Зачем убили Сталина? Преступление века

Но вначале — немного о Вознесенском…

По причинам, о которых будет сказано чуть ниже, 5 марта 1949 года Политбюро приняло постановление об утверждении постановления Совмина СССР «О Госплане СССР». Согласно ему Вознесенский освобождался от обязанностей Председателя Госплана и на его место назначался Сабуров. А 7 марта Политбюро вывело Вознесенского из состава Политбюро и удовлетворило его «просьбу» «о предоставлении ему месячного отпуска для лечения в Барвихе».

Но «отпуск» затянулся.

17 августа Вознесенский пишет Сталину письмо, где просит адресата «дать… работу, какую найдете возможной» и признается: «Очень тяжело быть в стороне от работы партии и товарищей».

Сталин был склонен скорее верить людям, чем не верить им, даром что он исповедовал принцип «Доверяй, но проверяй». Но вокруг Вознесенского начал стремительно накапливаться очевидный «компромат», причем это была не интрига, а всего лишь запоздавшее выявление несомненных и серьезнейших прегрешений. Впрочем, пусть читатель судит сам…

22 августа 1949 года уполномоченный ЦК по кадрам в Госплане СССР Е. Е. Андреев направляет записку секретарю ЦК Пономаренко. Андреев докладывал:

«В Госплане СССР концентрируется большое количество документов, содержащих секретные и совершенно секретные сведения государственного значения, однако сохранность документов обеспечивается неудовлетворительно…

Отсутствие надлежащего порядка в обращении с документами привело к тому, что в Госплане СССР в 1944 году пропало 55 секретных и совершенно секретных документов, в 1945 г. — 76, в 1946 г. — 61, в 1947 г. — 23 и в 1948 г. — 21, а всего за 5 лет недосчитывается 236 секретных и совершенно секретных документов…»,

и т. д. — на семи листах машинописного текста.

Практически наугад я приведу название лишь нескольких документов, пропавших только в 1947 и 1948 годах, — лишь несколько из длинного их перечня, приводимого Андреевым:

— справка о дефицитах по важнейшим материальным балансам, в том числе: по цветным металлам, авиационному бензину и маслам, № 6505, на 4 листах;

— отчет о работе радиолокационной промышленности за первое полугодие 1947 г. (утрачена 11-я страница), № 11807;

— записка о выполнении народнохозяйственного плана в январе 1948 г., № 865, на 13 листах, и т. д.

1 сентября Вознесенский в записке Сталину оправдывался, но это был тот случай, когда, как говорят на Востоке, извинение хуже проступка. Хотя и проступок был очень тяжел. 11 сентября 1949 года на заседании Политбюро Вознесенский был выведен из состава членов ЦК.

В октябре же его арестовали — к тому времени, после ареста в августе секретаря ЦК А. А. Кузнецова, бывшего первого секретаря Ленинградского обкома П. С. Попкова, бывшего Председателя Совета Министров РСФСР М. И. Родионова и других, стало что-то проясняться в делах с Ленинградом, да и не только с ним.

Для справки: Вознесенскому, как и Попкову, к моменту ареста было сорок шесть лет, Кузнецову — сорок четыре года, а Родионову — и вообще сорок два.

«ЛЕНИНГРАДСКОЕ» дело принято называть сфальсифицированным. А краткую суть его «россиянские» «историки» излагают примерно так… Завистливому-де Маленкову все более мешал секретарь ЦК, легендарный первый секретарь Ленинградского горкома партии во время обороны Ленинграда, умница Кузнецов, а интригану Берии — блестящий хозяйственник и экономист, председатель Госплана СССР и зампред Совмина СССР, умница Вознесенский. И они через негодяя Абакумова — тогда министра ГБ, устроили в 1949 году провокацию против двух умниц, начав с ареста 45-летнего Я. Ф. Капустина, второго секретаря Ленинградского обкома. В итоге Кузнецова, Вознесенского и их коллег обвинили в намерении оторвать РСФСР от СССР, сделать Ленинград российской столицей и вообще чуть ли не восстановить в РСФСР капитализм, совершив переворот. Маразматик-де Сталин всему этому поверил, начались аресты, Маленков в Ленинграде выкручивал руки функционерам, добиваясь осуждения действий «антипартийной группы»… И в результате бессчетное число людей пострадало, а самих умниц и еще кое-кого в октябре 1950 года расстреляли. И только в 1954 году их реабилитировали.

