Загадка старой колокольни
Шрифт:
Тогда Лёнчик говорил:
— Ну какой ты, Жужу, бестолковый… Разве часы в чём-либо виноваты?
— Часы — это пусть… Но Вилли я больше не напишу ни слова…
— Но дедушка говорил же тебе и про Вилли, что он тут ни при чём, как и его дед Ганс Кюнте…
— «Говорил, говорил»! — сердился я. — Если уж он такой, что умеет и камни слушать, то пусть ему колокольня расскажет, что делал Август Кюнте в нашем городе в сорок третьем году…
Но дедушки возле нас не было, он пошёл с самого утра с какой-то деталью часов на завод.
Вообще-то, когда мы работали здесь втроём, было и тесно,
Как-то, вернувшись из «Глобуса» домой, мы увидели возле нашего подъезда грузо-легковую машину. Дедушка что-то нёс в багажник.
— Переезжаем, — сказал нам весело, — потому что у меня уже ноги болят беспрерывно мерять дорогу с завода домой и обратно.
Дедушка был в хорошем настроении и снова поспешил в подвал. Мы с Лёнчиком тоже кинулись помогать ему выносить детали часов.
— А как же наше колесико? — спросил я.
— Вы будете здесь работать.
Это было и хорошо, и в то же время… Что ни говорите, а с дедушкой и веселее, и интереснее. Я грустно сказал:
— Ну хоть прокатите нас до завода?..
— Да сколько тут того катания!.. А вы что, не наездились на трамваях да автобусах?
— Так это же на машине… Разрешите, дедушка?..
— Ну что, возьмём? — глянул он на шофёра.
— Пусть садятся, — согласился тот. — Конечно, трамвай или автобус — это одно, а машина — совсем другое.
Обрадованные, мы залезли в фургончик.
Уже было выехали на улицу, как вдруг дедушка вспомнил, что забыл чертежи, да и мастерская осталась открытой. Шофёр остановил машину, и дедушка быстренько побежал в подвал.
Вышли из машины и мы с Лёнчиком, стоим на тротуаре и смотрим, как реактивный самолёт по синему небу раскручивает белый толстый канат и заплетает его в удивительные петли.
Видим, вот уже и дедушка возвращается. Подходит к нам, а в это самое время по тротуару не спеша идут трое мужчин.
— Добрый день вам, дедусь! — закричал один из них.
Я присмотрелся и узнал среди них того блондина с голубыми глазами, которого видел в колокольне.
— Ну, как ваши дела? — интересуется. Дедушка пожал всем троим руки и весело сказал:
— Работаем… Уже разгадали все секреты этих вот немецких часов. Скоро подлечим их на все сто процентов…
— Подлечите? — усмехнулся блондин с голубыми глазами.
— Да! — Дедушка расправил усы. — Не только подлечим, но и новую жизнь им дадим… Рабочая кость, парни, она крепкая, и не такое умеет делать…
— Так, так, — сказал блондин с голубыми глазами многозначительно и якобы приветливо, но в глазах его я заметил какие-то неприветливые чёртики, и они забегали. Он смерил дедушку взглядом с головы до ног, потом пристально посмотрел на него: — Но вы, дедусь, кажется, не только часовым механизмом занимаетесь, но и другими вещами… — Последние слова он сказал почти шёпотом, кашлянул и добавил: — Нас ознакомили с вашим письмом, которое вы успели провернуть там, на заводе…
Дедушка посерьёзнел:
— Так, так. Вот и хорошо…
— Не знаем, кому хорошо, а кому и не очень… — возразил блондин с
голубыми глазами и вынул из кармана папиросы. — Только напрасно, дедусь, стараетесь. Как вам ни мила старина, но дорогу новому не закрыть. Оно, новое, дедусь, знаете, как река, прорвёт все запруды…Дедушка нахмурился:
— Правильно говорите, люди добрые… — перевёл взгляд с одного на другого, потом на третьего, — реку не остановить. Хотя не мне вас учить, но хочу сказать, что мы, слава богу, умеем и рекам выбирать более правильный путь, а не так, как они сами могут проложить. Но скажите мне на милость: неужели наша земля такая куцая или свет клином сошёлся, что ваш модерновый ансамбль обязательно надо ставить на месте старого монастыря?! Возводите рядом, и мы только будем приветствовать это. Рабочие нашего завода с радостью вселятся в ваши модерновые квартиры.
— М-да, дедусь, — покачал головой блондин с голубыми глазами, — очень вы щедрый землями разбрасываться. А земля тоже ведь капитал… Ну да это же другое дело. Только ещё раз вам хочу сказать: напрасны ваши старания…
Дедушка молча пожал плечами. А второй из тех троих, в пенсне на носу с горбинкой, причмокнул губами и тоже подкинул:
— Так посмотреть, вы и человек вроде бы хороший, а вот поступаете неумно…
— Ну что ж, — сказал дедушка удручённо, — поживём — увидим… Бывайте здоровы!.. — повернулся и пошёл к машине.
И мы с Лёнчиком за ним.
НЕОЖИДАННАЯ РАДОСТЬ
За несколько минут подъехали к заводским воротам. Дедушка не таким уже радостным голосом, как до этого, сказал:
— Ну, хлопчики, вот и конец вашему путешествию. Дальше мы поедем одни, а вы бегите домой.
Шофёр пошёл к проходной просить вахтёра, чтобы тот открыл ворота, а мы с дедушкой стояли возле машины, когда кто-то рядом проговорил:
— Добрый день, Иван Стратонович!
Мы оглянулись и увидели мужчину среднего роста в лёгкой летней фуражке, под которой серебрились виски.
— А-а, здравствуйте, — протянул руку дедушка и шагнул ему навстречу. — Вот, видите, перебазируюсь.
— И правильно, — сказал мужчина с серебристыми висками. — Здесь вам будет сподручнее.
— Конечно. Я будто на крыльях летел сюда. Да случайно встретил сейчас тех архитекторов, которые зарятся на монастырь. Так они меня по крыльям палкою…
— Как? За что?
— А наше письмо к ним дошло. И они насмехаются, говорят, что я, старый человек, хочу молодую реку жизни дамбою перекрыть…
— Ну-ну, — сверкнул в улыбке мужчина белыми зубами, — они себя считают молодой рекой? Как бы не так…
— Будут воевать… По ним вижу…
— Ну что ж, пусть, — сказал мужчина бодро. — К слову, завтра у нас сессия горсовета, я должен выступить… Так мы там и проберём их… А вы, Иван Стратонович, поправьте в своих крыльях перья и за работу!
Ворота открылись. Шофёр уже шёл к машине, когда мужчина с серебристыми висками глянул на нас и спросил:
— А это ещё что за казаки?
— Мой внук, — положил дедушка руку на моё плечо, — а это его товарищ. Вместе работали там, в каморке. А теперь вот провожают меня и, догадываюсь, чуть ли не плачут, что наш совместный труд кончается.