Загадки, коды и пророчества Библии

Притом, как считает И. Ядин, иевусеи попытались устрашить Давида, выставив на стенах города больных и слепых. Именно такой обряд, подразумевавший, что в случае взятия города враги станут хромыми и слепыми, выполнялся хеттами при принесении армейской присяги.

Не меньше загадок таило упоминание крепости в Иерусалиме («Города Давида») и «Милло». Поиски этих мест велись давно. Ситуацию осложняло одно обстоятельство: по всем источникам библейский храм Соломона находился на горе Мориа. Вполне естественным было предположение, что Скиния и Ковчег Завета, перевезенный Давидом в Иерусалим, размещались там же. Так как библейский текст определенно сообщал, что Ковчег Господен был внесен в город Давида (2 Книга Царств 6:16), то следовал вывод город Давида располагался на горе Мориа.

Английская карта из атласа XVIII в. приводит схематический план Иерусалима, основанный на образной интерпретации описаний Ветхого Завета и сведениях иудейского историка римского времени Иосифа Флавия. В карте, ориентированной на запад, город Давида изображен в причудливой круглой форме на горе Сион в юго-западной части старого, окруженного стеной города. Ошибочность такой топографии стала ясна еще в XIX в., но только недавние археологические раскопки позволили ее исправить. Оказалось, что город Давида располагался на юго-восточном горном хребте, к югу от Храмовой Горы, а не на ней.

Въезд в Иерусалим

Это место, получившее в археологической литературе название «район G», исследовалось с 1978 до 1985 г. экспедицией под руководством профессора Иигала Шилоха. Там обнаружили большое число построек, современных Первому Храму, и более поздних. Наиболее интересной оказалась ступенчатое каменное сооружение, служившее, по всей видимости, подпорной стеной крепости Давида и царей Иудеи. Исследователи полагают, что это и был «Милло», упомянутый в библейском тексте. Само слово «miloh» происходило от глагола, означающего «заполнять». Искусственная терраса-платформа была образована каменными подпорными стенами, промежуток между которыми заполнен камнями и землей. На ней-то и стояли дома города-крепости. К концу периода Первого Храма жилые постройки возводятся в пределах этой террасы. «Дом Ахиила», состоявший из четырех комнат, был реконструирован археологами после завершения раскопок.

Восточный участок района дал великолепную коллекцию булл-оттисков печатей, сделанных из глины, которыми пользовались чиновники. Видимо, именно здесь располагались как крепость Сион, так и место, куда Давид перенес Ковчег Завета, что сделало Иерусалим политическим и религиозным центром Израиля.

Участок для Ковчега Завета был куплен Давидом у Орны иеву-сянина за шестьсот золотых шекелей, по версии Первой книги Паралипоменон (21:25) или за пятьдесят серебряных, о чем говорится во Второй книге Царств (24:24). После чего на месте гумна Орны «соорудил Давид жертвенник Господу, и принес жертву всесожжения и мирные жертвы. И умилостивился Господь над страною, и прекратилось поражение Израильтян» (2 Книга Царств 24:25).

После Соломона Иерусалим вырос и расширился, выйдя за границы времен Давида. Библия упоминает названия районов вне его стен, Mishneh и Makhtesh. Застройка происходила достаточно специфическим способом: из-за террасной планировки многих участков стены одних домов строились на крышах других. Внутри города Давида археологи обнаружили вырубленные в скале лестницы, игравшие роль улиц на крутых склонах.

Иерусалим пережил два периода бурного роста населения. Первый и наиболее существенный произошел около 721 г. до н. э., когда Северное Израильское Царство было разгромлено Ассирией, и его уцелевшие жители вынуждены были переселиться в Южное Иудейское государство. Второй пик наступил через двадцать лет, когда жители приморских земель Израиля искали спасения за стенами Иерусалима от нашествия ассирийского царя Саннаххериба. Разрушение Иерусалима в 586 г. до н. э. (9 ава) вавилонским царем Навуходоносором II завершает историю ветхозаветного города.

Страна, в которой Танах был создан

Неверно утверждать, что географическая среда, то есть совокупность свойств ландшафта и недр, климата, животного и растительного мира и т. д., определяет жизнь и развитие человека и людских общностей, их творчество, в том числе и словесное. Но столь же ошибочно игнорировать воздействие географической среды, особенно в древности, когда связанность человека и природы была особенно тесна и интенсивна. Танах мог быть создан только в той стране, о которой в нем с восторгом сказано: «…страна хорошая и просторная, где текут молоко и мед…» (Исх. 3:8).

