Загадка творчества
Шрифт:
– В большинстве случаев (считаю их удачными и нормальными) образ вспыхивает сразу (но в самых общих чертах) при первом знакомстве с пьесой (см. п. 1). Затем он надолго исчезает, заставляя мучительно отыскивать себя путем комбинирования различных слагающих его элементов, и затем снова вспыхивает и уже навсегда остается в моей власти.
Замечу в скобках, что в тяжелый период отыскивания исчезнувшего образа приходят в голову самые мрачные мысли и переживаются гнетущие чувства. Велик соблазн поддаться им. Необходимо суметь сохранить бодрое и радостное настроение в этот период. Победа мрачного настроения
– Всегда различно. Думаю, что это зависит от того, 1) что ярче всего выявлено автором и 2) что в данной роли больше соответствует моей (индивидуальной) творческой идее, моей тенденции (могущей быть для меня и неосознанной). Я говорю не об идее, возбужденной во мне данной ролью, а об идее, заложенной во мне от рождения, об идее, которую я (сознательно или бессознательно) выражаю в течение всей моей активной жизни и в каждой роли.
10. При подготовке роли не можете ли вы установить момент, от которого для вас оживает роль?
– Всегда очень поздно. Определить точно отчего и когда - не могу. Известное действие оказывает и костюм, и грим (в первый раз), и публика, и собственное настроение, и вдохновляющее влияние режиссера, и видение образа во сне, и встреча с человеком, имеющим сходство с образом, и, наконец, без всяких видимых причин.
11. Не было ли в вашей практике случая, что роль оживала от отдельного слова или толчка извне?
– См. п. 10.
12. Устанавливаете ли вы в период подготовительной работы текст роли?
– Не понимаю вопроса.
13. При повторении спектаклей не меняются ли вами отдельные места текста роли?
– Ни в одной роли не мог и не могу удержаться от импровизированного текста. Особенно в переводных пьесах.
14. Вслух или про себя учите вы свои роли?
– Текста не учу - укладывается в памяти сам собой. Что касается образа в целом, то усвоение происходит главным образом при помощи мышления и фантазирования.
15. Приходилось ли вам пользоваться при разработке роли литературными, художественными и научными источниками?
– В Хлестакове. Отчасти в Эрике XIV (см. п. 6).
16. Представляете ли вы себе в период подготовки, внешние условия, в которых живет изображаемое вами лицо?
– Считаю полезным такой прием, но не люблю им пользоваться. У меня он проходит натянуто и скучно.
17. Идете ли вы при создании внешнего облика роли непосредственно от своих внешних данных, или вы ищете способы приспособить себя к идеальному, по вашему мнению, облику роли?
– Жадно стремлюсь к идеальному образу, не только не считаясь с моими внешними данными, но и стремясь непременно преодолеть их. В конце концов, уступка своим внешним данным в какой-то мере необходима, и это всегда огорчает.
18. Ищете ли вы в тексте роли (или пьесы) или в источниках посторонних внешний облик роли (грим, костюм и т. д.)?
– Ищу в тексте роли, и в пьесе, и в источниках посторонних, и главным образом в собственной фантазии, которая рисует мне внешний
облик из источников, мне неведомых.19. Обдумываете ли вы свой жест и мимику в период подготовки, или они рождаются у вас непосредственно?
– В 90% - жест и мимика рождаются непосредственно. 10% - обдумывания и обоснования того, что явилось непосредственно, с целью зафиксировать характер жеста или мимики (но не самый жест).
В роли Эрика XIV было специальное задание режиссера (Е. Б. Вахтангова) выработать острый, лаконичный, яркий, законченный фиксированный жест. В этом случае было много сделано сознательно и потом перешло в область подсознания.
20. Слушаете ли вы свою речь: в период подготовки, во время спектакля?
– Слушаю. Но есть два рода слушания своей речи: 1) вызванное честолюбивыми стремлениями "подслушивание" с желанием поэффектнее и поинтереснее произнести ту или иную фразу. Признак плохой игры и гарантия неудачи; 2) слушание, протекающее параллельно с творческим состоянием, не мешающее подсознанию делать, что оно считает нужным. Такое слушание не побуждает сознание вносить свои поправки в интонации и вообще в игру.
21. Подготавливая роль, выверяете ли вы себя перед зеркалом?
– Нет. Но если это случается (из любопытства, например), то всегда оказывает вредное" влияние и, кроме того, увиденное в зеркале производит неприятное впечатление (точно так же, как видение своей игры на экране кинематографа).
В известном смысле слушание второго рода (см. п. 20) играет роль зеркала, не вызывая при этом неприятных ощущений.
22. Готовя роль, видите ли вы, себя играющим роль, и в какой мере подробно?
– Вижу и считаю это для себя большой созидающей силой. Могу увидеть (отчасти произвольно) такое подробное и тонкое исполнение, достижение которого считаю для себя идеальным. Получаю при этом громадное художественное наслаждение. Образ, видимый мной в подобных случаях, сознается мной одновременно как мое собственное исполнение и как исполнение кого-то, кто превосходит мои способности во много и много раз.
23. Готовя роль, включаете ли вы в свою работу в качестве подготовительных упражнений и. такие моменты, каких в самой пьесе нет?
– Иногда. Мне лично это не всегда и не очень нужно. Когда же роль готова - могу прожить в образе в любых предложенных обстоятельствах вне самой пьесы.
24. Мешает ли вам готовить или играть роль, если вы видели, ее в чужом исполнении?
– Безусловно, мешает. Только слишком плохое чужое исполнение роли может не оказать влияния (играл Епиходова в "Вишневом саде" после И. М. Москвина, и роль совершенно не удалась).
25. Какая часть работы, над ролью производится вами
на репетиции, какая вне репетиции (дома), и какая для вас существеннее?
– Работа на репетициях всегда насильственна и мучительна в силу того, что производится сознательно и требует выявления того, что еще не созрело для выявления. Вне репетиции работа протекает бессознательно (и, очевидно, беспрерывно). Вне репетиции позволяю себе думать, фантазировать и мечтать о роли, не стремясь к преждевременному воплощению ее. И та и другая части работы представляются мне одинаково существенными и необходимыми как две части целого.