергивает фартук, а я краснею. Тогда в переулке он прислонился к стене с таким мечтательным выражением, что мне захотелось прильнуть к нему и поцеловать — как я делала в своих снах.
Теперь я внимательно всматриваюсь в его лицо. Есть ли доказательства того, что наш поцелуй в пещере произошел в реальности? Увы, все попусту.
— Давно ты работаешь в «Норе»? — возвращаюсь я к прежней теме.
Я зачарована Дэйсом, но твержу себе, что выполняю магическую миссию. Я просто собираю информацию о нем и о его родственниках. Хотя на самом деле он к ним не относится. Правда в том, что мне нравится любоваться им и тихонько ныть рядом.
— В зависимости от состояния моего бумажника, правдивым ответом будет нечто среднее между «слишком долго» и «не так чтобы очень», — беспечно смеется Дэйс. — В нашем городке особо не из чего выбирать. В Очаровании ты всегда будешь вкалывать на
Рихтеров, но поверь мне, бар — это еще терпимо.Неожиданно в моей памяти всплывает прозвище, которым его назвал Кейд, пока я пребывала в теле ворона.
— Ты — не Рихтер? — спрашиваю я, затаив дыхание.
Палома мне многое объяснила, но я хочу убедиться, что Дэйс не считает себя частью их клана.
— Я — из рода Белое Перо, — серьезно и спокойно отвечает он. — Меня воспитывала мама. В детстве я не знал о существовании Рихтеров.
Но я хмурюсь. То, что он из Рихтеров, стало отличным поводом избегать его, но сейчас у меня нет других причин, чтобы держаться от него подальше.
— Как ты? — Он чуть подается ко мне. — Похоже, новость тебя разочаровала.
Отрицательно мотаю головой, очнувшись от задумчивости:
— Нет, что ты! Наоборот. Она, скорее, меня обрадовала, — лепечу я и добавляю: — Понимаешь, я не являюсь большой поклонницей твоего брата.
Дэйс хохочет, запрокинув голову. Красивая линия его шеи вводит меня в ступор, и я отворачиваюсь.
— Знаешь, я тоже, — мягко замечает он, ласково смотрит мне в глаза, и меня словно накрывает теплым и уютным пледом.
Но спустя мгновение все меняется. Дэйс настороженно бросает:
— Кстати о моем брате… Вот он — легок на помине. Так что мне пора вернуться к работе. До скорого.
Он пробирается вперед, а на его месте возникает Кейд.
— Эй, Сантос! — его голос заглушает шум и гам танцпола, он буквально пожирает меня взглядом, но я испытываю равнодушие.
— Эй, Койот, — ухмыляюсь я, даже не притворяясь.
А он искренне улыбается в ответ. Надо же, какой сюрприз!
— Я не представляю, о чем вы тут болтали, — начинает он полушутливым тоном закадычного приятеля. — Но должен признать, ты нравишься мне все больше и больше, Сантос.
Кейд приближается ко мне. Несмотря на огромное желание сделать шаг назад, остаюсь и не двигаюсь с места. Кейду не запугать меня!
— И я действительно рад тебя видеть. Именно ты способна встряхнуть нашу «Нору».
Удивленно вскидываю бровь, буравлю взглядом его гладкую кожу и ослепительно-белые зубы. О чем это он вещает?
— Леандро, мой отец, в значительной степени несет ответственность за дела, которые здесь творятся. Ты же в курсе, что мы управляем городом, не так ли? Мой отец — мэр, дядя — начальник полиции, а двоюродный брат занимает должность судьи…
Пожимаю плечами, показывая, что меня нисколько не впечатлил длинный список сомнительных достижений Рихтеров.
— Ага, ясно, — машет он рукой. — Я люблю Очарование, но с некоторых пор все здесь стало весьма замшелым. А ты у нас поездила по миру…
Он делает паузу, ожидая подтверждения, но я молчу, и Кейд вынужден продолжать:
— А путешествия и поездки дают новый опыт, поэтому твой взгляд, вероятно, гораздо шире, чем у других. Но моя семья не придает этому должного значения. Они выросли в комфорте и привыкли почивать на лаврах. А я тут задыхаюсь. Однажды я пригрозил им, что покину Очарование. Я намерен расширить свои горизонты. Ты новенькая и, конечно, не знаешь, что местные редко покидают Очарование, а если и убираются отсюда восвояси, то ничем хорошим для них такие эскапады обычно не заканчиваются.