Заезд на выживание

— Вы в порядке? — спросил он.

— Да, все нормально, — ответил я. — Просто поначалу принял вас за другого человека.

— Ваш друг, похоже, серьезно влип,' — сказал он. — Копы убеждены, что это его рук дело. Это стало ясно по их вопросам. Мы сидим тут с шести утра. С одним коротким перерывом, когда детективы пошли посовещаться.

— Улики имеются? — спросил я.

— Пока что немного. Насколько я понял, жертву закололи какой-то вилкой.

—Да. По телевизору об этом сообщали, — сказал я.

— Вот как? — удивился Брюс. — И похоже, что эта вилка, или вилы, принадлежит мистеру Митчеллу.

— О, — произнес я.

— Да, и это еще не все, — сказал он. — Что же касается непосредственно мистера Барлоу, то на эти вилы были нанизаны корешки от платежных чеков по ставкам, и все они тоже принадлежат мистеру Митчеллу. На них имеется его фамилия.

— О, — повторил я.

— И, — продолжил солиситор, — вчера днем на мобильник Барлоу поступило текстовое сообщение от Митчелла, где говорилось… далее цитирую: «Приду и разберусь с тобой по полной, подлый маленький ублюдок».

— И как же объясняет это Митчелл? — спросил я. — Что говорит?

— Ничего, — ответил Брюс. — Я посоветовал ему пока что молчать. Ну и он просто сидит здесь, весь такой бледный. Похоже, не на шутку напуган.

— Ну а лично вам он что-нибудь говорил, приватно? — спросил я.

— Бормотал что-то на тему того, что его подставили, — ответил Брюс. По его тону стало ясно, что сам он ни на грош в это не верит. — Хотите, чтоб я и дальше оставался с ним?

— Не мне решать, — сказал я. — Стив Митчелл ваш клиент, а не мой. Так что спросите его.

— Спрашивал. И он попросил позвонить вам и делать то, что вы скажете.

Вот черт, подумал я. Мне никак нельзя встревать в это дело. Во-первых, я слишком много знал о нем с самого начала, что могло привести к предрешенным выводам — еще одна веская причина не вмешиваться. Во-вторых, пострадала бы репутация: как-то не к лицу барристеру слишком часто проигрывать в суде, а тут пахло именно проигрышем.

— Знаете, вам лучше остаться, — сказал я. — И напомните мистеру Митчеллу, что защищаете его именно вы, а не я и принимать решения я не вправе. Обвинение ему уже предъявили?

— Нет, — ответил он. — Сказали, что собираются продолжить допрос. И еще знаю, они сейчас обыскивают его дом. Прямо так ему и заявили. Полагаю, что после этого у них могут появиться новые вопросы.

Согласно британским законам, полиция могла допрашивать подозреваемого только до предъявления ему обвинения.

— Когда истекает срок? — спросил я. Полиции, опять же согласно закону, отводилось ровно тридцать шесть часов с момента привода Стива в участок до предъявления ему обвинения. По истечении этого срока они должны были или запросить у судьи разрешения продлить срок содержания под стражей, или же отпустить Стива.

— Согласно протоколу, арестовали его вчера в восемь пятьдесят три вечера, в участок был доставлен в девять пятьдесят семь, — ответил он. — Запроса на продление содержания под стражей, насколько мне известно, не было. И вряд ли будет. Да и ответы Стива их, похоже, уже мало интересуют. Так что, судя по всему, с предъявлением обвинения медлить не станут.

— Сможете побыть с ним до этого? — спросил я.

— Только в том случае, если обвинение будет предъявлено до шести, — ответил он. — Сегодня у моей жены день рождения, я обещал пойти с ней в ресторан, и для меня это событие важней всей юридической системы на свете. — В голосе его слышался смех. Что ж, вполне понятно. В спортивной жизни Стив Митчелл мог быть знаменитостью, но для Брюса Лайджена он всего лишь очередной клиент. — Да вы не беспокойтесь. Если не смогу остаться, вызову кого-то другого из нашей фирмы.

— Хорошо, — сказал я. — И, пожалуйста, прошу, держите меня в курсе, хоть официально я его и не представляю. — Мне, как и любому другому простому смертному, было интересно, чем обернется это дело об убийстве, особенно если учесть, что я был знаком с жертвой.

— Непременно. Если смогу, конечно. И клиент будет не против.

Разумеется, он был прав. Конфиденциальность и все такое прочее.

Новость об аресте Стива Митчелла занимала первую полосу дневного выпуска «Ивнинг стэн-дард». Я купил газету в киоске, прячась от дождя, когда вышел из здания Королевского суда в Блэк-фрайерс, по пути в местное кафе, где собирался позавтракать. «ЖОКЕЙ НОМЕР ОДИН ЗАДЕРЖАН ЗА УБИЙСТВО», — возвещал крупный заголовок, под которым размещался снимок улыбающегося Скота Барлоу. В самой статье почти не было ничего такого, что бы я не знал, правда, автор ее выдвигал предположение, что убийство стало местью Барлоу, доносившему начальству о незаконной деятельности Митчелла, связанной со ставками.

Я включил мобильник. Там было только одно голосовое сообщение, но не от Брюса Лайджена. Мужской голос, еле слышный, но отчетливый шепот. «Помни, — угрожающе произнес он, — делай в точности то, что тебе говорят».

Я сидел за столиком у окна, ел сандвич с сыром и пикулями и силился понять, что же это, черт возьми, означает. Никто ничего не приказывал мне делать, так как тогда понимать? Я бы вообще плюнул на это, счел за недоразумение, подумал, что человек просто ошибся номером, если б утром таинственный незнакомец не удостоверился, что я Джеффри Мейсон. Кем я и являлся. Если только не существует на свете еще один человек с тем же именем и тем же номером телефона.

А потом я решил махнуть рукой на эту проблему и целиком сконцентрироваться на текущих делах. Судья на утреннем заседании не слишком помог, его, похоже, не убедили мои аргументы принять во внимание тот факт, что братья, обвиняемые в преступном сговоре, уже два раза были осуждены за мошенничество. А следовательно, позиции обвинения сильно пошатнулись, если не стали просто безнадежными. Ведь братья сознались. И вроде бы даже раскаялись. И мне лишь оставалось убедить присяжных, что они могли довести свой преступный замысел до конца.

Я позвонил Брюсу Лайджену.

— Есть новости? — спросил я его.

— Нет, — устало ответил Брюс. — Очевидно, ждут результатов судебно-медицинской экспертизы. Вроде бы забрали на анализ его одежду и обувь. Ну, и в машине тоже смотрят.

— Как он сам? — спросил я.

— Сыт по горло всем этим, — сказал Брюс. — Твердит, что сегодня ему нужно быть на скачках в Хантингдоне. Спрашивает, когда отпустят домой. Думаю, до конца не понимает, во что вляпался.

— Так вы считаете, ему точно предъявят обвинение? — спросил я.

— О да, вне всякого сомнения. За последние часа четыре его никто не допрашивал. Они уверены: убил именно он. Один из полицейских прямо так ему и сказал, а потом спросил, может, он хочет сделать чистосердечное признание, чем облегчит свою участь.

— Ну а он что?

— Сказал им, что они заблуждаются, что-то в этом роде.

Я улыбнулся. Я прекрасно представлял, что на самом деле сказал им Стив. Да он вообще ни с кем не говорил, не употребив несколько крепких выражений.

— Ради вашего блага очень рассчитываю на то, что они предъявят ему обвинение до шести, — заметил я, вспомнив о дне рождения жены и намеченном походе в ресторан. — Тогда с утра вы, возможно, сопроводите его в суд?