Задание на всю жизнь

— Халва кончается! Спешите…

Люди тянулись к веселому продавцу.

Он снимал с головы поднос, ставил на стульчик, брал весы…

— Ну, подходите… Быстрее, быстрее.

Когда Мирза Садыков начал работать в чайхане, он несколько раз видел Джабраила, проносившего свой товар. И Джабраил, хотя он не был знаком ни с Али, ни с его работником, приметил, что в Мешхеде появился новый человек.

По фотографии, показанной ему в Ташкенте, Мирза узнал этого низкого, полного, с горящими глазами веселого азербайджанца и издали внимательно присматривался к нему. Этот веселый продавец халвы был очень нужным для Мирзы человеком…

Однако тогда еще не настало время встречи с бакинским коммунистом Хусейном Мамедовым, которого здесь звали Джабраилом.

Но теперь, когда Мирза прочно обосновался у муфтия, свидание с разносчиком халвы стало необходимым. Джабраил, словно ощутив это, не заставил себя ждать. Он каждый день приходил на улицу Арк. Под гулкими сводами суннитской мечети высоко звенел его голос.

Вот и сегодня, в самый полдень, когда на раскаленных улицах почти пусто, упрямый и веселый продавец появился опять.

Все живое — даже бездомные собаки, высунувшие языки, птицы с открытыми клювами — устроились на островках тени под заборами и в подворотнях. А продавец как ни в чем не бывало шел по самой середине улицы Арк, распевая:

Кто съел халву занжибил, Тот сладость жизни вкусил!

Муфтий и Мирза пили чай за низким столиком, раскрыв настежь двери худжры.

Муфтий взглянул на Мирзу:

— Что-то уж очень расхваливает свою халву этот весельчак. Может быть, купите немного зульбие и занжибила… К чаю они кстати.

Набросив на плечи тонкий яктак [17] , Мирза вышел на улицу. В руках у него была фарфоровая чашка, и, стоя в тени ограды, он с нетерпением ожидал торговца.

— Эй, халвафуруш [18] , — окликнул он негромко.

Продавец обернулся. Мирза приблизился к нему. Они остановились в десяти-пятнадцати шагах от ворот мечети под тенью дувала. Джабраил быстро поставил поднос на стульчик и заговорил:

— Приказывайте, господин, сколько и какой халвы вам угодно? Один сорт вкуснее другого! Во рту тает!

17

Яктак — легкий летний халат.

18

Халвафуруш — продавец халвы.

Говорил Джабраил весело, торопливо, но в то же время внимательно осматривая нового покупателя. Вокруг ни живой души.

— Вы из Бухары? — спросил Мирза, понизив голос.

— Нет, из Балха.

Эти, казалось, ничего не значащие фразы мгновенно сблизили двух людей, встретившихся впервые. Продавец смотрел на своего покупателя с открытой и доброй улыбкой. Руки его делали свое дело: отрезали, взвешивали, заворачивали халву. И словно расхваливая товар, он бормотал:

— Завтра понедельник. В три часа дня буду ждать в конце улицы Поян-хиабан.

Взяв зульбие, занжибил и расплачиваясь, Мирза предупредил:

— Дорогой Мамедов, теперь вы должны как можно реже бывать на этой улице.

— Меня здесь зовут Джабраил Аскар.

И они, улыбнувшись друг другу, распрощались.

Продавец халвы опять водрузил на голову свой товар, запел обычную песню и пошел дальше в поисках покупателей.

— Вот негодник… — восхитился муфтий. — В такую жару!

— Видно, у его хозяина дела идут плохо.

— Возможно… — согласился муфтий. — Сейчас людям не до халвы… Беспокойное время.

Мирза сочувственно вздохнул.

— Та-а-к… — муфтий протянул руку к чашке… — Попробуем халву… А неплохо… Вкусно, вкусно…

В понедельник к трем часам Мирза явился на улицу Поян-хиабан, чтобы купить халвы, которая так понравилась муфтию. Джабраил Аскар стоял на условленном месте, расхваливая свой товар, хотя покупателей не видно было.

Едва поздоровавшись с Мирзой, он скороговоркой сообщил:

— Сейчас должен подойти один человек. С виду интеллигент. На мизинце у него серебряный перстень. Я вам двоим взвешу по двести граммов халвы зульбие и заверну в одинаковую синюю бумагу. Следите за ним. В какой бы двор он ни вошел — идите тоже… Если на улице никого не будет… А вот и он, смотрите!

Не успел он взвесить и завернуть Мирзе халву, как подошел человек в тонком светлом костюме и попросил двести граммов зульбие.

Протянув правую руку с серебряным перстнем на мизинце, он взял сверток и молча удалился.

Мирза двинулся в ту же сторону, рассматривая витрины и не упуская из виду человека с перстнем. Пройдя несколько улиц, они один за другим свернули в узенький переулок и почти одновременно вошли в какие-то ворота.

В невзрачном дворе было несколько квартир, соединенных между собой узкой балаханой. На двери, к которой подошел человек с перстнем, белела табличка с надписью: «Доктор Захид Хамадани».

Доктор открыл дверь.

— Милости прошу… — пригласил он.

Мирза поблагодарил и первым вошел в комнату. Здесь было все, что необходимо зубному врачу: на белом столике блестели аккуратно сложенные инструменты, возле настенного зеркала стояло специальное кресло.

— Ну, здравствуйте… — наконец сказал доктор. Глаза его потеплели.

— Здравствуйте! — улыбнулся Мирза.

— Вам привет из Москвы, от Петра Ивановича. Беспокоился, запрашивал. Мы знали о вашем прибытии и устройстве на работу. Обо всем сообщили.

— Спасибо… — поблагодарил Мирза.

— Как обстоят у вас дела сейчас? — Доктор усадил Мирзу в кресло.

«Пациент» коротко рассказал о последних событиях, затем передал конверт.

— Это для Москвы…

— Хорошо… Отправим…

Спокойное лицо… Спокойный голос… Тихий кабинет… Все было каким-то необычным после напряжения последних недель.

Мирза Садыков впервые за много дней на чужбине почувствовал себя легко. Но дела ждали его.

— Как я увижу вас в случае необходимости? — спросил он.

— Сегодня мы не можем долго беседовать. На этот раз я хотел лишь ознакомиться с вашими зубами… — без улыбки сказал Хамадани. — Будете приходить лечить их. Ну-ка…

Мирза невольно охнул.

— Больно? — спросил врач. — Жаль… Хороший зуб… Крепкий был зуб… Теперь будем лечить…

В назначенное время Мирза, приложив руку к щеке, уходил к врачу.

Так он держал связь с Москвой, с Центром советской разведки, получал оттуда указания, отсылал свои донесения.

Сейчас мы перелистываем пожелтевшие листки, которые доставлялись в Москву необычной почтой. Они и повествуют о прошлых днях.