Загадка XIV века

Чтобы снизить степень физического насилия, церковь еще в X столетии ввела «Божье перемирие», запрет на насильственные и военные действия в определенные дни: воскресенья и все дни канонически определенных постов и праздников. В эти дни все миряне и даже животные не могли быть подвергнуты вооруженному нападению. Однако это установление, как и вес церковные предписания, походило на решето, сквозь которое просачивались человеческие пороки, не в силах удержаться на его сетке.

Отчеты средневековых английских коронеров показывают, что убийства значительно превышали числом гибель людей от несчастных случаев, при этом преступники избегали судебных разбирательств, используя «особый подход» к вершителям правосудия.

Насилие, характерное для средневекового общества, нашло отражение в тогдашней литературе. Ла Тур Ландри в одном из своих назидательных рассказов, написанных для дочерей, повествует о том, как некая дама сбежала из дома с приглянувшимся ей монахом, а когда ее братья отыскали ее, обнаружив в постели с любовником, «они взяли нож, отрезали монаху яички, запихали их в рот сестры и принудили ее проглотить, после чего засунули обоих в мешок, утяжеленный камнями, и бросили его в реку». В другом рассказе говорится о том, как некий муж вез домой свою строптивую половину, сбежавшую к родителям после супружеской ссоры. В дороге супружеская пара остановилась на ночлег в попутном селении, где женщину изнасиловали несколько человек, и она умерла от стыда и позора. Тогда муж разрезал ее тело на двенадцать частей и послал каждую часть с запиской одному из родственников жены, чтобы те отомстили насильникам. Те вместе со своими людьми приехали в это селение и истребили всех его жителей.

Насилие и жестокость процветали и в судебных инстанциях: как в судах католической церкви и инквизиции, так и в светских судах. Центральным пунктом следственного процесса являлись пытки с использованием специальных приспособлений: дыбы, клещей, кнута, железных обручей и приборов для сдавливания головы и конечностей (всех изуверских приспособлений не перечислишь). С помощью истязаний от обвиняемых добивались признаний в ереси и других преступлениях. К людям, признанным виновными в преступлениях, нередко применялась смертная казнь. Осужденных на смерть сжигали на костре, вешали, распинали, четвертовали, а иным отрубали голову и выставляли на всеобщее обозрение на шесте. Обычно такие шесты размешали на крепостной стене города. Насилие и жестокость служили сюжетами христианского изобразительного искусства. На церковных фресках изображались святые, подвергавшиеся за веру различным мучениям, неотъемлемой принадлежности христианства, ибо Христос стал Спасителем, а святые познали веру через немыслимые страдания.

В средневековье сопровождались жестокостью даже игры и развлечения. Так, в деревнях практиковалась забава, участники которой с завязанными сзади руками пытались ударом головы прикончить пригвожденную к столбу кошку, рискуя поцарапать лицо или даже лишиться глаза от когтей разъярившегося животного. Другое подобное развлечение заключалось в преследовании водворенной в широкий загон свиньи. Под смех зрителей люди с дубинками бегали за визжащей свиньей, пытаясь ее прикончить, и в конце концов забивали насмерть. Привыкшие к физическим страданиям, несправедливостям и обидам, люди средневековья, видимо, получали удовольствие от страданий и мучений других. Жители Монса купили в соседнем городе приговоренного к четвертованию преступника, чтобы позабавиться его казнью. Возможно, жестокость прививалась людям еще с ребячества когда дети вместе с взрослыми невозмутимо или даже со смехом наблюдали за ее проявлениями.

Карл Наваррский своим варварским преступлением привлек внимание все возраставшего числа высокородных людей Северной Франции, готовых выступить против владычества Валуа. Иоанн II вслед за Филиппом VI продолжал борьбу за централизацию власти и жесткими мерами пытался расправиться с феодальной аристократией, которую, подозревая в измене, обвинил в унизительном поражении французских войск в сражении при Креси. Землевладельцы, в свою очередь, обвиняли короля и его презренных министров в неумении вести государственные дела, что привело к снижению численности работников на полях и сокращению мнившихся твердыми доходов. Кроме того, крупные феодалы продолжали борьбу за автономию и требовали реформ. Карл Наваррский решил, что он может возглавить выступление феодалов против Иоанна II, и первым подал призывный голос, как петух, оповещающий о наступлении утра громким «кукареку».

«Богу известно, что это я с Его помощью истребил Карла Испанского», — написал он в Авиньон папе. В этом письме Карл Наваррский оправдывал свои действия нанесенными ему оскорблениями и выражал преданность святейшему престолу и лично папе. Карл собирался предложить себя англичанам в качестве их ставленника во Франции в обмен на помощь в сохранении владений в Нормандии и считал, что папа Иннокентий VI сможет ему помочь осуществить этот замысел. Затем Карл написал английскому королю, сообщив, что с помощью верных людей он может нанести такой урон Иоанну, от которого тот «никогда не оправится», и просил Эдуарда оказать ему военную помощь.

В то время, в 1354 году, отношения между англичанами и французами находились на грани войны и мира. Папа Иннокентий VI на самом деле пытался урегулировать отношения между ними, поскольку годом ранее турки заняли Галлиполи, город на берегу Геллеспонта, и угрожали вторжением в Европу. Он полагал, что христианам надо объединиться перед внешней угрозой, что станет невыполнимым, если французы и англичане возобновят военные действия.

Под давлением папы и с учетом финансовых затруднений Эдуарду и Иоанну пришлось вступить в переговоры о мире, к которому ни один из них не стремился. Английский народ более не поддерживал военных устремлений своего короля. Третье сословие полагало, что военные расходы значительно превышают стоимость трофеев. В 1352 году английский парламент ограничил возможности короля производить набор в армию по своему усмотрению. Когда в апреле 1354 года лорд-канцлер обратился к членам палаты общин с вопросом: «Вы хотите мира, если он окажется достижимым?», ему единогласно ответили: «Да!».

Со своей стороны Иоанн опасался договоренностей между Карлом Наваррским и Эдуардом. Пока Карл связывал ему руки своей враждебностью, возможности Иоанна взимать налоги и набирать войско в Нормандии были до крайности ограничены. Под давлением унизительных обстоятельств ему оставалось смирить свою ярость, отменить конфискацию нормандского фьефа Карла, простить ему убийство Карла Испанского и пойти на мировую. Поэтому Иоанн пригласил короля Наварры в Париж. Карл явился, ибо, возможно, в свои двадцать два года был не так уверен в себе, как громогласно провозглашал. Примирение состоялось в марте 1354 года, но каждый надеялся извлечь из него выгоду.

В 1354 году в результате трехлетних переговоров французы и англичане едва не подписали мирное соглашение (выгодное для английской стороны), но французы в последний момент пошли на попятный, согласившись лишь на годичное перемирие и пообещав продолжить переговоры в дальнейшем. Воспользовавшись сложившимся положением, Карл Наваррский договорился с Эдуардом III о высадке английских войск в Шербуре. [4]

Надежды Иннокентия VI на мир в Европе не оправдались. Когда он упрекнул Эдуарда в сговоре с Карлом, король без зазрения совести поклялся Господом и подтвердил своим королевским словом, что никакого соглашения с Карлом не заключал (так порой поступали правители и в дальнейшем).

4

Это соглашение было достигнуто с посланником Англии в Авиньоне и, предположительно, послужило причиной наделения Карла прозвищем Злой. Однако некоторые историки придерживаются другой точки зрения. На их взгляд, это прозвище Карлу дали испанцы, когда ему было еще восемнадцать лет. В любом случае, это прозвище Карла впервые упоминается в хрониках XVI столетия.

Торопясь возобновить военные действия, Эдуард в письмах архиепископу Кентерберийскому и архиепископу Йоркскому обвинил Францию в вероломстве и поведал о своих благонамеренных целях. Письма эти повсеместно доводились до публики. Различными способами Эдуард собрал необходимые средства для содержания армии и, получив согласие парламента продолжить войну, начал готовиться к выступлению. За весну и лето 1355 года армия была укомплектована и приведена в боевую готовность, продовольствие собрано, а корабли подготовлены к выходу в море. Когда к Иванову дню не зашло и речи о продлении перемирия, английские экспедиционные силы были готовы к переходу по морю. Эти силы состояли из двух частей. Одно войско под командованием принца Уэльского Эдуарда — Черного принца, как его называли — направлялось в Бордо, а другое — им командовал герцог Ланкастерский — в Нормандию, на соединение с войском Карла Наваррского.

С попутным ветром принц Эдуард дошел до Бордо за четыре дня. Его войско состояло из тысячи рыцарей, оруженосцев и тяжеловооруженных всадников, двух тысяч лучников и большого числа солдат, рекрутированных в Уэльсе. Двадцатичетырехлетний наследный принц Эдуард, атлетически сложенный молодой человек, отличавшийся личной храбростью, был излишне высокомерен и не мог похвастаться дальновидностью.

Высадившись во Франции, принц Эдуард в октябре-ноябре 1355 года совершил рейд на Бордо — Нарбонна и обратно, опустошив «прекрасный и процветающий Арманьяк» и Гиень. В то время Гиень склонялась к феодальной зависимости от французской короны, и Черный принц решил наказать ее жителей, что противоречило государственной политике Англии, стремившейся к стабильности на завоеванных территориях, но непредусмотрительный принц не думал о будущем. Доведя свою армию за счет гасконских союзников до девяти тысяч человек, принц собирался продемонстрировать английскую мощь и подавить французский военный потенциал опустошением территорий, приносивших французскому королю большие доходы.