Загадочная душа и сумрачный гений

– Чудеса какие-то. Честное слово, вот теперь Вы меня уже по-настоящему пугаете.

– Нет тут никаких чудес, Николай Александрович. Просто считать комбинации по устранению выявленных и вскрытию потенциальных угроз, это тоже моя работа... была. После окончания военной службы в спецназе Главного разведывательного управления Генштаба, я зарабатывал свой хлеб в частной охранной структуре.

– А это что такое?

– А это такая очень маленькая, но профессиональная армия. Со своими разными охранными подразделениями, штабными аналитиками и бойцами спецназа для "горячих" дел. Только армия не государства, а отдельного бизнесмена. Да-да, не удивляйтесь. Концентрация капитала и монополизация неизбежно к такому приводят. И когда у тебя много заводов и пароходов, а еще много-много денег и несколько дерзких и упорных конкурентов, то начинаешь думать не только о рыночных методах борьбы, но и об...

– И эти мини-войны шли в мирной стране? В мирное время?

– Увы.

– Но Вы, как я понял, сами уже не стреляли, а именно думали там, да?

– Ну, так уж получилось, - усмехнулся Василий, - Но это длинный рассказ, Государь, и я точно не уложусь в испрошенные пятнадцать минут.

– Какая мрачная картина будущего стоит за Вашими словами...

– Зато все это давало шанс отставным военным и офицерам спецслужб еще какое-то время пожить безбедно. Если получалось пожить, конечно.

– Я понимаю Вас. Но совсем не хочу для нашей страны ТАКОГО будущего.

– Да и я тоже, откровенно говоря, желанием таким не горю.

– За Мишкиным нашим Вы ведь присмотрите там, Василий Александрович?..

Глава 4. Атас! Немцы в городе!

Март 1905-го года, Санкт-Петербург.

– Ну что ж, наши мелкие делишки мы с Государем, с грехом пополам, обсудили. И вас тут еще не хватились. Не удивительно: вечер у их Величеств сегодня насыщенный. Как я разумею, сейчас у Мишкина смотрины. И пока будущий тесть выклевывает ему мозг, часок-другой у нас есть. Но не рассчитывай, Вадик, что теперь мы с господином адмиралом кинемся рассказывать тебе байки Мюнгаузена про то, как "мы были на войне, на вороном своем коне". Давай-ка, дружок, промочи горлышко, и поведай нам про приезд их германского Величества в стольный град Санкт-Петербург.

– Не, ну так не честно, мужики! Все я, да я... Вы что, прессу по дороге не читали, что ли? Охрипну же с вами, а мало ли что, вдруг понадоблюсь?

– Ты цену-то себе не набивай, Вадик, - поддержал Балка Петрович, - Газеты это одно, у меня от одного списка этих фонов да цу в глазах зарябило, а ты крутился там в самом эпицентре. Сейчас мне с немцами почти две недели общаться. Вводи, давай, в курс дела про все, что у вас за закрытыми дверями обсуждалось. Я перед толковищем с Тирпицем тет-а-тет, а может, и с самим Вилли, должен быть подкованным на все сто.

– Да, понимаю я все. На шею не давите только, ладно?

– Уговорил. Но не тяни время. Слушаем, тебя.

– Сам я узнал о том, что кузен Вилли к нам намылился вечером того же безумного денечка, когда по всей России громыхнуло. Манифестом о будущем созыве Думы и до кучи - Указом о польской автономии. Знаю, Петрович, что лично ты был против него. И, скорее всего, в итоге, от поляков неприятностей все равно меньше не будет. Но Николай и Дурново, принимая это решение, даже с мнением фон Плеве не посчитались. И, знаешь, мне думается, что они правы. Пусть паны попробуют ответить "презлым за предоброе". В этом случае у государства будут развязаны руки для соответствующего воздаяния. И внутри России никто не посмеет даже тявкнуть.

– Посмеют, не сомневайся.

– Василий Александрович, а Вы-то на что? Псы цепные - кровопийцы-опричники?
– усмехнулся Вадик, - Вы же у нас теперь главные защитники Родины. Нежто, язычки говорливые прищипнуть слабо кое-кому?

