Загадка Либастьяна, или происки богов

— И еще, боги, — опомнившись от яростных наскоков Джея, вспомнил о необходимой субординации Источник. — Я должен буду поставить в известность о болезни принца Рикардо его величество.

Кэлер и Элия обменялись быстрыми взглядами.

— Н-да, — сочувственно хмыкнула принцесса, согласно кивая головой. — Король очень обрадуется. Особенно когда ты выдашь ему информацию о неопределенных сроках и призрачных надеждах. Лейм сегодня в хранилище одно заклинанье по поручению Нрэна опробовал, так папу незначительные колебания силы столь обеспокоили, что он в одном полотенце из ванной вылетел, такие громы и молнии метал… К счастью, кузен уже успел испариться. Немного нервным стал отец в последнее время, эти бесконечные государственные заботы, тяжесть власти, недостаток свободного времени и возможности по-настоящему расслабиться. Корона Лоуленда — нелегкая ноша, ничего удивительного в том нет, что папа все чаще заговаривает о своем желании сложить груз забот.

— Он хочет отречься? — занервничал Источник, замерцав невпопад от очередного огорчения. Мало болезни Рика, сильнейшего Бога Магии и Коммерции, так еще и это настораживающее известие.

— Нет, официально он об этом не заговаривал, но, сам понимаешь, когда стоишь на грани, последней каплей, переполнившей чашу, может оказаться любая мелочь, — пожал плечами Джей, уловив, куда клонит Элия. Возможность провести на пару с сестрой маленькую интригу слегка взбодрила принца.

Силы тоже прекрасно почувствовали, какое оборот принимает дело, и ощутили приступ неуверенности.

— Вы предлагаете пока не сообщать о болезни сына Лимберу? — с осторожной надеждой осведомился Источник.

— Ни в коем случае. О каких предложениях ты говоришь? Не богам давать советы Силам, — сделав пару шагов в сторону выхода из грота, возразила принцесса, подпустив в голос толику насмешки. — Мы не знали, насколько серьезно и чем именно заболел Рик, поэтому сочли, что тревожить отца преждевременно. Но теперь, если ты полагаешь, что ситуация вышла из-под контроля и необходимо известить его величество, значит так будет правильно.

— Какие-то вы вдруг стали сговорчивые, — подозрительно пробурчал Источник, вовсе не желающий получить трепку от короля. И, решившись, объявил: — Во имя общественного спокойствия и стабильности в государстве, о боги, я призываю вас держать информацию о недуге вашего брата в тайне до тех пор, пока нам не будет ведома его суть. А по ту пору я сокрою принца Рикардо от любопытных взглядов в своих водах.

— Мы повинуемся воле твоей, о Источник, — не менее торжественно, чем Силы, ответили настоявшие на своем боги, наблюдая за тем, как обволакивает пребывающего под заклятьем Рика свет из глубин Источника и принц исчезает из поля зрения.

Глава 14. Тайна Мирабэль

От улыбки хмурый день светлей

От улыбки в небе радуга проснется

… И тогда наверняка вдруг запляшут облака

И кузнечик запиликает на скрипке

С голубого ручейка начинается река

Ну а дружба начинается с улыбки

(м/ф 'Крошка Енот').

Эльфы в большинстве своем опасаются холода подземелий и темноты. Им куда милее живительное тепло солнца и свет звезд, таинственная полутень леса и бесконечный простор лугов. Мирабэль тоже не слишком любила сырой промозглый холод и тьму, но эта антипатия прекрасно уживалась в душе юной принцессы с исследовательской жаждой, толкавшей на авантюры. Подвалы королевского замка таили в себе неизъяснимую прелесть неизведанных территорий и пахли не столько холодным камнем, сколько старыми тайнами.

Разумеется, девушка была в достаточной мере осторожна, чтобы не попадаться на глаза стражникам и обходить стороной коридоры замковых тюрем, чьи камеры были опасны не только содержащимися в них преступниками, чье могущество сдерживала лишь сила королевского замка, но и самими охранными заклятьями.

Лорд Эдмон, обучавший Мирабэль магии, отлично зная непоседливость и сверхъестественное любопытство своей подопечной, постарался крепко-накрепко вдолбить в головку наивной принцессы мысль об опасности тесного знакомства с охранными заклинаниями высокого уровня, подкрепляя слова практическими и весьма наглядными примерами. Демонстрация рассыпавшихся в порошок палки, громадного камня и толстого железного стержня, наткнувшихся на границу защитных чар у комнаты с королевскими регалиями, убедила быть осмотрительной даже легкомысленную девушку.

