Загадочный материк

Вдоволь наглядевшись на морских слонов и молодых пингвинов с мохнатым оперением, напоминающим енотовую шубку, офицеры и матросы вернулись на корабль. Через два дня экспедиция покинула Макуори.

Под широтой, на которой в Северном полушарии расположен Петербург, исследователи увидели льды, за 60-й параллелью оказались в зоне многочисленных айсбергов, а вскоре на пути возникла необозримая белая преграда — «твердая оболочка Южного полюса».

Не только во времена русской экспедиции, но и на протяжении многих десятилетий после неё Антарктику называли «Южным полюсом».

Егор Киселев 28 ноября занес в «Памитник»: «Пришли к полюсу, где страшные ледяные горы и большие сплавные поля, и носит их близ полюса, и страшный холод, частые шквалы со снегом…»

Беллинсгаузен и Лазарев упорно пробивались на юг мимо айсбергов, шириной и длиной до 20 километров, возвышавшихся над океаном на 35–40 метров. Командование вело корабли по неизведанным путям, пересекая огромные области, не посещенные ни одним человеком.

13 декабря у 164° з. д. исследователи в четвертый раз пересекли Полярный круг. Сто сорок восемь айсбергов насчитал лейтенант Торсон вокруг «Востока». Сплоченные белые поля простирались к югу, западу и востоку, не оставляя ни малейшей лазейки.

— Далее невозможно податься даже на полмили, — сказал Беллинсгаузен.

Необозримый ледяной пояс преградил доступ в область Антарктики, известную теперь под названием моря Росса.

«Восток» и «Мирный» отошли к северо-востоку. Будто забавляясь с кораблями, льды то вплотную обступали их, то снова расходились, открывая дорогу. Во время короткой стоянки лейтенант Игнатьев успел добыть на соседней льдине королевского пингвина; он был раза в полтора выше обыкновенного и выделялся необычайно яркой окраской. Моряков заинтересовала находка, обнаруженная в его желудке, — маленькие кусочки камня; значит, этот пингвин не столь давно побывал на неведомом берегу?

Новые скопища айсбергов встретили экспедицию, пробивавшуюся на восток. Все понимали, что столкновение с пловучей горой повлечет неминуемую гибель корабля. Если в ясную погоду моряки искусно маневрировали, что оставалось им делать в густом тумане, скрывающем порой даже верхушки мачт? Шлюпы неоднократно теряли друг друга из виду, а звуки пушечных выстрелов, которыми они обменивались для ориентировки, поглощал туман. Спустя почти 120 лет американская антарктическая экспедиция назвала эту область «Чертовым кладбищем».

«М-ца декабря 18-го. Был большой туман. Случилось к ночи, что таких мало случалось, — писал Егор Киселев. — И в такие зашли ледяные горы, что не думали выйти, и так думали не спасемся…»

«Восток» едва избежал катастрофы. Океанская зыбь тяжело колыхала шлюп с борта на борт и с носа на корму. Около полудня сильный удар всколыхнул корабль, люди попадали, свалились книги с полок судовой библиотеки… Завадовский стремглав понесся наверх.

— Что стряслось? — вскричал он.

— Напоролись на льдину… Она едва высовывалась из воды, — доложил взволнованный лейтенант Демидов.

Удар пришелся по правой «скуле». Льдина раздробила подъякорные доски и сорвала медную обшивку, почти на метр оголив подводную часть корабля.

Сумрачный Завадовский выслушал объяснения. Вахтенному офицеру пришлось выбирать из двух зол: когда впереди возникли крупные белые глыбы, Демидов отвернул вправо — к льдине, казавшейся менее опасной.

— Счастье, что приключилось сие, когда шлюп опускался носом, — сказал старший офицер. — Ежели бы удар пришелся ниже, в подводную часть, понимаете, что последовало бы?!

— Понимаю, — чуть шевеля губами, ответил лейтенант.

Подошел Новый год. Вторично наши моряки отметили его в Антарктике. С 1819-м они простились у 60-й параллели, имея за кормой Южные Сандвичевы острова, а 1821-й встретили в 800 километрах южнее, за Полярным кругом, который пересекли в пятый раз — около 120° з. д.

На карте путь экспедиции в высоких широтах за 1820 год представляется огромной дугой, огибающей три четверти побережья Антарктиды. Оставалось пройти сравнительно немного, чтобы замкнуть кольцо кругосветного путешествия в южнополярных морях. На завершающем этапе экспедицию ожидали исторические события.

Неудача Джемса Кука за 71-й параллелью привела его к ошибочному выводу об отсутствии суши за Полярным кругом. Английский мореплаватель двинулся на северо-восток, оставив не обследованной огромную область Тихого океана, названную впоследствии морем Беллинсгаузена.

Сюда держали курс «Восток» и «Мирный».

Южный материк существует!

Наступило 10 января. Уже четверо суток экспедиция находилась за Полярным кругом, пересеченным в шестой раз. Осталась позади 68-я параллель. Малым ходом шлюпы двигались на юго-восток между бесчисленными ледяными полями. Огромный альбатрос покружился над кораблем и, взмахнув дымчатыми крыльями, исчез в южном направлении. Появились три голубых буревестника. Красивых птиц сменила пара хищных поморников, которых наши моряки называли «курицами Эгмонтской гавани». Проносились морские ласточки — крачки. То здесь, то там киты пускали высокие фонтаны, временами показывалась темносерая спина морского гиганта.

— Что же значит сие обилие птиц, Иван Антонович? — возбужденно спросил Новосильский. — Вот и вода здесь иного цвета.

Мичман не решался выговорить заветное слово; хотя ему казалось, будто и ветер нашептывает: «Берег, берег!» Чувство близости земли овладело моряками, они выбежали на верхнюю палубу. Слава ожидала того, кто первый заметит землю в этой, от сотворения мира никем ещё не виданной области нашей планеты. Мало думали матросы о денежной награде, обещанной начальством за «обретение» земли, хотя эти нескелько рублей были для любого из них сущим богатством.

Пробили рынду: 3 часа пополудни. Минут через сорок какое-то смутное пятно возникло вдали среди белизны льдов и снега. Офицеры не отрывались от подзорных труб.

— Пятно сие — берег, — изменившимся голосом сказал всегда спокойный и сдержанный Фаддей Фаддеевич.

— Да неужели?.. Земля!.. А откуда ещё возьмется пятно!.. — послышалось сразу несколько голосов.

Матросы старались без «стекляшек» разглядеть отдаленное пятнышко.

— Палицын! Пётра!.. Чего там? — кричали они товарищу, забравшемуся на площадку передней мачты.

— Не вижу, — загудел палицынский бас.

— Да ты сюда гляди, голова еловая!..

Егор Киселев схватил за плечо помора Мигалкина:

— Ей-богу, земля! Пятнышки махонькие, черные, а округ — снег… Видишь, видишь?!

Беллинсгаузен приказал передать на «Мирный» флажным телеграфом: «Вижу землю». Лазарев ответил такими же сигналами.

Выглянувшее солнце осветило гористую, покрытую снегом землю. Чернели прибрежные осыпи и обрывистые скалы.

Повсюду на кораблях слышалось: «Земля! Берег!..» Долго не остывало радостное возбуждение. А когда вокруг утихло, Киселев вытащил свою тетрадку и, вздохнув, принялся писать: «М-ца генваря, 10-го. Увидели новой остров, которой никаким мореходцем не просвещен, кроме наших двух судов, и остров пребольшой и высокой…»