– Балбес ты, все-таки, - прищурился Василий, - Мы не защитники Родины. Мы ее центральные нападающие. И впредь, заруби себе на носу, если вдруг в политес играться надумал: большинство обращений за помощью к хирургу - это итог действий бездарного терапевта. Понял, к чему это я, светило медицинское. И не отвлекайся, дальше излагай.

– Короче, за суматохой и суетой, телеграмму кайзера Николай только перед ужином прочел. Вилли оказался парень - не промах. Слова Николая, в августе еще ему сказанные, о том, что как только дело с японцами завершится, он сразу ждет его в Питере, хитрый тевтон предпочел истолковать буквально. И отстучал кузену следующее: "Дорогой Ники! Не имею сил выразить тебе все счастье и весь свой восторг от твоего выдающегося успеха на Востоке письменно. Спешу к тебе, как договорились. Отплываем из Гамбурга сегодня же. Прибуду в Кронштадт через три дня. Пришли ледокол к Даго. Твой навеки, IR..."

Бедняга Николай, и так уже замученный и уставший, аж чуть мимо стула не сел. Пришлось поднимать всех в ружье, на ночь глядя. Слава Богу, повезло, что "Ермак" как раз оказался в Либаве, там очередной караван торговых судов формировали. И телеграф на нем исправно действовал...

Встретил он их у самой кромки льдов, как будто специально репетировали: немцы из дымки выходят, а он уже их поджидает у Даргерортского маяка. Причем думали-то мы, что Вилли, как всегда, заявится на своем "Гогенцоллерне". Но в этот раз оказалось, что его личное транспортное средство еще пребывает в текущем зимнем ремонте.

Но кайзера выручил Баллин, его яхта как раз счастливо оказалась в Гамбурге, причем уже стояла под парами - главный немецкий пароходчик собирался на ней куда-то на юга сплавать, после того, как Кайзер закончит представление с парадами и речами по поводу этого их нового Кубка. За ночь они прошли канал, и с корабельным эскортом - к нам...

– Какого еще кубка? Это ты про что сейчас, Вадим?

– Точно ведь газеты не читаете, мужики? Про "Атлантический Кубок" не слышали?

– Листаем, конечно, но больше про внутренние наши дела, и что с войной связано. Не все же от первой строчки до последней. Так глаза испортишь. И без этого дел полно.

– Понятно все с вами, Петрович. Ну-ка, стопку вон ту мне дайте. Смотрим. Ага... "Ведомости". За 4-е число тоже есть. Открываем и читаем:

"Германия. В Гамбурге 3 марта германский Император Вильгельм II торжественно учредил так называемый "Клуб Атлантического Кубка" - особый элитарный клуб для промышленников, финансистов, политиков и морских офицеров (как военной, так и гражданской службы). Клубный фонд целиком составлен из пожертвований частных лиц. В тот же день Клуб учредил две поощрительных награды: Кубок Атлантики (см. фото) и с нею денежный приз, вручаемые ежегодно той судостроительной фирме Германии, чей лайнер несет Голубую ленту. Вторая награда - Крест Кубка Атлантики (и денежный приз) так же вручаемый ежегодно. Причем в двух экземплярах - главным конструкторам этого корабля и его силовой установки. Сам кубок выполнен из чистого серебра, имеет весу более 30-и фунтов и является наградой переходящей. В отличие от медалей Креста Кубка Атлантики. Они остаются в полной собственности награждаемых лиц, с правом ношения при мундире, вицмундире и фраке.

В речи, посвященной этому знаменательному событию, Его величество кайзер выразил пожелание, чтобы известная Голубая лента Атлантики отныне принадлежала только немецким судам, а значит - инженерам и морякам, несмотря на все отчаянные усилия конкурентов.

Трем крупнейшим частным кораблестроительным фирмам - "Вулкан", "Блом унд Фосс" и "Германия Верфт" - были обещаны дополнительные (к уровню закона 1888-го года) государственные субсидии для постройки новых стапелей под трансатлантические лайнеры. Причем эти суда должны непременно иметь способность вместить не менее двух с половиной тысяч пассажиров и пересечь Атлантический океан за время меньшее, чем четверо суток и двенадцать часов.