Загадочная леди

Нет, его раздражало другое: она упорно отказывала ему, хотя уже принадлежала другому мужчине. Или мужчинам. Он не сумел ее соблазнить, и это нанесло удар по его самолюбию.

Конечно, теперь совершенно ясно, что с ней произошло. Она состояла в связи с мужчиной, который по какой-то причине не мог на ней жениться, и в качестве наказания семья заставила ее жить в деревенской глуши. Помощь же от семьи она получала до тех пор, пока оставалась там, где ей ведено.

Неприятно было думать, что эта жизнь нравилась ей больше, чем та, которую он ей предложил. Неприятно было сознавать, что он увозит ее из этого дома чуть ли не силой, против ее воли. И очень не хотелось думать о том, что он овладеет ею насильно, хотя насилие это и узаконено недавно свершившимся обрядом.

Черт побери! Еще совсем недавно он смеялся над тем, как удалось спастись Нэту, а потом и Идену, а для него спасения не было. Интересно, посмеются ли они над ним? Он написал им в Данбертон, сообщая о предстоящем бракосочетании. Впрочем, вряд они станут смеяться. Друзья поймут, в каких обстоятельствах он оказался и что он чувствует. Они отнесутся к нему с сочувствием.

Проклятие! Он нуждается в сочувствии!

Задняя дверь отворилась, и в кухню вбежал Тоби. За ним шла Кэтрин, но не так быстро. Ее атласное платье поблескивало при свете свечей; оно совершенно не соответствовало обстановке коттеджа.

Виконт задул одну из свечей и взял другую.

– Проводите меня в спальню, – сказал он, решив, что не стоит откладывать неизбежное. И тут же вспомнил о том, как обратился к ней с подобной просьбой всего лишь две недели назад. Тогда он весь пылал. Ну что же, он и теперь пылает. Но тогда ему казалось, что она испытывает то же самое.

Кэтрин повернулась и стала подниматься по узкой лестнице, ведущей в спальню. Спальня оказалась на удивление просторной и очень уютной. Над кроватью потолок был высокий, у противоположной стены – скошенный из-за ската крыши. Наверное, его присутствие здесь кажется странным, подумал виконт, поставив свечу на ночной столик и глядя в зеркало – в нем отражалось пламя. Действительно странно: в комнате, где она прожила в одиночестве пять лет, вдруг появляется мужчина.

Кэтрин повернулась и посмотрела на него. Она была спокойна. Да, его жене не откажешь в храбрости. Но ведь она не невинная новобрачная.

– Подойдите, – сказал он, поманив ее пальцем. Она подошла.

– Повернитесь.

На спине у нее оказалось чуть ли не две дюжины маленьких перламутровых пуговок, и каждая из них – в крохотной петельке. Он расстегнул все пуговки на платье, методично, аккуратно. Затем вытащил из ее волос все шпильки. Кэтрин вздрогнула, когда виконт повернул ее лицом к себе и платье, сверкая, упало к ее ногам. Он опустился на колени, чтобы стянуть с нее чулки. Помогая ему, она подняла сначала одну, потом другую ногу. После чего сделала шаг в сторону, выбираясь из вороха своих одежд. Он выпрямился и оглядел ее.

Она смотрела на него не мигая; на лицо ее падали золотые локоны волнами, почти до пояса, как он и ожидал.

– Если в вашей фигуре и есть какие-то изъяны, я их не вижу, – проговорил виконт.

– Поскольку вы связали свою жизнь со мной, – сказала Кэтрин, – хорошо, что вы довольны вашей собственностью.

Он поднял брови.

– Воистину так. – И провел тыльной стороной руки по ее щеке и подбородку.

Потом склонился над ней и легонько поцеловал ее в чуть приоткрытые губы. Виконт не торопился. Впереди – вся ночь. Он положил руки ей на бедра, затем – на полушария грудей. Ее груди были теплые и шелковистые, маленькие и крепкие. Соблазнительные. От его легкого прикосновения соски тут же затвердели. Руки его скользнули ей за спину и вниз; ладони легли на ягодицы.

