Загадать желание

– Нам ехать, – напомнил Арис и забрал из рук девушки злосчастный обруч.

Сил на то, чтобы убрать последствия удара доской по голове, ушло немало. Арис отошел к Леону, проследил, чтобы подоспевший лекарь из солончаковских занялся ранами друга, а потом вернулся к повозке и стоял рядом. Алина осторожно поглаживала ладошкой затылок подруги, а в ушах все еще звучало это Горынычево «Трогай!» – в то время как Женька в повозке корчилась от нестерпимой боли… По голове ударил так, что и убить недолго. И можно было сколько угодно говорить себе, что, видимо, не было другого способа остановить этих чудищ, едва не растерзавших Леона, но… присутствие Ариса было неприятно, и с этим девушка ничего не могла поделать.

Наконец она осторожно убрала ладони и слезла с повозки.

– Ну как? – тихо спросил Арис.

– Я сделала все, что надо.

Леоном занимался другой лекарь, поэтому Алина не побежала к нему, а задержалась возле подруги, которую вот-вот увезут неизвестно куда. Девушка подняла голову и впилась взглядом в лицо стоящего рядом человека.

– С ней ничего не случится?

Что-то мелькнуло в глазах Ариса, но ответил он ровно:

– Не должно.

– Неужели нельзя было подождать? Хоть немного? Ведь пока ты не надел на нее обруч, это была Женя, наша Женя! Может, ты ее так довез бы, без…

– Думаешь, я по своей воле? – Горыныч оглянулся на стрелков, запрыгнувших в седла и готовых выезжать, на хмурого Фому, выпустившего сегодня не одну стрелу – все они попали в ящерицу, закрывшую Женьку черным боком. И недобро усмехнулся: – Не надо было мешать.

Леону помогли подняться – он спрятал в ножны свой зачарованный меч и обнял дрожащую, как от холода, Алинку. Рука еще ныла, но молодой лекарь сказал, что до вечера пройдет. Да и разве стоило обращать внимание на такие пустяки, как назойливая, но несильная боль в только что сращенных костях?

Арис запрыгнул на повозку, окруженную всадниками, снова надел на голову лежащей без сознания Жени тот самый обруч, данный Всемилом, и, обернувшись, махнул рукой на прощание. Возница стегнул лошадей:

– Но!

Рассеянный свет солнца пробивался сквозь серые тучи, слепя глаза, мешая смотреть. Но Леон, щурясь из-под ладони, долго еще видел фигуру сидящего в подпрыгивающей повозке человека – ссутулившегося и безнадежно усталого.

* * *

Время перевалило за полдень. Солнце несколько раз выглянуло и снова спряталось за низкими тучами. Ни ветра, ни дождика – только паркая духота. Колдунья пришла в себя спустя час-полтора. Заметалась по повозке, закричала… Колдун, называвшийся Арисом, схватил ее крепко, чтобы не билась о бортик, и закрыл ладонью рот. Видно, и самому не было силы слушать эти нечеловеческие крики. Сперва колдунья рычала и вырывалась, пыталась укусить Ариса за руку, а потом, обессилев от боли, притихла.

Фома был далек от того, чтобы сочувствовать незнакомой колдунье. Прекрасно знал: тот, кто связался с тварями Пустоши, перестает быть человеком. И самое лучшее, что можно для него сделать в таком случае – убить. Но если уж сам Огненный Змей оставил этой колдунье жизнь, не им, простым людям, спорить с решением древнего существа. Единственное, на чем настаивал Фома – безопасность для поселка, а потому колдунью следовало поскорее увезти из Хмельков. А там… если Арис действительно знает, что делать – хорошо, если нет – значит, и незачем больше колдунье жить. И Огненный Змей уже не скажет, что пренебрегли его волей.

Они торопились – Арис хотел насколько возможно сократить время в пути. Вереш решили объехать стороной, чтобы не петлять по городским улочкам да не сбавлять скорость, пропуская нерасторопных прохожих. Возница нахлестывал лошадей, не жалея, и Фома уже думал, что так они доберутся до места скорее, чем полагали, когда случилось неожиданное: у нестарой еще телеги треснула ось.

