Загадочный материк
Шрифт:
В полётах
«Фэрчайльд» 15 января совершил три пробных полета. На четвертый раз с пилотом Смитом полетел Бёрд. В трехчасовом рейсе они обследовали 1200 квадратных миль неизведанного ранее пространства, нанесли на карту заливы, бухты, гавани, которым дали имена американских летчиков.
— Не верьте скептикам! — сказал Смит, вернувшись на базу. — Загадки Антарктиды будут решены при помощи самолетов.
Лишь 27 января погода позволила осуществить задуманный полет над полуостровом Эдуарда VII. За штурвалом «Фэрчайльда» сидел рыжебородый норвежец Бёрнт Балчен, у ключа радиотелеграфа — второй пилот и радист Джун. Кабина была забита всевозможным снаряжением, обмундированием и трехмесячным запасом продовольствия —
С высоты 100 метров окраина Великого ледяного барьера казалась выложенной из гипса и представляла необычайный контраст с бархатистой зеленью волн. Впереди возникло темное пятно — нунатак Скотта. За полтора часа Балчен достиг этой уединенной высокой скалы, до которой Преструд, Стубберуд и Иогансен в 1911 году брели неделями в жестокий мороз, преследуемые ураганными ветрами. Пилот вспомнил, как его соотечественники, застигнутые пургой, лежали в маленькой палатке, и лейтенант Преструд, чтобы скоротать время, упражнялся в русском языке, спрягая глаголы…
«Фэрчайльд» шел над неисследованной территорией. К югу тянулась цепь невысоких гор Александры, также открытых Скоттом и достигнутых в 1912 году японской экспедицией лейтенанта Тиоку Ширазе. Внизу проносились странные на вид острова — их причудливые ледовые куполы поднимались до тридцати метров над морем. Густое месиво облаков вынудило Балчена положить самолет на обратный курс.
Вдруг пилот оглянулся и подозвал Бёрда к себе. Впереди высилась цепь горных вершин, их было четырнадцать. Отряд Преструда, проходивший неподалеку от этого массива, не заметил его — вероятно из-за ограниченной видимости. Теперь, спустя семнадцать лет, на белом пятне карты появилось обозначение горных вершин. Балчен и Джун торжествовали: нужно ли более убедительное доказательство колоссальной роли авиации в географических открытиях! Ежечасно они обследовали до 4000 квадратных километров территории. У пешей партии на это ушли бы недели трудов, лишений, борьбы со смертью…
Больше всех новым открытиям обрадовался профессор геологии Лоренц Гулд, участник двух арктических экспедиций.
— При первой же возможности я полечу исследовать структуру этих гор, — сказал ученый.
Истекал январь, разгрузка судов шла к концу. «Боллингу» удалось приблизиться на 15 метров к Ледяному барьеру — в единственном месте, где он полого спускался в море; при помощи лебедки и длинных тросов груз вытягивали на поверхность. Стоянка была исключительно удачная: меньше десяти километров отделяло ее от Маленькой Америки. Путешественники забыли об опасности; которая таилась в ледяных стенах, почти отвесно поднимавшихся до 20–25 метров справа и слева от судна. Не раз сюда доносился грозный гул; услышав, как где-то обрушилась, вздымая волну, ледяная громада и родился новый айсберг, люди шутили: «Барьер отелился!»
Первое серьезное напоминание экспедиция получила январским утром, когда все занимались выгрузкой, подтягивая ящики, тюки, мешки и бочки по склону Барьера. С потрясающим грохотом низверглась часть ледяной стены и в какие-то неуловимые секунды весь склон оказался в море. К счастью, никто не пострадал. Судно немного передвинулось, его мостик оказался на уровне верхнего края Барьера. Такое соседство было опасно, но Бёрд спешил выгрузить части трехмоторного самолета «Форд»; остальные машины уже находились на базе.
К вечеру сильные толчки потрясли суда, и в то же мгновение мощный взрыв загрохотал в Китовой бухте: тысячи тонн льда, оторвавшегося от Барьера, рухнули в воду. Белая лавина низринулась на палубу «Боллинга», судно резко накренилось, загудели канаты, протянутые с соседнего судна… Еще секунда-другая, и они лопнут, «Боллинг» перевернется, а ведь там десятки людей!..
