Задача - выстоять

***

— Александр Вениаминович, почему вы не выполнили мое поручение?

Широкоплечий мужчина в темно-синем мундире без знаков отличия задумчиво барабанил пальцами по столу, ярко-синими глазами глядя на Кругликова.

— Максим Андреевич, поймите меня правильно! Я не мог заставить его! Да и Николай Петрович проявил излишнюю резкость. Надавил на него. Брови хмурил. Мальчику это не понравилось.

— Вы должны были использовать все ресурсы, чтобы убедить его.

— Я привлек Вереховцеву! Лично в академию с ним съездил! Ну не силой его же тащить туда.

Лицо старшего координатора покраснело и на лбу выступили капли пота.

— Что-то мне думается, вы плохо старались.

— Но как же? Я изо всех сил...

Кругликов поник, весь сжался в огромном кресле, стараясь не смотреть на своего собеседника. Тот ответил не сразу, продолжая выбивать дробь кончиками пальцев.

— И сейчас он в Кухарской?

— Да-да, все верно.

— Тогда планы меняются. Вы свободны.

— Я могу идти?

— А вы еще здесь?

Александр Вениаминович вылез из кресла и, пятясь, вышел из кабинета.

Мужчина в темно-синем мундире вытащил из стола плотный конверт и небольшой листок бумаги. Черкнул пару строк и щелчком пальцев отправил послание магической почтой. И снова забарабанил пальцами о стол.

***

Еще пару дней я присматривался к Дмитрию, не зная, как спросить про ментальную магию. Он вел себя, как обычно, но при этом мы даже ни разу не обсудили то занятие.

И вот в один из обедов я решился.

— Дим, а как ты щит ставил свой? Это же не была сырая магия, я видел.

— Усилие воли, — пожал плечами Кунцев.

Я в шоке уставился на него. Как это “усилие воли”?! Нет, я понимаю, что здесь магия завязана на желании, но ментальная магия? Увидев, что я не понимаю, Дмитрий вздохнул и отложил вилку, которой гонял рис по тарелке.

— Что есть у ментального мага? Да то же самое, что у любого другого. Я представляю, как появляется щит. Он отражает воздействие магии и, соответственно, само заклинание. Чуть тоньше, чем действует обычный маг. Да и визуально не так красиво.

— И все? — прищурился я.

— Нет, конечно. Я могу сбить противника с толку. Но не пользуюсь этим, потому что должен научиться обычному бою. А почему спрашиваешь? — теперь настала его очередь рассматривать меня.

— Интересно же!

Мои чувства были искренние. Уловив мое настроение, Дмитрий кивнул и снова принялся за еду.

Получается, что вся магия здесь действует по одному принципу. Все зависит от умения концентрироваться и силы воли самого мага. Поэтому мне так сложно ощутить эмоции Кунцева.

— И ты поэтому всегда так собран? — спросил я.

— Этому пришлось долго учиться. По первости часто выходил из себя. Ни одна нянька не могла справиться. Потом отпустило, а сейчас уже привык держать контроль постоянно.

Я вспомнил свои вспышки гнева. Вот, значит, почему они случались. Магия пыталась встроиться в мое сознание. А ведь способностей у меня три! И что, теперь каждый раз так трясти будет? Настроение тут же испортилось.

— Ты чего расстроился? — считал он мне мгновенно.

— Никак не могу разобраться в этом. Учителя по магии толком не было, — я раздраженно дернул плечом.

— Как так? Ты не обучен? С такой-то силой?

— Да тише ты, — шикнул я на него, оглядываясь на других учеников. — Так сложились обстоятельства. Один не понял, второй не услышал. И вот я уже в дальнем имении на домашнем обучении, с математикой и историей. А про магию все и забыли.

Я лукавил, конечно, но открыть ему правды не мог. Да, я даже опасался хоть как-то раскрыться перед Кунцевым, не желая встретить непонимание с его стороны.

— Не боись, научу, чего сам знаю. Меня с пеленок натаскивали.

— На ментальную? — удивился я.

— Нет, — он скривился, — у нас родовая магия земли, а я, видать в какую-то бабку пошел. Скандалу было после ритуала! Чуть не передрались, выясняя, откуда эта менталка взялась. Потом, конечно, нашли концы, но отец все равно был не в духе еще с месяц.

Я понимающе кивнул, воспоминания о моем ритуале немного подзатерлись, но разочарованный взгляд Николая Александровича до сих пор стоит перед глазами.

— Очень буду рад помощи! — сказал я Дмитрию. — Мне она не помешает.

— Тогда давай начнем после уроков, — предложил он.

— Только Василия предупрежу, что задержусь.

— Да без проблем. Он вокруг Анны Викторовны такие круги нарезает, что мы уже ставки делаем, когда она сдастся под его напором.

— Нюрочка? Ах, вот оно что.

“Ну, Василий, а как же Фекла-то?” — подумал я и тут же выбросил это из головы.

Обеими руками вцепившись в желание понять здешнюю магию, я был готов не обращать внимания на еду и сон, что уж говорить про чужие романы?

День, как назло, тянулся вечность. На последнем уроке я весь извертелся, привлекая внимание учителя по истории. Но замечание мне так и не сделали.

Но вот в воздухе поплыла приятная мелодия, и все, с трудом дождавшись разрешения, повскакивали с мест, вылетая из класса на морозный воздух.

Зима была совсем близко, ветер крепчал, вот-вот уже выпадет первый снег. Кунцев пару раз напомнил про свободную комнату. После сегодняшнего предложения эта перспектива стала весьма заманчивой.

Я уже успел на перемене написать длинное письмо матушке про переезд, и получил ее разрешение. Осталось только забрать из имения вещи, хорошо, что их было мало!

Но сначала пришлось идти к директору за разрешением. Эдуард Львович долго изучал письмо матери. С моего места было заметно, как он проверяет бумагу на предмет подлога, активируя какие-то заклинания. Наконец, он кивнул и вызвал Нюрочку.

Сегодня она была в той же узкой черной юбке, разве что рубашка была другая — бледно-розовая. Поверх нее был надет шерстяной жакет, который не скрывал, а больше подчеркивал точеную фигурку.