Загадки Великого океана

Океанический хребет

Зоны разломов «сопрягаются» не только с подводными пропастями — желобами, но и с подводными поднятиями и хребтами. Одним из самых поразительных открытий нашего столетия, пожалуй, следует считать открытие планетарной системы подводных хребтов, опоясывающих нашу планету на протяжении около 60 000 километров. По самой середине Атлантического океана проходит Срединно-Атлантический хребет. Его южная оконечность «сцеплена» со Срединно-Индоокеанским хребтом, а тот, в районе Антарктических вод, спаян с западным окончанием Южно-Тихоокеанского хребта. Последний, как доказали недавние исследования геофизиков и океанографов, в свою очередь, переходит в Восточно-Тихоокеанский хребет, или, как его еще называют, поднятие (ибо размеры его по площади сопоставимы с материками, вроде Южной или Северной Америки!).

«Пока Восточно-Тихоокеанское поднятие не было геофизически исследовано, вопрос о существовании срединного хребта в Тихом океане оставался открытым, — пишет известный советский специалист по морской геологии профессор Олег Константинович Леонтьев. — В работах Ж. Буркара (1952), А. Гильшера (1954), в ранней работе автора этих строк (Леонтьев, 1955) нет никаких упоминаний о существовании срединного хребта в Тихом океане. Д. Вильсон (1959), О. К. Леонтьев (1963) предполагали позднее, что срединным хребтом Тихого океана является система горных цепей, протягивающаяся от Алеутского желоба до о. Пасхи. Однако уже в 1960 г. выходит в свет работа Г. Менарда об особенностях строения Восточно-Тихоокеанского поднятия. На основе рассмотрения новых данных Г. Менард приходит к выводу, что названное поднятие является одним из звеньев планетарной системы срединно-океанических хребтов».

Восточно-Тихоокеанское поднятие — это гигантская страна на дне океана, простирающаяся от Новой Зеландии до побережья Мексики. Высота ее колеблется от 1 до 3 километров над окружающими пространствами ложа океана. Ширина подводной страны превышает порой 2000 километров, а общая длина поднятия равна 15 000 километров.

Впрочем, это только длина его «подводной части», ибо в районе Калифорнийского залива его гребень выходит на сушу.

«Если Восточно-Тихоокеанское поднятие представляет собой продолжение системы подводных хребтов, опоясывающей земной шар, то нет оснований для того, чтобы оно кончалось у побережья Мексики, — пишет американский океанограф Уильям Кроми в книге “Тайны моря” (“Гидрометеоиздат”, 1968). — Менард считает, что западный склон поднятия простирается до Аляски и что именно им обусловливается уклон морского дна между Калифорнией и Гавайями. Гребень же и восточный склон пересекают Мексику, и здесь местность изобилует вулканами и поднимается в виде высокого плато. Дальше на север Поднятие внедряется в Колорадское плато, и все западные штаты, от Калифорнии до Юты и от мексиканской границы до Орегона, расчленены на хребты высотой 6000 футов и на долины. Таким образом, топография этой части материка характеризуется выпуклостью примерно такой же величины, как и на дне океана: такие же нагорья типа плато существуют и в Восточной Африке».

Восточно-Тихоокеанское поднятие от Новой Зеландии до Мексики четко делится на три части: южная часть простирается от 60-й параллели южной широты до параллели острова Пасхи (27° южной широты), средняя — от параллели острова Пасхи до экватора и северная, называемая еще поднятием Альбатрос, — от экватора до мыса Корриентес, где начинается Калифорнийский залив. Неподалеку от острова Пасхи под 33–36 градусами южной широты к восточному склону хребта примыкает широкий подводный хребет — Западно-Чилийское поднятие, простирающееся на юго-восток, в сторону Антарктиды. А возле самого острова Пасхи к восточному склону хребта примыкает еще один хребет, узкий и вытянутый, названный хребтом острова Сала-и-Гомес, скал вулканического происхождения, уныло возвышающихся над океаническими водами.

Остров Сала-и-Гомес — это одна из вершин подводного хребта, поднявшихся над поверхностью Тихого океана. Такую же вершину, по сути дела, представляет собой и сам остров Пасхи. Быть может, не так давно не только эти два острова — Пасхи и Сала-и-Гомес, — но и другие, ныне погруженные под воду, части Восточно-Тихоокеанского поднятия выходили на поверхность? Если это так, то гипотеза о суше, затонувшей в районе острова Пасхи, получает подтверждение со стороны науки, которая и должна сказать решающее слово в давнем споре о Пацифиде.

Но такова уж, видно, особенность человеческого познания — последние данные, полученные при изучении Тихого океана и его дна, — факты геофизики, глубинного бурения, эхолотирования и т. д., — вопроса о затонувшей суше не решили. Наоборот, они вызвали новую оживленную дискуссию о Пацифиде. Правда, велась она уже на гораздо более высоком уровне. Ибо в распоряжении ученых были не только смутные легенды островитян, загадочные знаки иероглифического письма и не менее таинственные статуи, но и точные показания приборов, данные промеров глубин и т. п.

Каким бы ни был точным прибор, его данные нуждаются в интерпретации, истолковании исследователя. Точки же зрения ученых на одно и то же явление, один и тот же факт могут быть различны. Дискуссия о Пацифиде убедительнейшим образом доказывает это.

Часть третья Спор о Пацифиде

Три Пацифиды

Прежде всего в дискуссии о Пацифиде нужно четко определить предмет спора, а именно: о какой Пацифиде идет речь. Ибо есть Пацифида геологическая, Пацифида зоогеографическая и Пацифида «человеческая», историко-этнографическая. О существовании Пацифиды геологической говорят некоторые факты, добытые океанографией, морской геологией, вулканологией и другими науками о Земле. Распространение животных и растений на, островах Тихого океана, черты сходства фауны Австралии и Южной Америки заставили многих зоогеографов предположить былую связь между материками, допустить существование сухопутных «мостов» в Тихом океане (из чего, впрочем, вовсе не следует, что здесь был непременно целый континент). Загадки культуры острова Пасхи, а также других островов Океании, легенды о потопе, бытующие на этих островах, монументальные сооружения, происхождение которых покрыто мраком неизвестности, — все это позволило ряду ученых и путешественников допустить мысль о том, что загадки древних культур Океании могут быть решены, если будет доказана справедливость гипотезы о Пацифиде, обширной стране с высокоразвитой цивилизацией.

Казалось бы, если сложить все данные различных наук, так сказать, «наложить» три Пацифиды друг на друга, мы получим искомый результат: существование затонувшего материка будет доказано. Быть может, так бы она и было, если… если бы эти данные были действительно достоверными, неопровержимыми. На самом же деле их можно трактовать по-другому, с других позиций. И тогда они будут говорить не в пользу Пацифиды, а напротив, свидетельствовать о том, что в Тихом океане никогда не было — и не могло быть — не только континента, но даже обширных сухопутных «мостов», соединявших Австралию и Южную Америку, протянувшихся через весь Великий океан. Иными словами, все зависит не только и не столько от самих фактов, сколько от позиции, на которой стоит исследователь. Если он допускает существование «мостов» суши в Тихом океане, верит в реальность Пацифиды, он будет трактовать факты в пользу «Тихоокеанской Атлантиды». Но если он, например, придерживается теории постоянства, неизменности материков и океанов или же гипотезы дрейфа континентов, то те же самые факты будут трактоваться им по-иному, отнюдь не в пользу Пацифиды.

Наглядным примером тому могут служить факты зоогеографии. Несомненное сходство древних сумчатых Южной Америки и Австралии можно объяснить — и сторонники Пацифиды это делают — сухопутной связью через Тихий океан. Но сторонники «дрейфа континентов» полагают, что сходство древней фауны говорит о другом: просто-напросто когда-то Южная Америка и Австралия составляли одно целое, были частью гигантского суперконтинента Гондваны, который постепенно «разъехался», образовав Африку, Австралию, Южную Америку и т. д. Сторонники же постоянства океанов утверждают, что никакой связи между Австралией и Южной Америкой по суше не было вообще. Сумчатые возникли в северном полушарии, а оттуда распространились во все стороны. Часть их, ушедшая на юго-запад, добралась до Южной Америки, а другая, ушедшая на юго-восток, — до Австралии (и поэтому нужно тщательно искать следы древних сумчатых в земле Индонезии и Юго-Восточной Азии, ибо только отсюда могли попасть сумчатые из Старого Света на Австралийский материк).

То же самое с упоминавшейся выше рыбой из семейства галаксид. Впервые ее обнаружили в Новой Зеландии еще в 1764 году. Затем было открыто несколько десятков видов рыб из семейства галаксид в том же южном полушарии, на разделенных океаном островах и материках в зоне между 30 и 60 градусами южной широты. Маленькие, размером от 7 до 17 сантиметров, лишенные чешуи, не переносящие соленой воды и похожие на форель рыбы семейства галаксид задали серьезную загадку зоогеографии. Загадку эту не удалось решить и по сей день. Сторонники Пацифиды полагают, что распространение галаксид — доказательство в пользу затонувшего материка, сторонники дрейфа континентов считают, что галаксиды дают очень ценный козырь в пользу отстаиваемой ими гипотезы, — ведь согласно ей Южная Африка, Южная Америка, Австралия, Новая Зеландия тесно примыкали друг к другу до начала раскола Гондваны и именно в этих районах распространены галаксиды. Сторонники же постоянства океанов ломают голову над тем, как и каким транспортом воспользовались галаксиды для расселения по землям, разделенным солеными океанскими просторами.

Спор о путях распространения животных и растений по лику нашей планеты начался давно, еще на заре зоогеографии. И уже в конце XVIII века такие ученые, как Эбергардт Циммерман и великий натуралист Бюффон, допускали существование сухопутных «мостов», благодаря которым заселялись острова и материки вроде Австралии или Америки. Эта точка зрения была развита и обоснована англичанином Форбсом, который в своем фундаментальном труде «О связи в распределении современной флоры и фауны Британских островов и геологических изменений в течение делювия», вышедшей в 1846 году, утверждал, что по древним «мостам» на территорию Англии проникали различные животные и растения. Причем эти «мосты» существовали в различные эпохи и связывали Британские острова с разными частями Европы — то с Францией, то с Испанией, то со Скандинавией. Подобного же рода «мостами», только более длинными и древними, объяснял Форбс и распространение фауны и флоры на океанические острова.