Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Загадать желание
Шрифт:

Глава 1. Возвращение домой

Клочок серого неба смутно виднелся над сплетением ветвей. Тот, кого называли змеиным братом, опять проснулся до рассвета. Несмотря на усталость, ему все никак не удавалось поспать – то какой-то бурьян руку щекочет, то звук подозрительный. Можно бы на змей положиться – разбудят, если что, но… Уже раз слишком понадеявшись на свой дар, он слегка опасался и то и дело прислушивался – отзовутся ли? И хотя Огненный объяснил тогдашнее происшествие своей волей – мало ли, что еще может случиться, чья воля станет наперекор?

И

еще мысли, мысли… Раньше все было проще. Либо живешь, либо умрешь. Обязательства перед раславским воеводой и перед собственной совестью, довольно сговорчивой. Друзья – сначала несколько, потом – один. Единственный. После того, как Мишка и его молодая жена умерли от укусов подброшенных кем-то в спаленку змей, из друзей остался только Леон. Остальные – либо чужими стали, либо врагами. В несколько часов забыв, как вместе жизнью рисковали не раз, как на Пруток ходили, как против разбойничьей шайки в зимнем лесу вставали спиной к спине… Недолгий суд, заступничество воеводы, недовольство раславцев, жаждущих расплаты. Глупое бегство. Словно и впрямь преступник. Хотя лучше уж так, чем с каждым, с кем раньше за руку здоровался, оружие скрестить – не на жизнь, на смерть. Потому что поддаваться не станешь, а воевода неплохо научил молодого колдуна и на мечах махаться, и топором рубиться.

И влюбленность какая-то глупая, несерьезная. Ну да с кем не бывает по молодости? Правда ли она не поверила, что невиновен, или просто не захотела тогда из сытой Раславы в глухомань с опальным колдуном ехать – уже давно не имело значения.

Даже хорошо, что не поехала. Намаялся бы после. А этой осенью у нее муж погиб. Тоже от змей. И черт с ним, нехороший человек был.

А все-таки тогда было все просто, очень просто. Однажды жизнь началась с начала, с чистого листа. В тот самый день, когда мальчик, чье имя он теперь никак не мог удержать в памяти, выбрался из заваленной костями пещеры, волоча за собой отпиленную заточенной пряжкой змееву голову. А потом, не сумев отстоять свою добычу в драке с местными мальчишками, отлеживался в мягкой траве, пытаясь забыть… Забыть не мать, оставшуюся в прошлой жизни, не злорадную толпу, волокущую связанного подростка по деревенской улице, не чудовищный оскал упавшей с неба крылатой твари… А тех двух девчонок – молоденьких, наряженных в подвенечные платья, с цветами в длинных волосах. Тех, которым он – живая игрушка старого Змея – так и не сумел помочь. Только… да, косточки землей забросал перед тем, как уйти.

А ведь забыл. Почти. И о тех украденных невестах знал лишь Леон, однажды разговоривший друга и тут же о том пожалевший. Пьяным Арис мог и в собственной тени черта углядеть, и оттого не пил, но так вышло… Хорошо, буянить не стал, не подрался ни с кем. Но рассказал много. Слишком. Леон слушал и молчал, и не вспоминал никогда о том разговоре. А теперь…

А теперь вот эта…

Арис повернул голову, уткнулся взглядом в кучерявый затылок.

Женя. Женька.

Вроде и ненамного его младше, Леона ровесница. А наивная. Небось, книжек много в детстве читала. Хороших, правильных. А только лучше б она вчера убежала. Знал бы хоть, что в случае чего – не растеряется, спрячется, спасется. Хорошо, обошлось… Надо бы отчитать как следует, да сразу не до того было, а теперь поздно. Не поймет. Обидится.

Женька…

В седле едва держится, плавает чуть получше топора. Готовит, правда, вкусно, хотя и ленится. Глупости, впрочем. Да только за то, как с медяшкой заговоренной ему на выручку бросилась, многое простить можно. Или за то, как Алексея Леопольдовича каменного выкапывала. Руки-то болели с непривычки, а все-таки сказала – и сделала. Или как вчера за спиной стояла.

