Зачётный профессор

— Именно! Теперь мне тоже, вместе с этим, хочется и привязаться. Но нельзя одновременно хотеть быть пробиваемым и не пробиваемым. Нужно выбрать что-то одно. Есть какие-нибудь интересные цитаты великих, по случаю? Которые помогли бы разобраться в нашей ситуации, — хмыкнул Костя, попросив официантку плавучего кафе принести ещё два кофе.

— Выпив немного и глядя на тебя, я вообще мало что могу вспомнить, — признала Ника. Он расплылся в ответ. — Боюсь уйти из сферы светской философии в религиозность, где кроме слепой веры ничего не остаётся. Смотрю на тебя, коварного, непростого и явно чего-то добивавшегося всё это время, понимаю, что мы с тобой слишком похожи, чтобы быть вместе и единственное, что приходит на ум, это Тертуллиан.

— Кредо киа абсурдум? Верую, ибо абсурдно, — Костя крепче сжал руку Ники, пытаясь не вцепиться. После её мудрых слов у него внутри возникали такие ураганы, что он подносился к грани обычного самого себя, уравновешенного и непоколебимого. Кровь бежала быстрее и, непонятно даже что, сердце ли, мысли, душа или тело, что-то осознавало любовь и влечение к этой женщине.

— На самом деле, дословно у Тертулиана написано нечто вроде «это достоверно, ибо невозможно», — Ника засмеялась, и, поблагодарив девушку за принесенный кофе, покачала головой, — боже мой! Это всё так странно и забавно, что грозит драматизмом… — она не договорила, прерванная звонком мобильного. Приоткрыв портфель и посмотрев на экран, она смело озвучила: — Тимур…

— Ты поднимешь? — насторожился Костя.

— Нет, не хочу, — дождавшись окончания и включив виброзвонок, Ника облегченно вздохнула, — становится жарко. Сходим ещё наверх?

— С удовольствием, — не менее обрадованный её решением, молодой человек поднялся. Когда мысль о том, что так он выиграет у друга, попыталась проскочить в разум, он притопнул на неё и попросил уйти вон, потому что пребывание с Никой должно было быть приятным само по себе, а не потому, что это предвещало награду его амбициям.

Ветер над рекой был достаточно холодным, изморось прекратилась, но влажность пробирала до костей. Приходилось — это лживое слово, подразумевающее «хотелось», — обниматься, чтобы согреться. Костя беззастенчиво, но пристойно целовал губы Ники на этом ветру, прижимая к себе, укутывая в распахнутую куртку и закрывая её спину руками. Разговоры не прекращались, казалось, им было о чем беседовать и спорить вечно, и это затягивало, увлекало, роднило. Вечер утонул, вынырнув темной ночью, а теплоходная прогулка заканчивалась, хотя хотелось продлевать её и продлевать. Разочарованно, что пристань притянула к себе водный транспорт, но не намереваясь и близко расставаться, Костя помог Нике спуститься на причал и, продолжая держать за руку, повел по лестнице, выше, на прогулочную набережную, где ещё бродило множество народа. Надо будет быстрее проскочить мимо них куда-нибудь.

— Жаль, что нельзя как у Маркеса, поднять желтый флаг [7] и валандаться по реке неделю за неделей, — вздохнул Костя.

— Наверное, потому что нам ещё не семьдесят, и работа, учеба и прочие заботы вырвут нас из попытки уйти от суеты, — Ника дернулась, посмотрев перед собой и остановившись. Парень проследил направление её взгляда, увидел мужчину перед ними, ничем не примечательного, но дорого одетого, очевидно успешного и делового. Он шел прямо мимо них, поэтому обойти его не удалось, не обратив на себя внимание. Он тоже взглянул на Веронику. — Привет…

7

В произведении Маркеса «Любовь во время чумы» был подобный эпизод. Желтый флаг — сигнал о чуме, теплоход с ним не пускают в порты, поэтому приходится плыть дальше.

— О, привет, — незнакомец остановился, — сколько лет… не узнал бы, но ты почти не изменилась. Как жизнь?

— Да ничего, как сам? — Костя чувствовал что-то не то, но не мог сказать, что точно.

— Да всё, как всегда, — витиевато произнес он, и создалось ощущение, что не отвечая прямо, он хочет создать атмосферу тайного благополучия и процветания, — женился вот не так давно, а ты как, не замужем?