Страна, географическая среда, в которой то или иное древнее сочинение создано, зримо присутствует в нем. Равнины, реки и города древнего Двуречья, леса и горы сопредельных стран присутствуют в шумеро-вавилонском эпосе о Гильгамеше, моря и острова, горы и реки бассейна Эгейского моря, восточного и центрального Средиземноморья заполняют стихи гомеровских эпосов и т. д. Но ни одно из этих сочинений не столь насыщено упоминаниями и описаниями страны его создания, как Танах. Такие описания, как, например: «И на все кедры Ливана, высокие и вверх устремленные, и на все дубы Башана» и десятки подобных встречаются во всех произведениях Танаха (Йеш. 2:13).

Такая интенсивность упоминаний и описаний страны создания в Танахе породила удивительный эффект ее присутствия в сознании миллионов людей на протяжении веков и тысячелетий. Поэтому страна, от которой евреи диаспоры были оторваны на протяжении двух тысячелетий, которую абсолютное большинство народа не видело, никогда не была забыта, всегда оставалась знакомой и узнаваемой. Только два примера: в 1520–1523 гг. еврейский паломник Моше из Бассолы побывал в Иерусалиме и писал: «…под нами башня с окрашенной вершиной, это памятник Авшалома, который упоминается в книге Шемуэля…», а в 1280 г. христианский паломник Бурхард пишет: «О Боже, я вижу Авраама, который покидает свою страну, свою семью, свой отчий дом, спешит в эту страну, ставит свой шатер между Бейт-Элем и Айем. останавливается в Гераре, Беер-Шеве и Хевроне».

Узнавание всегда порождает чувство комфорта, удовлетворения даже у современного человека, жаждущего новшеств, и в этом одна из причин внепространственности Танаха.

Другая причина — в расположении этой страны, называвшейся на протяжении веков и тысячелетий по-разному — Амурру, Ханаан, Палестина и Исраэль (Израиль). Она находится в центре так называемого «плодородного полумесяца», гигантской дуги, протянувшейся от Малой Азии через Двуречье до Египта, в самом центре Ближнего Востока, на перекрестке трех континентов — Европы, Азии и Африки. До великих географических открытий она воспринималась как центр всей ойкумены, то есть известной жителю Европы населенной части планеты. Важно подчеркнуть, что именно как центр ойкумены создатели Танаха осознавали свою страну: «И придут народы к свету твоему, и цари к восходящему твоему сиянию. Возведи глаза твои и взгляни вокруг: все они собираются…» (Йеш. 60:3).

Признание особой значимости Востока для человечества, столь отчетливо выраженное чеканной формулой римского поэта Вергилия (I в. до н. э. I в. н. э.) ex oriente lux («С востока свет»), не было надуманным, вымышленным, а соответствовало исторической реальности. От далекой древности до начала нового времени Восток, особенно Ближний Восток, опережал весь остальной мир, все остальное человечество в своем развитии. Именно здесь происходило формирование разумного человека, одомашнивались основные виды растений и животных, зародились многие ремесла и строились первые города, создавались древнейшие государства, и была открыта письменность, возникли основные мировые религии и т. д. До эпохи «великих археологических открытий» в XIX XX вв. и дешифровки древних письменностей Ближний Восток в значительной степени отождествлялся со страной Танаха, тем более что Танах зачастую был основным, едва ли не единственным источником для описания древнего Египта и египтян, древнего Двуречья и вавилонян, ассирийцев и других народов.

И в этом также нет особой надуманности, ибо Танах, созданный одним народом — древними евреями, повествует о них, но не в отрыве от других народов вокруг, а в тесной связи с ними. Этому своеобразию Танаха содействовало не только нахождение Ханаана-Исраэльа в самой сердцевине Ближнего Востока, но также открытость страны со всех сторон и сравнительно легкий доступ к ней. На юге Синайская пустыня с ее оазисами не была преградой для кочевников, для армий египетских фараонов, с севера горы Тавра, гряды Ливана (лебанон) с их многочисленными перевалами не закрывали пути в страну войску Александра Македонского, римским легионам, крестоносцам, с востока и северо-востока Сирийская и Аравийская пустыни не могли сдержать ассирийских, вавилонских, персидских и других завоевателей, а по относительно спокойному Средиземному морю уже в III–II тысячелетиях до н. э. плавали корабли египтян и финикийцев, позже — греческие и римские триеры.