Дура.

И не перепугалась вроде. Спит.

Прикорнуть

бы рядом. Вон как уютно дождь шелестит! А все равно не спится…

Черт. И ведь заметил, что бузина на берегу растет пышная, мелкая нечисть вроде этих вредителей часто под такой гнезда устраивает. Почему не проверил? Все эта проклятая усталость. С того утра в Высоком Берегу. Там не доглядел, там не упредил. И змееву избушку не сразу распознал. А много ли уследишь, когда в голове – каша, рука ноет да бурьян, вконец обнаглевший, обниматься лезет?

Вот теперь еще Леона искать… Выкинуть из головы все сказанное и услышанное на берегу. Снова – забыть. Надежно забыть, а не как с невестами… Ведь глупости, в сущности – чего не скажешь под колдовством? Девчонки вон и те – Леона не поделили. Надо же…

А Женька спит. Пусть.

Поскорей бы с Леоном встретиться – вдруг хозяин леса по имени позовет? Что с ней тогда? Одна останется. Может, и не пропадет. Смышленая. Еще и в одиночку до Пустоши доберется, если надо будет. А только – мало ли? Нет, он доведет. Надо – значит доведет. А там… Будет как будет. И о том, что станет после, когда вернется в покинутый, чужой мир, думать тоже рано. Потом.

Арис сбросил обвившую пальцы траву, невесело усмехнулся.

Рано, да. Сначала надо вернуться.

* * *

За деревьями в серой дымке проплыл огрызок стены. Окна дома были погашены, люди спали в своих постелях, не подозревая, что, если б мы с Горынычем захотели, пожалуй, могли бы и по квартирам их походить беспрепятственно, и чужую жизнь подглядеть… Но к дому, наполовину попавшему в аномалию, боязно было приближаться, и мы молча прошли мимо.

Наши скудные запасы пищи закончились утром. Пришлось свернуть к ближайшему селению, но мы так и не дошли до него – остановились на полпути.

Еще одна небольшая аномалия представляла собой кусок дома с магазином. Обычный небольшой, как их теперь называют, супермаркет. Универсам по-нашему. Не было стены и, наверное, нескольких прилавков, но я увидела хлеб на полках и вспомнила, что в рюкзачке осталось немного мелких денег. Да и карточка есть. Расплатимся!

Горыныч почему-то не захотел идти – остался ждать снаружи, лишь попросил, чтобы спичек купила. Не знаю, сколько человек заметили, как я появилась буквально из ниоткуда между стеллажами со сладостями и, кажется, напитками. Кажется – потому что именно эти полки в аномалии отсутствовали. Набрав хлеба, сыра и колбасы, бросила пару упаковок со спичками в корзину и направилась к кассам.

Очередь обрывалась на границе с лесом. Касс не было. А ведь я честно намеревалась заплатить за еду!..

Арис переложил продукты в свою сумку, я вернулась и поставила корзинку на место. Как раз вовремя – очертания стеллажей с товаром, людей, самого здания расплылись, словно размытые водой, и исчезли. Только лес. И чернильная клякса в траве. Очень похожая на ту, которую мы с Леоном по-глупости откопали как-то в лесу, и которую Алина потом вылавливала из речки. От этой кляксы поползли темные ручейки, просачиваясь в землю, теряясь в траве. Пришлось задержаться ненадолго, сгрести черную грязь в кучу. Арис чиркнул спичкой, поджег сухую траву вокруг кляксы. Подождали, пока догорит.

Потом Горыныч позвал Буся.

Тот явился мигом. Еще ночью Арис отпустил его к родне, но пригрозил, что если не явится по первому зову… Малыш не стал выяснять, что с ним будет за ослушание. Видно, хозяин леса тоже припугнул, не хотел, чтобы мы его старшему брату жаловались.

– Скажи, тут всегда столько аномалий? – спросил Горыныч.

– Бусь не знает, – растерянно пропищал человечек, поскреб длинным когтем мохнатый затылок. – Раньше меньше было. Верно, меньше.

– Раньше – это когда?

Поделиться с друзьями: