Загадочные фантомы

– Ja, – согласился Йонте по-шведски, повернув на Эмбаркадеро. – Не стоило вам приезжать сюда в такой потоп. Уинтер будет недоволен.

Какая прелесть! Астрид приехала в Сан-Франциско в полдень и едва перекинулась словечком со старшим братом. Полгорода было перегорожено, и она знала, почему Уинтер работает в девять вечера – помогает обложить склад мешками с песком. И еще Астрид не сомневалась, что там же застрял и Бо, но прощать его не собиралась.

Они не виделись почти четыре месяца, а потом Бо перестал отвечать на ее письма. Астрид вернулась домой, а он не мог выбраться со склада на часок? Хотя бы позвонить или передать записку?

Слуги приготовили вкусный ужин, и она выпила немного шампанского в честь праздника. Даже хлебнула лишнего, хоть и не чувствовала сильного опьянения. Однако спиртное не шло ей на пользу. Пару месяцев назад она выпила пять стаканов самогона и, упав с балкона студенческого общежития, растянула лодыжку. Но в сравнении с похмельем, боль в ноге казалась ерундой. С тех пор Астрид поклялась всем святым, что больше пить не будет.

Тщетное обещание, потому что Уинтер был одним из крупнейших бутлегеров в Сан-Франциско.

Лимузин притормозил у длинного, вытянутого вдоль береговой линии, разгороженного на отсеки здания. Теплый свет лился из окон по обе стороны открытого проема с надписью «26-й пирс. Причал рыболовной компании Магнуссона». По крайней мере в дневное время здесь действительно занимались законной деятельностью, а по ночам со склада развозилось спиртное по всему городу.

Астрид схватила зонтик и открыла дверцу «пирс-эрроу» до того, как машина остановилась.

– Уезжай, домой меня привезут.

– Но…

– Спокойной ночи, Йонте, – решительно пожелала она и распахнула зонт, чтобы уберечься от ливня.

Нырнув в закрытую арку с испанской лепниной, она прошлепала по лужам и тут же уловила запах отработанного машинного масла и грузовых контейнеров. Знакомый и странно приятный аромат. Прямо за вереницей грузовиков доставки, припаркованных на ночь, мужчины обкладывали стены мешками с песком там, где по цементному полу текла вода. Здесь же Уинтер руководил процессом и общался с подчиненным.

Но Бо не было видно.

Пока брат ее не заметил и не стал орать за то, что явилась сюда ночью, Астрид закрыла зонтик и свернула направо к служебным помещениям. Приемная пустовала, но в кабинете горел свет. Она ринулась туда, ощущая головокружение от шампанского, и остановилась на пороге.

Кабинет совершенно не изменился. Стены украшали немного скособоченные пыльные рамки с фотографиями ее семьи: их первый дом в Филморе, детские изображения ее братьев, и все лодки, какими владел их отец, включая последнюю, которую он приобрел прямо перед тем, как погиб в аварии три года назад. А над фотографиями с потолка свисала Старая Берта – чучело тигровой акулы.

Под пятнистой хищницей сгорбился голый по пояс Бо Йонг, совершенно вымокший под дождем. Мокрая рубашка валялась на стуле, а сухая лежала на шкафчике для документов.

Восторг смел опьянение от шампанского, бурлящего в крови Астрид. Бо был тут, ее друг детства, тот, кому она доверяла больше всех на свете и единственный небезразличный ей мужчина.

Звезды, она никогда еще так не радовалась, видя его красивое лицо. Ей хотелось подбежать и обнять Бо, как она делала, когда они оба были еще слишком юными, чтобы осознать, что их отношения постепенно меняются… когда она была всего лишь младшей сестрой босса Бо, а он – всего лишь наемным работником.

Но все изменилось.

И с этой мыслью тут же всплыли все обиды.

– Значит, ты все же жив.

Услышав ее голос, Бо встал и повернулся, на мгновение ошеломив видом гладкой, красиво очерченной груди. Астрид видела его без рубашки десятки раз: за работой на свежем воздухе, в боксерском клубе Чайна-тауна, куда Бо захаживал сбросить пар, или когда они посреди ночи сталкивались на кухне у холодильника. Но теперь он стоял перед ней с мокрым полотенцем, будто готовый к сражению, и изысканный блеск его мускулистых рук показался чуть ли не непристойным. Какой он мужественный. Астрид стало жарко от одного его вида.

Так нечестно.

– Астрид, – наконец хрипло выдавил Бо. Обычно аккуратно причесанные прямые волосы закрыли один глаз, точно росчерк черных китайских чернил. Он убрал мокрую прядь с лица и уставился на Астрид, будто на мираж, которого не ожидал.

Тем хуже. Астрид не желала терпеть пренебрежение. Она надела лучшую шубку, украшенное бисером сногсшибательное пурпурное платье, выгодно подчеркивающее ее ноги. И точно знала, что сказать.

– Ты не забрал меня со станции.

– Я работал. – Он дернул плечом, будто ему было трудно пожать обоими. – К тому же, я не семейный шофер, этот пост занимает Йонте.

Правда, разве дело в этом?

– И ты не пришел ужинать. Лена приготовила миндальный торт.

– Серьезно? Жаль, что я его пропустил, – небрежно ответил Бо.

– А больше ты ни о чем не жалеешь?

– Только не говори, что она приготовила лимонный пирог, или я в самом деле расстроюсь.

Астрид покраснела от гнева.

– Я тебе сейчас дам повод расстроиться. Хоть на минутку побудь серьезным, прошу. Это ты можешь сделать для девушки, которую не видел несколько месяцев и даже не поздоровался при встрече?

Он махнул полотенцем в сторону потолка.

– Ты что, не видишь? Нас почти затопило.

– Но сегодня мой день рождения, – выпалила Астрид, но тут же пожалела о своей вспышке, осознав, насколько по-детски выглядит такая мелочная жалоба.

– Знаю, – ответил Бо.

Чем вывел ее из себя.

– Хватило бы простого поздравления. Не знаю, почему я думала, что ты помнишь о моем дне рождения, ты ведь не ответил на мои письма. – Бо даже не сообщил, что ее подруга и портниха Бенита, жившая на первом этаже дома Магнуссонов, две недели назад уехала в Чарльстон ухаживать за больной родственницей. – Ты, наверное, просто забыл мне написать?

Бо что-то буркнул и отвел глаза.

– Только не говори, что был слишком занят, потому что мне прекрасно известно, что здесь не всегда лило как из ведра.

– Нет, не всегда. – Бо отвернулся, вытирая волосы полотенцем.

– Тогда что? С глаз долой – из сердца вон? Неужели меня так легко забыть?

– Черт, жаль, что это не так.

– О чем ты? Боже, Бо. Дело в том, что тебе больше не платят за то, что ты возишь меня по городу? В этом? Тебя повысили, и теперь ты можешь отделаться от обузы?