Так что Бэль исследовала подземелья осторожно, настолько, насколько вообще была склонна к осторожности ее ветреная и добросердечная натура. Глубины родового замка открывали свои тайны любознательной принцессе. С истинно эльфийским проворством, интуитивно ускользая от патрулей стражи и наугад выбирая путь, она добиралась до таких мест, в которые не заходили и взрослые братья. Может быть, потому и случилось то, что случилось.

Даже эльфийской прыткости не всегда доставало, чтобы конкурировать с умением хитроумного начальника королевской стражи Дариса расставлять караулы и менять маршруты движения патрулей и время дежурных обходов. Как-то раз, на одном из нижних этажей замка, спустившись по крутой лестнице, Бэль едва не наткнулась на отряд стражников. Спасаясь от них, Бэль юркнула в незамеченный прежде полутемный, освещенный лишь одним магическим светильником, коридорчик, кончающийся тупиком, и замерла, прижавшись худенькой спинкой в тонком платьице к холодным камням стены. Ладони уперлись в шероховатый камень, отбирающий тепло у тельца девчушки. Высунув кончик языка от усердия, принцесса осторожно выглянула из-за угла. Стража была совсем близко, звук шагов раздавался все громче. 'Разведчица' поспешно спряталась и затаилась так, что, казалось, перестала дышать. Живое воображение Бэль ярко нарисовало образ строгого старшего брата, читающего занудные нравоучения и отвешивающего тяжелые шлепки по попе провинившейся сестренки. Нет, ни в коем случае нельзя было попасться стражникам на глаза!

Мирабэль еще сильнее прижалась к стене и затаилась тихо, как мышка. Азарт и страх смешались в ее крови. Заметят — не заметят, заглянут или пройдут мимо? Девчушка так сосредоточилась на этих мыслях, что не сразу ощутила, как потеплел и подался под ладонями камень кладки. Заинтересованная принцесса, почти забыв о грозящих ей неприятностях, развернулась к стене и, снова прижав к ней руки, увидела, что они свободно проходят сквозь сероватый камень стены, ставший мягким и полупрозрачным, словно желе. Впрочем, весьма неаппетитное желе.

Недолго думая, Бэль втолкнула руки дальше, и они, встречая лишь легкое сопротивление, беззвучно прошли сквозь стену. Ощутив на пальцах холодное дуновение воздуха, маленькая авантюристка шагнула в камни. Два острожных шажка — и преграда выпустила ее. Принцесса оказалась в другом коридоре, чуть шире и явно длиннее и темнее того, в котором пряталась. Ни факелов, ни магических светильников на стенах или потолке не было. Только теперь, когда первая радость открытия схлынула, Бэль осознала, что понятия не имеет о том, где очутилась. Испуганно пискнув, она метнулась назад к стене, вернувшей прежнюю каменную твердость, и отчаянно замолотила кулачками, с надеждой ожидая того момента, когда стена вновь поддастся и выпустит пленницу. Стражники ведь уже наверняка прошли коридорчик, и угроза быть застигнутой на нижних этажах замка миновала.

Бэль стучала по стенке несколько минут, выискивая камень кладки, нужный для того, чтобы заклинание заработало. Но тщетно…

Принцесса слегка запыхалась и начала тоненько жалобно всхлипывать, на глазах набухли первые жаркие слезки, затуманивающие и без того слабую видимость. От усилий, затраченных на штурм стены, и попыток сморгнуть предательскую влагу, девчушке, даже показалось, что в коридоре слегка посветлело. Или не показалось? Во всяком случае, если раньше острого эльфийского зрения хватало только на то, чтобы различить общие очертания собственного тела, то теперь Бэль четко различала каждый пальчик на руке и серебряную цепочку браслета на запястье. Только свет был какой-то странный, льдисто-голубой.

'Что-то и в самом деле происходит', - поняла принцесса, когда услыхала за спиной мелодичный детский голосок:

— Обратно этой дорогой не пройдешь, девочка, выйти можно только в другую дверь, что в конце коридора. Показать?

Обернувшись, Бэль увидела хрупкого, тоненького, словно былинка в поле, мальчика. Длинные золотистые кудри его разметались по узким плечикам, огромные, в пол-лица, серо-голубые озера глаз смотрели на принцессу с интересом и сочувствием, к которому примешивалась какая-то всеохватывающая печаль и робость. Одет незнакомец был очень просто: белая рубашка и узкие темные брючки, ноги оставались босы. Но главным было не это: вся фигура мальчика просвечивала насквозь, она и излучала тот самый призрачно-голубой свет.