Задача - выстоять

Я даже с шага сбился на полпути к столовой. Тот офицер был высокий, крепкий и с сединой. И фамилия у него была Аверин, а не Меркулов. Тогда кто из них кто?

Поискав глазами учеников в форме академии, я наткнулся взглядом на очень знакомую ярко-рыжую шевелюру.

— Дмитрий Михайлович, — вкрадчиво начал я, — категорически вас приветствую.

Марков вздрогнул, во все глаза уставился на меня, потом сообразил, кто перед ним и бессовестно заржал.

— Привет, Алексей. Миленько у вас тут.

— Как у императора за пазухой, — бодро ответил я.

— Ага, пока снег не выпадет. Надеюсь, что мы уедем раньше.

— Огневику непогода нипочем, — мой голос стал серьезным. — Слушай, я что хотел спросить, как вашего директора зовут?

— Хочешь к нам перебраться? По возрасту еще не проходишь, — хмыкнул он, внимательно меня разглядывая.

— Пока только узнаю информацию. О вас легенды слагают — лучшие боевые четверки империи!

— Ха! Мы такие, да. Аверин у нас директор. Только он с нами не поехал. Сам понимаешь, там, как и везде — кот из дома, мыши в пляс. Помню, как мы умудрились разнести часть казармы, когда он был в командировке. Влетело нам тогда по самые... — он растянул губы в улыбке, и я понял, что он ни о чем не жалел, — уши надрали, наряды раздали, на хлеб и воду посадили. Наш Николай Петрович поразительным образом умудрялся появляться в нужном месте за минуту до драки. Способность, что ли, у него такая. Мы так и не поняли.

— Сурово у вас там. Пожалуй, подожду немного. Через пару лет вернусь к этому вопросу.

— Надумаешь — обращайся. Замолвлю за тебя словечко.

— По рукам!

Попрощавшись, Марков вернулся к своим друзьям, а я задумчиво побрел в главный корпус, из которого уже доносились ароматы еды.

И все же, кто такой Меркулов?

Насильно выпихнув из головы эти мысли, я посвятил свое время невероятному сливочному супу. Нужно отдать должное здешним поварам — у Анисия так вкусно не получалось.

Закончив с обедом, я решил зайти к Эдуарду Львовичу. Он был доволен моим отказом и хотелось бы знать, почему.

Его я нашел на крыльце. Он оглядывал двор хозяйским глазом, щурясь от ветра.

— Доброго дня, Эдуард Львович, можно вас спросить?

— Алексей, здравствуй, конечно. Слушаю внимательно.

— А кто такой Меркулов?

— Станислав Данилович? Директор “Железного острова”. Он вроде представился, когда я вас познакомил.

— Но ученики говорят, что их директора зовут Николай Петрович Аверин.

— Хм, — он нахмурил брови и пригладил покрытые легким инеем усы, — постой-ка, а ведь вы правы, ваше сиятельство. Вот сказали, и я сразу вспомнил.

Он выглядел слегка сбитым с толку.

— Тогда кто же это был? — задумчиво потянул он.

— Кажется, это был ментальный маг.

— Пойдем в кабинет. Быстро, — директор даже перешел на ты от волнения.

Едва мы зашли в кабинет, Кохтенберг запер дверь, огляделся и полез в сейф. Он прятался в книжном шкафу за муляжом собраний сочинений Жуковского. Через минуту директор вытащил небольшой мешочек и вытряхнул себе на ладонь крупный бирюзовый камень.

Положив его ровно между нами, Эдуард Львович сказал:

— Так нас никто не услышит, — он сел в кресло и сложил руки в замок. — Алексей, скажите, почему вы решили, что это ментальная магия?

— Наблюдал похожее и даже подвергался воздействию, — скривился я. — А почему тогда этот Меркулов просто не представился Авериным?

— Так, Николая Петровича все знают. Людей вокруг постоянно много, думаю, сохранить в тайне это имя он бы не смог. А вот заморочить голову мне и Нюрочке — вполне.

Он задумчиво потер переносицу, собираясь с мыслями. От него веяло беспокойством.

— И кому же вы понадобились, Алексей Вереховцев?

— Самому интересно.

— Ладно, — он хлопнул ладонью по столу, — разберемся. Но гляди в оба. Гости уедут завтра, можно будет выдохнуть.

— А как же раненые?

— Иван-то? Алевтина Юрьевна успеет поставить его на ноги, — его лицо моментально разгладилось. — Она у нас молодец.

— Я заходил к ней сегодня, смотрел, как она работает с силой.

— Интересуешься целительством? Одобряю. Давно думаю выделить ей часы, чтобы обучала молодежь хотя бы азам первой помощи, — он на мгновение прикрыл глаза и продолжил. — Озадачили вы меня, ваше сиятельство. Направить бы письмо в охранку с приметами этого Меркулова, — Эдуард Львович вздохнул. — Но сам постараюсь что-нибудь узнать. А вас попрошу об этом не распространяться.

Я кивнул и поднялся. Директор убрал камень в мешочек и спрятал его обратно в сейф.

— Кстати, — Кохтенберг окликнул меня у самой двери, — может быть, вы занимаетесь индивидуально с Филиппом Александровичем? В свободное от учебы время?

Идея дополнительных уроков с учителем по боевой магии меня сразу заинтересовала.

— Нюрочка составить тогда расписание, сможете к вечеру его уже получить. И еще раз напоминаю, будьте осторожны.

***

Я вышел на крыльцо и вдохнул холодного воздуха. Еще неделя, другая и снег начнет сыпать как из рога изобилия. Созерцание редких снежинок не могло меня отвлечь от мыслей о Меркулове. Да еще, как назло, у меня не было запланировано никаких дел. Не возвращаться же обратно в комнату!

И тут я вспомнил, что хотел написать Горлицкому. Он-то должен знать, как обезопасить артефакт от его неприятной силы.

Приняв решение, сразу слетел со ступенек, но тут на меня выскочил наш воздушник — Романовский. Я его запомнил по вчерашнему выступлению.

Он учился в старшем “В” и обладал яркой внешностью — ярко-синие глаза, точеное лицо аристократа, русые, постоянно лохматые волосы.

— О! Младший! Прошу прощения за мою неосторожность, — он вежливо склонил голову. — Задумался. После комнаты медитаций я всегда такой.

— Принимаю ваши извинения, — я кивнул в ответ. — А что за комната?

— Ты еще там не был? — он удивленно дернул бровями. — Иди мимо столовой, там будет табличка. И почему младшим так мало говорят про медитацию? Это же важно!

Последние слова он сказал себе под нос, отходя от меня. Я пожал плечами и направился в указанную сторону.

Еще Вяткин говорил о пользе дыхательных практик, а тут нам, действительно, толком ничего про это не рассказывали. Может, это будет в следующем семестре?