Канаты предотвратили катастрофу, но в воде беспомощно барахтался человек, не умеющий плавать, другой повис высоко на обрыве ледника, судорожно ухватившись за конец веревки. Его быстро вытащили на поверхность Барьера, а утопающего спасли буквально в последнюю минуту, когда
он, утратив силы, шел ко дну.Во второй половине февраля все 665 тонн груза были доставлены в Маленькую Америку. Собачьи упряжки прошли в общей сложности более 22 тысяч километров.
Гибель «Фоккера»
Лето шло к концу. Выждав погоду, пилоты «Фоккера» и «Фэрчайльда» стартовали на восток. Под самолетами проходили горы полуострова Эдуарда VII. Не только долины, но и возвышенности оказались скрытыми под мощным ледяным панцырем. Лишь кое-где виднелись вершины, свободные от белых оков. Повернув на юг, пилоты достигли почти 80-й параллели и отсюда направились к Маленькой Америке. Полет продолжался четыре часа. Вся территория к югу от гор и на восток до 150-го меридиана получила имя Роберта Скотта.
В тот же день специалист по воздушному фотографированию Мак-Кинлей вылетел на «Фэрчайльде», чтобы заснять береговую линию и возвышенности полуострова Эдуарда VII. Радиорубка «Сити оф Нью-Йорк» превратилась в командный пункт, откуда начальник экспедиции передавал распоряжения исследователям, летевшим со скоростью 160–170 километров в час на высоте 2000 метров. Было слышно, как радист «Фэрчайльда» переговаривается с коротковолновой станцией в Сан-Франциско.
Поразительно изменились условия работы полярных путешественников. Ещё недавно они отправлялись в походы по материку, на долгие месяцы теряя связь с базой. Скотт и Амундсен ничего не знали о действиях друг друга, хотя были разделены лишь сотнями километров. А теперь радио связывает исследователей с отдаленными материками, самолет может быстро пронести полярников над тысячами километров ледяной пустыни, в главном штабе научного городка на Барьере трезвонит телефон… Прогресс техники опережает самые фантастические замыслы…
Как-то в столовую влетел радист Мэсон:
— Рекордная связь, сенсация! — закричал он еще с порога. — Идите на радиостанцию, Петерсон говорит с русским радистом!
— С Москвой? — удивился Гул д.
— Еще на две тысячи миль дальше — с Землей Франца-Иосифа!..
Летом 1929 года в бухте Тихой, за 80-й параллелью, над полярной научно-исследовательской станцией взвился советский флаг. 25-летний радист Эрнст Теодорович Кренкель, в будущем знаменитый исследователь Арктики, завершив служебные переговоры, обычно не упускал возможности «пошарить в эфире» на 40-метровом диапазоне, предоставленном любителям. В тот вечер их было маловато, и заочные встречи не обещали ничего увлекательного. Всё же Кренкель взялся за ключ передатчика.
— Всем, всем, всем! Я — RPX… RPX… — неслись в эфире сигналы самой северной радиостанции земного шара — Земли Франца-Иосифа.
Кто услышит его зов, кто откликнется?.. Кренкель остановил двигатель. Крепче прижал наушники. Тишина. Любители исчезли. Жаль, но сегодня, видимо, сорвалось… Вдруг послышались позывные: RPX… RPX… Ага, клюнуло!.. Слышимость была довольно приличная. Неведомый радист четко работал ключом. Ясно, это рука профессионала. Но кто он?.. И, словно отвечая на мысль советского радиста, его собеседник несколько раз отстучал свои позывные: WFA… О, что-то новое! Американец! Начальная буква W присвоена американским рациям. По работе видно, что это не любитель, да и в позывных у любителей обязательно есть какая-либо цифра. Несомненно, станция береговая, — судовые имеют четыре буквы.
Кренкель принялся вызывать американского коллегу, а свободной рукой листал страницы международного справочника наземных радиостанций. Однако WFA не оказалось. Это ещё больше разожгло интерес советского радиста. Он старательно отстучал по-английски: «Здесь советская полярная станция в бухте Тихой на Земле Франца-Иосифа. Кто вы такой и где находитесь?»
Последовал немедленный ответ: «Дорогой мистер! Очевидно, мы можем поздравить друг друга с установлением мирового рекорда по дальности радиосвязи. С вами работает радист Петерсон из американской антарктической экспедиции. Поздравляю вас!»