Загадка для Леонардо

– Нет, - замотал головой Макиавелли, - я не старик и не рамолик! Со мной никогда не случалось ничего подобного! Да, я мог забыть какую-то случайную, мелкую вещь - перчатки, перо, что-то маловажное, но не письмо, от которого зависят судьбы Италии!

– Но ведь вы думаете иначе.

Глаза Леонардо - серо-голубые, очень глубокие - внезапно посветлели и загорелись, точно в глубине их зажглись неведомые солнца, и это сияние породило в душе Макиавелли тревогу. Он не верил ни в чародеев, ни в мистику, но в да Винчи было что-то, резко отличающее его от других смертных. Эти глаза словно читали в его душе...

– Вы - дипломат - верите не в силу оборонительных или наступательных союзов, а в силу меча, и ваш герой - не городское собрание, а самовластный правитель, истинный il principe. Вы верите, что только государь, храбрый, как лев, и хитрый, как лисица, сможет изгнать чужеземных захватчиков и объединить Италию. Вы не хотели везти письмо, сеньор Никколо, не правда ли?

Макиавелли на миг опустил голову, как нашаливший школьник, но снова поднял ее и взглянул Леонардо прямо в глаза.

– Каковы бы ни были мои взгляды ученого, они не могли повлиять на выполнение моих обязанностей. А вы чуть ли не обвиняете меня в том, что я под влиянием своих теорий сознательно выбросил письмо!

– О нет, не сознательно! Я давно размышляю над тем, что душа человека - вопреки тому, чему учит нас церковь - не едина, что в ней есть часть, управляемая разумом, подобная светлому дню, и есть иная, ночная часть, руководимая темными и неясными побуждениями, в которых человек не признается сам себе. Ваша дневная часть искренне желала доставить письмо по назначению, а ночная предпочла не заметить, что оно улетело за окошко. Но я никак не могу оформить эти мысли в стройную теорию... Быть может, это удастся мыслителям будущего?

– Вы удивительный человек, мессер Леонардо!
– покачал головой Макиавелли.
– Не знаю, чего в вас больше - мудрости или наивности. Ну какая двойная душа? Да и как можно изучать душу - незримую, недосягаемую?

– Наивны вы, сеньор Никколо, полагая, что ваше сочинение, исполненное высокой мудрости, простят вам те, кому вы его предназначаете - государи и правители. Вы первый за всю историю человеческой мысли дерзаете писать о политике такой, какая она есть - и вас же обвинят в ее аморальности. Ах, сеньор Никколо, ваши помыслы исполнены возвышенного патриотизма, но потомки вас не поймут.

***

... Флоренции и Венеции так и не удалось договориться о совместных действиях: две самые могущественные республики отказались объединить свои силы против Чезаре Борджиа и поддержать заговор Маджоне. Но то, что не сделал меч, сделало коварство: 6 августа 1503 папа римский Александр VI Борджиа принял свою смерть из кубка с ядом. Чезаре Борджиа выжил, но, утратив папское покровительство и поддержку короля Франции, из завоевателя превратился в узника. Он бежал во Наварру, где через 4 года был убит в случайной стычке.

Никколо Макиавелли дописал свою книгу "Государь", заслужив на долгие столетия репутацию чудовищного имморалиста. Лишь в XX веке его имя было реабилитировано, и ныне мы чтим секретаря Флорентийской республики как основателя практической политологии.

Леонардо да Винчи, записав в зашифрованном виде свои мысли о дневной и ночной душе, более не возвращался к этому предмету. Его записи затерялись во тьме веков, и в начале XX века Зигмунд Фрейд развил свое учение о сознательном и бессознательном, ничего не зная о прозрениях да Винчи, опередившего в этом (как и во многом другом) свое время.

Италия была провозглашена единым государством в начале 1861 г., а реально стала им в 1870 г., после свержения светской власти пап. И доныне перед памятниками Джузеппе Гарибальди в итальянских городах лежат живые цветы - дань благодарности итальянского народа тому, кто поставил последнюю точку в истории раздробленности и междуусобиц.

Отвертка. Ее изобретение относят к XVII веку, но мы позволили себе перенести его на сто лет ранее.

Ешьте, пейте, после смерти нет никакого наслаждения! (лат.).