Все это, надо сказать, не более чем неуклюже скроенный Хрущевым и хрущевским прокурором Руденко миф. Его подробное разоблачение слишком уж уведет в сторону от нашей темы, но «ленинградское дело» заслуживает отдельной книги. В рамках же этой книги скажу вот что.

Генеральный прокурор СССР хрущевец Руденко и сам Хрущев на собрании актива Ленинградской партийной организации в мае 1954 года излагали все примерно так, как это изложено выше. При этом Руденко заявил, что Абакумов арестовал Капустина по собственной инициативе, представив его английским агентом, завербованным в ходе давней служебной командировки Капустина в Англию.

На самом же деле Капустин был арестован 23 июля 1950 года по личному указанию Сталина, ознакомившегося с информацией Абакумова.

Но не в том даже дело. К моменту ареста Капустина тот комплекс событий, который и стал стержнем «ленинградского дела», уже в основном имел место быть. Еще 15 февраля 1949 года Политбюро ЦК рассмотрело вопрос о деятельности Кузнецова, Родионова и Попкова и постановило снять Родионова с поста Предсовмина РСФСР, Попкова — с поста первого секретаря Ленинградского обкома, а Кузнецова — с поста секретаря ЦК, и направить двух первых на учебу на партийные курсы при ЦК, а последнему объявить выговор.

Руденко в своей речи перед ленинградским партийным активом мягко определил их прегрешения как «нарушения государственной дисциплины и отдельные проступки». Но в постановлении Политбюро, до партийной массы, естественно не дошедшем (список рассылки заканчивался на первых секретарях обкомов), их действия были определены как антипартийные и противогосударственные.

А это было всегда грехом тягчайшим!

И грех был…

Постановление Политбюро инкриминировало всем трем, во-первых, организацию без разрешения ЦК и Совмина СССР Всесоюзной оптовой ярмарки, проведение которой не было объективно оправдано, привело к «ущербу государству», «разбазариванию государственных товарных фондов» и т. п. Но более существенным было другое обвинение Политбюро, а точнее — Сталина. В Постановлении это звучало так:

«Политбюро ЦК ВКП(б) считает, что отмеченные выше противогосударственные действия явились следствием того, что у т.т. Кузнецова А. А., Родионова, Попкова имеется нездоровый небольшевистский уклон, выражающийся в демагогическом заигрывании с ленинградской организацией, в охаивании ЦК ВКП(б), который якобы не помогает ленинградской организации, …в попытках создать средостение между ЦК ВКП(б) и ленинградской организацией и отдалить таким образом ленинградскую организацию от ЦК ВКП(б) …

<…>

ЦК ВКП(б) напоминает, что Зиновьев, когда он пытался превратить ленинградскую организацию в опору своей антиленинской фракции, прибегал к таким же антипартийным методам заигрывания с ленинградской организацией…

<…>

Политбюро ЦК ВКП(б) постановляет:

<…>

«Отметить, что член Политбюро ЦК ВКП(б) т. Вознесенский, хотя и отклонил предложение т. Попкова о «шефстве» над Ленинградом, указав ему на неправильность такого предложения (выделенные слова, смягчая вину Вознесенского, вписал позднее лично Сталин. — С.К.), тем не менее все же поступил неправильно, что своевременно не доложил ЦК ВКП(б) об антипартийном предложении «шефствовать» над Ленинградом, сделанном ему т. Попковым».

Вот почему Вознесенскому пришлось отправиться в «отпуск». А 13 августа 1950 года в кабинете Маленкова были арестованы Кузнецов, Попков, Родионов, председатель Ленинградского горисполкома П. Г. Лазутин, первый секретарь Крымского обкома ВКП(б) Н. В. Соловьев, ранее работавший в Ленинграде.

Руденко в мае 1954 года представлял все это как интригу Абакумова, но вот что показывал 24 апреля 1952 года 34-летний Евгений Питовраиов, бывший при министре Абакумове замминистра и вместе с Абакумовым арестованный. Стенограмму его допроса новый министр Игнатьев 26 апреля 1952 года направил Сталину, и в ней было, в частности, вот что: