Загадка золотого кинжала (сборник)

Разумеется, ничего страшного не произошло; она всего лишь слегка порезалась, когда закрывала окно, створка такая массивная! Если бы мистер Деккер не забыл закрыть ставни перед уходом, возможно, этого бы не произошло. В этой реплике было такое искреннее раздражение, такой праведный напор, что мистер Деккер преисполнился сожаления. Но миссис Деккер простила его с изяществом, которое я отмечал ранее на этих страницах. С позволения читателя, мы оставим эту пару в ореоле всепрощения и уверенности в своем семейном счастье и вернемся к мистеру Окхерсту.

Спустя две недели он вошел в свою квартиру в Сакраменто и с привычным достоинством уселся за столик с «фараоном».

– Как рука, Джек? – спросил его какой-то неосторожный игрок и улыбнулся.

Джек поднял спокойный взгляд на говорившего.

– Немного мешает сдавать, но я могу делать это и левой.

И игра продолжилась в чинном молчании, всегда сопровождавшем столики, за которыми восседал мистер Окхерст.

Генри Сетон Мерримен

Неисповедимые пути

И совет сердца устави, несть бо ти вернее его.

Сирах, 37, 17 [18]

Был вечер, и речка Уолкхем, между Хоррабриджем и полуразрушенными кирпичными домами изрядно заросшая по берегам, почти совсем погрузилась во тьму. По колено в воде брел мужчина – больше полагаясь на свое знание русла, чем на зрение. Искусный рыбак, он использовал белую мошку, которую так любит мелкая коричневая форель – быть может, потому, что никогда не отказывается полакомиться у стола своих крупных белых сородичей.

18

Цитата приведена в синодальном переводе Библии, т. к. в оригинале использовалась соответствующая строка из т. н. «Библии короля Иакова» (начало XVII в.), язык которой к Викторианской эпохе тоже сделался возвышенно-архаичным.

На крючок ему попалась крупная рыба, и, не смея отшагнуть в темноту под нависшим над водою дубом, рыбак предпочел измотать добычу, дав ей выйти на глубокую воду. Через десять минут форель была в сачке, но стоило открыть вершу, как рыбак замер в страхе.

В нескольких шагах от него стоял человек.

Рыбак сдавленно прохрипел слова приветствия.

– Не стану вас оскорблять предложением не бояться, – ответил незнакомец, и его слова были словами несомненного джентльмена. Он стоял спокойно, позволяя реке обтекать себя, как большую скалу. Волосы его были коротко острижены.

Странная мысль медленно рождалась в мозгу рыбака – рыболовы, они вообще скоры на руку, но редкие тугодумы.

– Да-да, – кивнул его мыслям незнакомец. – Я из Дартмура. Полагаю, вы слышали о моем побеге.

– Слышал, – осторожно, чтоб не обидеть чем-то, ответил рыбак.

– И что говорят? Где я скрываюсь?

– О, полиция, как и всегда, на верном пути.

Тот горько рассмеялся, но вскоре смех его перешел в сухой кашель.

– А я был там, в развалинах. Сидел и обдумывал убийство. Я украл у булочника буханку хлеба – но не хлебом единым, а? Ха-ха-ха!

Рыбак молча протянул беглому каторжнику свою флягу. Тот с неожиданным знанием дела открутил необычной конструкции серебряную крышечку, налил себе около стакана и выпил.

– Четыре года не пил! – выдохнул он, возвращая фляжку. – А вы, между прочим, теперь пойдете за соучастие.

Должно быть, рыбак был в курсе таких юридических подробностей, потому что он лишь рассмеялся.

– Знаете Принстаун, а?

Рыбак кивнул, глядя вдаль, в сторону болот.

– Читали правила там на входе? Parcere subiectis [19] над воротами в камне выбито. Бог ты мой!

19

Щади покорившегося (лат.).

Рыбак кивнул, и они вместе направились к берегу.

– Вопрос в том, – наконец сказал беглый каторжник, – будете вы мне помогать или нет. Я ведь, господи, я ведь чуть не убил вас, пока вы баловались с этой рыбиной!

– О да, я был уверен, что вам такая мысль приходила в голову. Вас ведь было совсем не слышно, вода так шумела…

Оба собеседника были немалого роста, сейчас они меряли друг друга внимательными взглядами – и в какой-то миг в глазах беглого каторжника блеснула улыбка надежды.

– Значит так: мне нужен ваш плащ, ваши бахилы, зюйдвестка… чехол от удочки и длинная палка – сойдет рукоятка от сачка… Вы откуда?

– Из Плимута. Назад поеду в полвосьмого из Хоррабриджа.

– Обратный билет есть?

– Есть.

– Его тоже.

Рыбак задумчиво разбирал удочку.

– А положим, я скажу «ну, попробуй отними»? – протянул тот.

Беглый каторжник трезво оценил обстановку и ответил:

– Придется крепко подраться. – И захохотал, но резко умолк, очевидно, без всякого удовольствия распознав знакомые уголовные нотки в своем смехе.

– На это нет времени, – ответил рыбак.

И каторжник изумленно выдохнул. Играя по-крупному, он едва надеялся выиграть, но…

…Но тот – неторопливо и аккуратно – отстегнул помочи, снял бахилы и присел, расшнуровывая башмаки.

– Помоги снять, – указал он. – Насквозь промокли.

Беглый каторжник преловко стянул с него мокрые толстые носки и надел поверх своих. Потом натянул грубые рыбацкие башмаки, отдав взамен свои.

– Это я вот это, по-твоему, надеть должен?

– Да, хотя они несколько вышли из моды, – ответил каторжник. – Впрочем, художник сапожнику не судья.

– И впрямь! – согласился рыбак, аккуратно завязывая шнурки.

Повисло молчание.

– Полагаю, вы повидали мир? – неожиданно спросил каторжник.

– Есть малость, – ответил рыбак, роясь по карманам в поисках обратного билета.

– И как думаете, станет девушка четыре года ждать парня, которого, с точки зрения всего света, стоит забыть как можно скорее?

Рыбак был тугодум, но не дурак, а ответ тут мог быть только один, но… что-то заставило его солгать. Наверное, доброе сердце. В общем, что-то такое было в этом каторжнике – и он ответил так:

– Станет, наверное. Девушки – они такие.

Каторжник промолчал, но словно ожил внутренне – должно быть, ложь и правда вышла во спасение.

Не сказав ни слова, даже «спасибо», он забрал макинтош, вершу и чехол для удочки. Теперь, полностью замаскированный, он выглядел совершенно безобидным последователем почтеннейшего сэра Айзека Уолтона [20] .

Они постояли, глядя друг на друга. Потом беглый каторжник спросил:

– Не одолжите пятерку?

– Не вопрос. – Рыбак достал кошелек, набитый банкнотами, достал пятифунтовую купюру. – Точно хватит? – уточнил он, усмехнувшись.

20

Айзек (Исаак) Уолтон – английский писатель, ученый и общественный деятель, остался в веках как автор трактата о рыбной ловле «Искусный рыболов» (1653). Эта книга, переиздающаяся до сих пор, впервые представила любительскую рыбную ловлю как «благородное хобби».