Она вздрогнула, и он привлек ее к себе. Одна его рука вновь легла ей на грудь. На сей раз поцелуй его был страстным и продолжительным.

Прижимать к себе обнаженную женщину, будучи совершенно одетым, – в этом есть что-то особенное, промелькнуло у виконта. Он наслаждался этим ощущением, решил не торопиться, хотя инстинкт повелевал сорвать с себя одежду, уложить женщину на постель и овладеть ею.

Все крепче прижимая к себе Кэтрин, он чувствовал тепло ее тела. Затем почувствовал, как ее руки обвили его шею. Губы ее снова приоткрылись, и она потянулась к нему. Теперь уже Кэтрин прижималась к мужу.

Наконец он понял: ей хочется того, что сейчас произойдет. Значит, насилия не будет, если насилие в браке вообще возможно.

– На постель, – проговорил он прямо ей в губы. – Завершим брачные отношения там.

Она лежала и смотрела, как он раздевается. Он делал это не спеша, любуясь ее красотой, предвкушая наслаждение. Она наблюдала за ним без тени робости. Наконец он лег рядом с ней, лег, не погасив свечу.

Но она проявляла полнейшую пассивность. Совершенно не выказывала страсти. Была покорной и податливой, но не более того. Но ведь прошло целых пять лет! Он решил проявить терпение, дождаться, когда она вспыхнет. Да и некуда торопиться. К тому же предварительные игры всегда нравились ему не меньше, чем их продолжение. Ему нравилось, когда женщина пылает и задыхается от страсти.

Виконт решил подождать.

Наконец, не выдержав, он приподнялся на локте и посмотрел ей в глаза. Желание его усиливалось с каждой секундой. Он провел пальцем по ее влажным чуть припухшим губам и спросил:

– Сколько раз?

Она посмотрела на него с недоумением.

– Один? Дюжину? Сотню? Больше, чем вы можете вспомнить?

И тут она поняла, но ответила не сразу. Наконец, глядя на него пристально, прошептала:

– Один…

Ах, значит, она почти невинна! К тому же прошло пять лет.

Кэтрин закрыла глаза. Она оставалась безучастной, но все же ждала его.

– Не бойтесь, – сказал он. Потому что она все-таки боялась. – Расслабьтесь. Пусть это наконец произойдет.

Он овладел ею, не сводя глаз с ее лица. Она прикусила нижнюю губу, однако не вскрикнула и не поморщилась.

Виконт же по-прежнему не торопился. Он давал ей время почувствовать близость. Потом она узнает, чего еще он захочет от нее, даже потребует.

Она застонала и вздрогнула.

Он дождался, когда она полностью расслабится, и лишь после этого по-настоящему отдался наслаждению.

Он ужасно устал – вот его первая сознательная мысль. И он все еще лежал на ней. Наверное, задремал. Вероятно, ненадолго. Он ведь не перышко. Осторожно, с явной неохотой виконт скатился на простыню. Кажется, он мог бы провести здесь целую неделю. Постель удобная, женщина теплая и соблазнительная. Будет очень приятно обучать ее искусству любви и наслаждаться ею многие недели и месяцы. Она неопытна. Это открытие его обрадовало.

Виконт потянулся за простыней, чтобы накрыться. Он хотел подсунуть руку под Кэтрин и повернуть ее лицом к себе. Но она, опередив его, перевернулась на бок, спиной к нему.

Свеча уже почти догорела и теперь отбрасывала на стены длинные тени. Кэтрин не спала – он знал это, хотя не видел ее лица. Даже не слышал ее дыхания.

– Я сделал вам больно? – спросил он.

– Нет, – ответила она.

– Я вас чем-нибудь обидел?

– Нет.

Почему-то ему показалось, что она плачет, хотя плечи ее не содрогались и не было слышно всхлипываний. Немного помедлив, он протянул руку и прикоснулся к ее лицу. Она вздрогнула и уткнулась в подушку, но все же он успел почувствовать, что лицо у нее мокрое от слез.