Несколько мужиков, спешившись, окружили повозку, советовались, как лучше укрепить ось, чтобы хоть и не быстро, но можно было ехать дальше. Арис со связанной девушкой на руках сперва стоял у обочины, а потом опустился на траву. Вид у него был потерянный, и Фома держал на виду арбалет, чтобы колдун не сделал какой-нибудь глупости.

– Вижу, я вовремя.

Негромкий голос заставил обернуться всех. Огненный Змей в человеческом обличии стоял у дороги, сложив руки на груди. Фома и все его люди поклонились в пояс, а Арис, не мешкая, снял с головы колдуньи железный обруч.

– Эй! – крикнул Фома, предостерегающе поднимая оружие, и тут же его опустил, повинуясь жесту Огненного Змея.

Колдунья глубоко вздохнула и закрыла глаза.

Всемил сидел на мягкой зеленой траве, наблюдая то за поселянами, пытавшимися починить телегу, то за Арисом, баюкавшим придремавшую Женьку. А птицы в лесной кроне щебетали так весело и беззаботно, словно не было в их жизни ни горестей, ни бед.

– Что сказал Хозяин леса?

– Они помогут, – негромко отозвался Всемил и посмотрел Арису в лицо: – Ты ведь знаешь?..

Тот кивнул.

– Глупые вы, люди, – Огненный вздохнул. – Ты думаешь, это она, твоя Женька? Нет. Ее нет больше. Разве ты сам этого не понимаешь, братец? Не видишь, когда смотришь ей в глаза?

Арис опустил голову.

– Помолчал бы уже.

– Что ж, я могу и уйти.

– Не надо.

– То-то…

Арис посмотрел исподлобья, и в этом взгляде ненависти было, пожалуй, не больше, чем презрения.

– Хочешь что-то сказать мне, братец? – холодно осведомился Огненный.

– Может, и сказал бы, если б не она, – Горыныч крепче обнял девушку, словно хотел спрятать ее посеревшее лицо от Всемилова взгляда. – Надоели… Торги эти бесконечные, угрозы… Нет бы: хочешь – помогай, не хочешь – убирайся ко всем чертям!

Мужики бросили работу, растерянно и изумленно вслушиваясь в дерзкие, неподобающие слова, а в глазах Всемила плясали жаркие искры.

– Вот это я бы и сказал тебе, если б не Женька, – закончил Арис, мрачно глядя на собеседника. – А так – не могу. Еще и просить тебя буду, чтоб остался, хотя бы пока телегу не починят. В ноги кланяться… Этого ты хочешь, Хозяин Огня?

Всемил провел ладонью по рукаву, притушив расцветающее на алой вышивке пламя и, отвернувшись, смотрел, как поднявшийся ветер пригибает молодые деревца, как сквозь рваные плащи туч проглядывает чистое ярко-голубое небо.

– Я услышал тебя, названный брат…

На починку ушло часа два. Ось в месте поломки укрепили, как могли, оставалось лишь надеяться, что нехитрая, но не слишком надежная конструкция выдержит путь. Все это время Огненный Змей сидел молча на траве, задумавшись, и мысли его, видно, были совсем не веселыми. Колдунья, проснувшись, пробормотала что-то неразборчиво. Арис тряс ее за плечи, хлопал ладонью по лицу, пытаясь привести в чувство, звал по имени… Пока не услышал, что девушка шепотом повторяет: «Пустошь, Пустошь, домой…» Когда пришло время, он сам уложил колдунью в повозку, снова надел ей на голову железный обруч. И все повторилось с начала – крики, метания, стоны… Хозяин Огня улетел, обратившись пламенем, а повозка, натужно поскрипывая, покатилась дальше.

Незадолго до рассвета с дороги пришлось свернуть. Верхом проехать было нельзя, вознице с телегой велели возвращаться, а коней повели за собой сквозь заросли. Фома шел впереди, прорубая дорогу тесаком, чтобы легче было пройти Арису с его неудобной ношей. Мелькнула мысль: чего доброго лешие обидятся, что близ леса заповедного столько ветвей поломали, но другого выхода мужчина попросту не видел. Шли, куда говорил колдун, и когда небо слабо заголубело под первыми солнечными лучами, выбрались к болоту.