Загадки остались
Шрифт:
В Киргизии, в лесу на хребте Терскей Ала-Too (Терской Алатау), на вершине пня, основание которого прикрыто муравейником красноголового муравья ( Formica truncorum), ползает наездник-рисса и настойчиво постукивает по древесине тонкими вибрирующими усиками с белыми колечками на концах. Наверное, там, в глубине пня, тихо грызет дерево толстая белая личинка жука-дровосека. Ее и учуял наездник и сейчас определяет место, прежде чем сверлить дерево своим длинным яйцекладом.
Солнце взошло недавно, высушило
Придется оставить риссу. Уцепившись ногами за узенькую трещину в древесине, на боку лежит муравей. Он неподвижен, но его усики дрожат и двигаются во все стороны. Муравей находится в такой позе неспроста, он болен, сбоку его брюшка торчит какой-то серый комочек. Его и пытаются вытащить челюстями толпящиеся вокруг товарищи. Вот один крупный ярко-рыжий подбежал, ощупал усиками больного и рывком потянул челюстями комочек. Еще раз попробовал — не вышло и помчался по своим делам. И так второй, третий…
Но несколько муравьев не покидают своего товарища, и один из них хорошо заметен — с покалеченной негнущейся лапкой на задней ноге. Он, по-видимому, сочувствует больному больше всех и один из организаторов лечения. Муравьи постоянно меняются, одни убегают, другие прибегают, а тот, с негнущейся лапкой, приводит все новых и новых. И хотя никто не в силах оказать помощь и не может выдернуть серый комочек, застрявший в брюшке, больного не бросают: кто знает, быть может, в таком большом муравейнике найдется умелый и сделает все, как полагается. Неужели среди сотен тысяч жителей не окажется такого!
Попытки лечения бесконечны. Откуда столько терпения и такая настойчивость! И зачем больного вынесли на поверхность? Невольно вспоминается рассказ древнегреческого историка Геродота о том, как в его время лечили больных тяжелым недугом. Их выносили на улицу и ждали, когда среди прохожих найдутся люди, которым когда-либо приходилось перенести такое же или похожее заболевание, или быть его свидетелем. Они и делились опытом, рассказывали, какие средства помогали избавиться от болезни, давали советы.
О том же сообщает и французский философ Монтень. Вавилоняне выносили своих больных на площадь, и врачом был весь народ, всякий прохожий, который из сострадания или по учтивости осведомлялся о болезни и давал тот или иной совет. Обычай древних греков и вавилонян, оказывается, свойствен и муравьям. Все это крайне удивительно. Хорошо бы досмотреть до конца эту загадочную историю, но нужно спешить по делам, загляну сюда на обратном пути.
Через два часа я застаю все ту же картину. Тогда сажаю муравья с серым комочком на брюшке в морилку. На том месте, где он только что находился, в замешательстве мечутся муравьи, разыскивают неожиданно исчезнувшего товарища, и среди них муравей с негнущейся лапкой!
Если к брюшку прилипла смола, то она сразу растворится в скипидаре. Но скипидар не помогает. Дело оказывается, не в смоле. Муравей был ранен в брюшко. Через ранку вышел кусочек ткани, скорее всего, жировое тело, и засох. Несчастный, видимо, долго болел, потом выздоровел, но сухой серый комочек мешал жить и требовал удаления. Вот больному и пытались помочь его товарищи. Нет, не столь проста психика муравьев, этих удивительных созданий!
Прошло много лет, и я снова стал свидетелем необычной хирургической операции.
В предгорьях Заилийского Алатау, среди редких травинок, между которыми видны входы в гнездо муравья-амазонки ( Polyergus rufescens), как-то необычно крутится один из них вместе с муравьем-помощником ( Formica cunicularia). Что они там затеяли?
Пришлось вооружиться биноклем и присесть на походный стульчик. Занятная пара вели себя загадочно. В то время как амазонка изо всех сил хваталась ногами за окружающие былинки, пытаясь за них удержаться, муравей-помощник усиленно тащил ее, цепляясь челюстями за маленький беловатый комочек, торчащий из брюшка.
Упорству помощника и терпению амазонки, казалось, не было конца. Но белый отросток никак не поддавался челюстям настойчивого лекаря, намеревавшегося вырвать его из тела больного собрата. Как всегда в подобном положении, к двум муравьям постоянно подбегали другие и, полюбопытствовав, отправлялись по своим делам. Никто из окружающих не пытался заменить старательного лекаря или оказать ему помощь в этой трудной хирургической операции.
Солнце зашло за холмы, с гор потянуло прохладным воздухом, зацокала первая летучая мышь, а конца операции все еще не было видно. Я устал сидеть, скрючившись, на походном стульчике.
Неожиданно один из подбежавших муравьев схватил амазонку за ногу и стал тащить ее в другую сторону. Тело больного муравья с двумя врачующими вытянулось в струнку и содрогалось от сильных рывков. Помощь была ощутимой, вот-вот белая полоска, казалось, оторвется от брюшка. Но дело не сдвинулось ни на шаг. Изрядно помучавшись, добровольный ассистент разжал челюсти и отпустил ногу пациента.
Еще больше потемнело. Пора прекращать наблюдения. Каждую секунду муравьи могли исчезнуть среди травинок, и тогда мне не узнать причину болезни амазонки. Схватил обоих муравьев пинцетом, положил на ладонь, разъединил и бросил больного в пробирочку со спиртом. Некоторое время незадачливый хирург крутился на моей руке, раскрывал челюсти, приподнимался на ногах будто пытался рассмотреть неожиданное чудовище, прервавшее важное дело. Осторожно я снял его с руки и опустил возле муравейника.
Потом в лаборатории под большим увеличением рассмотрел амазонку. У нее также было ранено брюшко, и наружу вышла и присохла частица ткани. Видимо, она и мучила бедняжку.
Удивительное совпадение со случаем, который я наблюдал тридцать лет тому назад в лесах Терскей Ала-Тоо недалеко от озера Иссык-Куль у красноголового муравья ( Formica truncorum). За тридцать лет только два случая хирургического лечения, применяемого муравьями, несмотря на то что потратил за это время бездну сил и внимания на изучение жизни муравьев. Нелегко эти удивительные создания раскрывают свои тайны. Но как много оба случая говорят о сложности муравьиной жизни!
Кто он, принявшийся за лечение собрата, как среди множества сожителей нашел больного, почему принялся за операцию на земле, а не в темных ходах жилища, откуда берутся такие, как он, и познают это ремесло?
Потом я сильно жалел: надо было сохранить муравью жизнь, изолировать его на ночь вместе с доброжелателем, а на день поместить на то же место муравейника. Может быть, удалось увидеть бы еще что-либо интересное. Что поделаешь! Не всегда удается продумать до конца все сразу!