Загадка Лу

Чародей не заметил подвоха друга и простодушно ответил:

– Увы, Фонфар, теперь это невозможно.

И Элс рассказал, как отдал флакон в волшебном лесу несчастному Сморчку Козлобороду.

Фонфар разочарованно вздохнул:

– А ты не мог бы приготовить для своего старого верного друга Фонфара такой же одеколон? – вкрадчиво спросил тайный советник.

– Это невозможно, – усмехнувшись, повторил чародей. – Одеколон этот приготовлен из осколков кометы Ий, которая пролетает над Страной Грёз раз в две тысячи лет.

– Через две тысячи лет я буду глубоким стариком… И тогда мне вряд ли понадобятся какие-то одеколоны. Не говоря уже о волшебных, – вздохнул законодатель мод.

Он так расстроился, что не получил никакого удовольствия от вкусного завтрака.

Но когда чародей Элс ушел, Фонфар, нарядившись в обновки, завивая свои прямые, как палки, жёлто-соломенные волосы и рассматривая себя в зеркало, подумал:

"Ничего, я и так хорош собой. Первые красавицы страны влюбляются в меня и без волшебного одеколона. Несчастному уродливому карлику он гораздо нужнее, чем мне".

И, предвкушая чудесный праздник, тайный советник оседлал Дэнди, который давно ждал его, и они медленно полетели к Хрустальному дворцу.

Глава 10 Зён, Букси, Фро и Укси

– Как же я сразу не догадался! – не мог успокоиться Моз. – Блуждающие огоньки! Всё так просто. Просто, видно, я начал стареть. Но ведь о том, что огоньки блуждающие, в учебниках географии не сказано ни слова. Равно как и о сонных яблоках.

– Видно, этим учебникам лет пятьсот, – предположил Олди.

– Примерно столько, – удивился Моз прозорливости жёлтого карлика.

– А вот и мой дом!

Жители Долины Радуг удивлённо переглянулись. Поблизости не было ничего, что хотя бы отдалённо напоминало дом.

Только карликовые деревца и холмы.

Олди юркнул в один из них. В холме оказалась дверца, которую не сразу разглядишь в темноте.

Альбин осторожно заглянул внутрь жилища жёлтого карлика. Куда-то глубоко вниз вели земляные ступени.

Олди проворно сбежал по ним, и так же проворно поднялся назад с двумя караваями хлеба для Рассвета и Жемчужины. Ещё раз сбегал вниз за чаном. Наполнил его водой из колодца, походившего в темноте на пенёк. Теперь Рассвет и Жемчужина могли утолить жажду. А Май, Моз и Альбин спустились вслед за Мозом в его подземное жилище.

Земляной дом Олди, не считая длинного узкого коридора, состоял из одного просторного зала, скудно освещенного лампадкой, горящей в центре на большом круглом столе, окружённом скамейками и табуретками.

– Сразу видно, в этом доме любят гостей, – решил в свою очередь проявить проницательность Моз.

– В последний раз гости здесь были четыреста двадцать лет назад, – грустно вздохнул Олди, выставляя на стол бочки с вареньями и мёдом из углов зала. Заглянув под топчан, карлик извлёк оттуда запечатанную бутыль. – Должно быть, отменное вино, – в предвкушении карлик мечтательно улыбнулся. – Тысячелетняя выдержка! Из лучшего голубого винограда…

– Разве в Мерцающем овраге есть виноградники? – осторожно поинтересовался Моз. Ведь за всё время блуждания по Мерцающему оврагу жители Долины Радуг видели только карликовые яблони.

– Четыреста двадцать лет назад в Мерцающем овраге росли чудесные виноградники, – начал Олди, открывая бутыль. – На грядках спела сочная клубника, зрели персики. Вот, попробуйте сами. – Жёлтый карлик положил в блюдца гостям варенья-ассорти и мёду, налил душистого чаю из самовара. – Такого варенья, как в Мерцающем Овраге, не варили нигде на всём материке Грёз. А мёд! Вы пробовали когда-нибудь такой ароматный мёд?

Май с наслаждением отправил деревянную ложку с мёдом в рот и даже зажмурился от удовольствия.

Да, как ни душист мёд в Долине Радуг, и всё ж не такой терпкий, не такой благоуханный.

– А цветы… Цветы тоже росли в Мерцающем овраге? – Май снова набрал в ложку изумительного цветочного мёда.

– О, в Мерцающем овраге было столько цветов, что мы, карлики, постоянно жили в страхе быть ужаленными пчёлами, которые от изобилия нектара становились крупными, как птицы, – поёжился Олди. – Теперь нам не надо бояться огромных насекомых, но и цветы в овраге тоже не растут с тех самых пор, как на Мерцающий овраг напал Чёрный Великан.

– И что же тогда произошло? – нетерпеливо требовал продолжения рассказа Моз.

– Мерцающий овраг был выжжен дотла, – грустно покачал головой Олди. – А жёлтых карликов в нем жило тогда такое множество, что Чёрному Великану пришлось-таки обратиться в бегство. Но напоследок чародеи заклинаниями отняли у нас день. И теперь мы живём в вечном мраке.

– Так вот почему исчезли цветы! – догадался Май.

– Удивительно, как ещё не вымерли все жёлтые карлики, – Олди отхлебнул большой глоток изысканнейшего из вин. – Ведь мы, жители Мерцающего оврага, не можем без солнца. Но не можем и без мерцающих огоньков, которые существуют в природе только в Мерцающем овраге. Потому-то мы и стали сажать только тенелюбивые карликовые яблони, да худо- бедно выращиваем злаки.

– Оттого, что эти плоды этих яблок обладают ярко выраженным седативным действием, большую часть суток, если это слово вообще применимо по отношению к Мерцающему оврагу, жёлтые карлики проводят во сне, – домысливал то, что никак не отражено в устаревших учебниках географии, Моз. – А огоньки стали блуждающими, вероятно, из-за толчков в подземной коре, вызванными топотом Чёрного Великана.

– Так и было, – подтвердил Олди и отхлебнул ещё вина. – Эх, давно не пил такого вина! Да и вообще давно не веселился. Но с такими храбрецами не грех и выпить по бокалу.

– С такими хр-рабрецами не гр-рех, – гордо нахохлился Альбин и отпил из бокала Моза немного вина.

Вино оказалось таким крепким, что Альбин, в первый раз в своей вороньей жизни попробовавший горячительный напиток, тот час же стал жертвой Зелёного Змия. Взлетев на край бочонка с мёдом, белый ворон почувствовал прилив вдохновения. Время от времени его одолевал этот жар в груди, обычно, когда Май клевал носом над белым листом, пока Моз безуспешно пытался научить принца Долины Радуг основам стихосложения. Но даже любимое упражнение Альбина (Моз называл его "буриме") вызывало у непоседливого юноши только скуку. И скрипя пером и зубами, он бормотал рифмы, заданные Мозом: "Ночь- свет- прочь- рассвет". А вот стихотворения с уже готовыми окончаниями строф у Мая всегда получались, по мнению Альбина (да и Моза тоже), не просто неудачными – выходило нечто из ряда вон корявое. Что-то вроде "Наступает ночь./ А я люблю свет./ Хочу ускакать я прочь./ А вот и мой верный конь Рассвет". Ворон же всегда, слушая подобные вирши любимого ученика Моза, злорадно подпрыгивал на подоконнике и, взлетая под самый потолок, декламировал собственные, свежесочинённые стихи. И надо признать, у ворона они получались складнее и куда витиеватее, чем у юноши.