Загадка о тигрином следе

Заговорщики установили связь с атаманом Дутовым, генералом Деникиным, казахскими националистами-алашординцами, эмиром бухарским, главарями ферганских и туркменских басмачей, закаспийскими белогвардейцами, английскими консулами в Кашгаре, Кульдже, Мешхеде. Естественно на подготовку масштабного восстания нужны большие деньги. Чтобы получить их у англичан подпольное правительство якобы обязалась после своей победы передать Туркестан под английский протекторат сроком на 55 лет. В свою очередь представитель английских спецслужб в Центральной Азии Маллесон обещал представителям Союза помощь в размере 100 миллионов рублей, 16 горных орудий, 40 пулеметов, 25 тысяч винтовок и огромное количество боеприпасов.

Со слов генерала следовало, что представители английских спецслужб не только помогали заговорщикам оружием и деньгами, они определяли цели и задачи организации и контролировали её действия. При этом входящим в антибольшевисткое подполье монархистам британцы обещали помощь в свержении власти большевиков и восстановлении на троне представителей правящей династии. А сторонникам демократических реформ – признания в будущем их правительства в Петрограде.

Но на самом деле британцы не собирались выполнять обещанного русским патриотам. Им не нужна была новая сильная Россия. Поэтому, используя идеи панисламизма и пантюркизма, играя на национальных и религиозных чувствах, английские агенты одновременно поддерживали местных националистов, цель которых оторвать Туркестан от России.

Старый генерал был истинный патриот Великой России, государственник до мозга костей. Любая попытка ради достижения политических целей торговать державой вызывала его острую неприязнь, и он без колебаний готов был сражаться против предателей.

Правда, Луков до сих пор не мог понять, отчего генерал считает большевиков, которые недавно с неменьшей лёгкостью отдали немцам в Бресте треть территории бывшей Российской империи большими патриотами, чем ташкентских кадетов и монархистов, которые ради схожих политических целей продавали англичанам бывшую царскую среднеазиатскую колонию! Хотя возможно он просто чего-то не знал, чтобы упрекать генерала в несправедливых предпочтениях…

– Как с представителем Дзержинского руководители местных большевистских секретных служб со мной предельно откровенны – продолжал генерал. – Ташкентские товарищи сообщили мне, что им стало известно, что англичане были бы не прочь прямым военным вторжением поддержать мятеж белогвардейско-басмачесской армии. Британцы готовы в первые часы восстания подвергнуть город бомбардировке и перебросить к Ташкенту на помощь восставшим расквартированный в западном Афганистане батальон 19-го Пенджабского и несколько рот Йоркширского и Хэмпширского пехотных полков. В последующем сюда могут быть подтянуты ещё 28-й лёгкий кавалерийский полк и взвод 44-й полевой лёгкой артиллерийской батареи, а также несколько рот снабжения. По сути речь идёт о небольшой, но прекрасно вооружённой и тренированной армии. Однако, чтобы англичане могли напрямую вмешаться одного только обращения с письменной просьбой о поддержке от подпольного белого правительства «взять Туркестан под свое покровительство» британцам мало. Им нужен формальный casus belli – «повод к войне».

Следующее заявление генерала удивило Лукова.

– Меня предупредили, что готовиться грандиозная провокация, в которой каким-то образом могут использовать нашу экспедицию. Теперь вы понимаете, как важно, как можно скорее найти человека, который навестил меня вчера?

Луков понимал, что разведчики бывшими не бывают. И, тем не менее, был поражён удивительной осведомлённостью начальника. И конечно его неприятно взволновала новость, что они могут оказаться в центре большой политической игры.

Тут Одиссей заметил, что на них внимательно смотрит какой-то тип.

– Кажется, за нами следят, – предупредил он генерала.

– Опишите, как выглядит этот человек, – не оборачиваясь, попросил генерал.

После того как Луков выполнил его просьбу, Вильмонт снисходительно улыбнулся:

– Конечно, похвально, что вы проявляете бдительность, но на этот раз вы ошиблись. Думаю, этот человек не следит за нами, а наоборот.

– Что значит наоборот?

– Местные чекисты предупредили меня, что собираются опекать нас, пока мы будем оставаться в Ташкенте. Они также обещали подумать о том, как организовать наше прикрытие, когда мы отправимся отсюда в сторону гор.

Генерал также сообщил, что попросил здешних товарищей отыскать сбежавшего от него связника.