— Собираемся, — вдруг бросил Костя, едва Ника успела открыть рот. Мужчина, наконец, обнаружил его и, скорее всего, узнав известного артиста, несколько опешил, не найдясь, что спросить у них ещё. — Как раз обсуждали идеи насчет медового месяца, хотим пожениться зимой. Мальдивы или Доминикана, даже не знаем, да, моё солнышко?

— Д-да… — запнулась Ника, с диким вопрошающим криком в глазах посмотрев на него.

— Вот как… — процедил оппонент. Костя заметил, что женщине не слишком весело общаться со знакомым.

— Ладно, нам пора, ещё в свадебный салон ехать, его открыли специально по моей просьбе, поскольку не было другого свободного времени, — опять за неё нагородил молодой человек и, потянув Нику, увел их подальше, попрощавшись тоже за двоих, — это что за тип?

— Да так, — помрачневшая и покислевшая, преподавательница исказилась морщинками в углах губ и глаз, — десять лет его не видела, надо же было встретиться!

— Бывший? — Ника кивнула. — Я так и подумал.

— Что ты понес? — запоздало очнувшись от испытанного, поинтересовалась женщина. — Какая свадьба, какой медовый месяц? Зачем это всё?

— А чего он с тупыми вопросами лезет? Видит же, что ты с парнем. Как тебя угораздило повстречаться когда-то с таким дураком? Он ещё и полный, как пингвин, фу, Ника!

— Когда я с ним встречалась, он таким не был! — обиделась она, сама, в который раз с тех пор, как он её бросил, недопонимающая, как же всё-таки, действительно, её угораздило. — А вот дураком, конечно, он всегда был… ну и я тогда была не очень умная, что уж там. Но эти сказки про свадьбу! — повторно возмутилась Ника. — Я вовсе не стыжусь того, что до сих пор свободна, и не считаю, что надо было рисоваться перед ним.

— А я считаю, что надо было, — заявил Костя, — я же видел по твоему лицу… — на него почти со злобой глянули черные глаза, — да-да, и не отрицай! Ты чувствовала себя перед ним какой-то… брошенной?

— Так, всё, отстань от меня! — пойманная с поличным, Ника выдернула руку и вырвалась немного вперед. Это столкновение выбило её из колеи. — И это твоё «моё солнышко» вообще уже никуда не лезло…

— Перестань! Почему бы тебе просто не рассказать, что такого случилось между тобой и ним? — Она остановилась и, молча медитируя посредством правильного дыхания, совладела с собой. Сказать ему? А, что уж там! Ей нечего скрывать и стыдиться. Профессор Владимир Петрович прав, не надо убегать, надо бороться, и не надо обманывать о своём прошлом, никому от этого не легче. Она такая, какая есть, со своим багажом ошибок.

— Он был моим первым… мужчиной, — обернулась Ника, поглядывая туда, где исчез объект, — потом он сказал, что не нагулялся и всё кончено. А номер моего телефона раздаривал своим друзьям, советуя не стесняться и попробовать, поскольку ему больше не надо…

— Я догоню его и разобью чмарник этому уроду, — развернулся Костя и Ника едва успела поймать его за рукав.

— Ты что! С ума сошел? Это было десять лет назад, и ты сам спросил!

— Да его мало будет даже до посинения отхреначить! — вырывался парень. Женщина вцепилась и, успокоившись сама, умудрилась угомонить его.

— Костя! Прошу тебя, хватит. Что было, то было.

— Это не было! Это есть! — взял её за плечи Костя и воззрился в лицо. — Это из-за него ты пишешь свою диссертацию, разве нет? Из-за него ты, а может и не только ты, считаете мужчин козлами, и есть почему! Из-за него вы становитесь хуже и, да, оправдано ненавидите мужской пол, но даже я, будучи мужчиной, ненавижу и презираю таких мразей, как он, и искренне не считаю, что мы с ним одного вида, — вдруг в голову ему стукнул, ностальгическим эпизодом, спор, их пари с Тимуром. Они козлы! Такие же козлы. Он возмущается на другого, а сам? Подлость, гадость, презренные людишки. Он не может признаться в этом, не может! Что будет с Никой? Как она отреагирует?