– Через него мы выйдем на таинственного джокера.

– Вы настолько уверены в профессионализме местных чекистов?

Генерал пожал плечами.

Кажется Анри Николаевич действительно верил в успех.

– Вот увидите, мы найдём его! Моя вера в успех базируется на том, что у связника уж очень выделяющая внешность: кожа лица у него красная, словно он сильно обгорел на солнце. А ещё есть примечательная привычка постоянно подслеповато щуриться и скалить зубы, отчего его странная улыбка напоминает волчий оскал. Человека с такими приметами найти не так уж сложно. Так что я верю местным чекистам. Но на всякий случай решил также обратится и к другим людям…

Глава 40

На местной толкучке было многолюдно. Народ перемещался по торговой площади волнами. Генерал и Луков заглянули сюда лишь из любопытства (так во всяком случае вначале думал Одиссей). Ибо нельзя сказать, что ты повидал тот или иной крупный восточный город, если не посетил его главный базар. В Ташкенте центральный рынок являлся неофициальным сердцем города, – как в культурном, так и в архитектурно-планировочном смысле. Он располагался в треугольнике, образованном старинными городскими площадями: Хадра, Эски-жува и Чорсу.

До рынка экспедиционеры добрались на фаэтоне – в четырёхколёсной повозке на рессорах с откидным верхом. Удовольствие это было не из дешёвых. Таким частным такси пользовались лишь состоятельные клиенты. Стоянка фаэтонов на рыночной площади почему-то называлась «биржой». Здесь отирались подозрительные типы с повадками ипподромных «жучков» или подпольных сутенёров. Подкатившие с шиком двое хорошо одетых мужчин привлекли их внимание. Пробираясь через толпу, генерал быстро наткнулся на первого из деляг. Тот что-то быстро зашептал старику. Они вполголоса беседовали о чём-то минут пять, после чего «жучок» куда-то убежал. Вскоре он вернулся, но уже с двумя приятелями. Торг продолжился. Говорили все четверо по-узбекски. Одиссей смог лишь расслышать обещание генерала быть особенно щедрым. Это возымело действие, один из базарных «жучков» согласно закивал головой. Генерал сделал знак Одиссею, чтобы тот следовал за ним, а сам быстро направился за провожатым…

Здесь, на базаре и в лепившихся к нему чайных простые горожане встречались с друзьями из других кварталов, и обменивались последними новостями. И здесь же заключались самые важные коммерческие сделки. Одиссей уже начал догадываться, что генерал вовсе неспроста привёл его на рынок. Старик постоянно кого-то искал глазами в толпе.

Что касается Лукова, то он жадно глазел по сторонам, напитываясь новыми впечатлениями. А посмотреть было на что! Вот приехавшие из пустыни на верблюдах и ишаках туркмены. Вид у них свирепый – на головах огромные высокие бараньи папахи – настоящие басмачи! Своих верблюдов они усадили на землю, и те степенно жевали жвачку.

А вон подъехали афганцы на горных лошадках, которых они привязали к специальным столбам в тени. У афганцев иной покрой тёплых стёганных халатов, нежели у узбеков, и носят они их и в холод, и в жару. На головах у горцев из сопредельной страны чалмы.

Одиссей иногда так заглядывался на эти картинки из местной жизни, что, обернувшись, не заставал рядом начальника, и должен был прикладывать все силы, чтобы догнать его в тесной толпе.

Продавцы были самыми невозмутимыми людьми на рынке. Они равнодушно смотрели на снующую мимо публику, перебирая чётки, и оживлялись лишь когда замечали стоящего покупателя. По лицам же многих посетителей рынка было заметно, как они возбуждены от зрелища красиво уложенных на прилавках лепёшек, овощей, домашней утвари, ковров, ярких цветных тканей, тюбетеек, посуды. А запахи! Будучи проголодавшимся, можно было изойти слюной от одних лишь ароматов еды. Её тут готовили у всех на глазах, как это принято на Востоке. Причём процесс кулинаротворчества походил на цирковое представление. Одиссей с живейшим интересом наблюдал за изготовлением лапши для лагмана, когда круглую колбасу из теста, держа на весу, на руках постепенно за счет собственного веса растягивали в многометровый шнур. Или за созданием плоского невообразимо тонкого листа из теста, из которого потом нарезали плоскую лапшу для бешбармака.