Загляни ей в глаза: повести

Сколько же можно сидеть и ни черта не делать? Две переполненные пепельницы он уже вытряхнул в окно, но набраться мужества, чтобы позвонить в дом, у Громова никак не получалось. А ждать темноты глупо, нервы не выдержат. Он смотрел на заветную дверь как на кабинет стоматолога: страшно, но надо.

И тут всевышний сжалился над ним. Дверь распахнулась. На крыльцо вышла высокая блондинка лет сорока, лицо которой пряталось за безвкусным макияжем. Умой бедняжку, и не узнаешь. Одета вполне прилично, но хозяйственная старая сумка портила все впечатление. С такой только за картошкой ходить.

Женщина не очень уверенно спустилась по ступенькам крыльца и свернула направо. Шла без зонта, голову прикрывала косынка. Олег последовал за странной дамочкой. Несколько раз она споткнулась. Если больная, то зачем надевать туфли на высоком каблуке? Ноги красивые, тут ничего не скажешь.

Она проковыляла два квартала и зашла в мини-маркет. Громов последовал за ней. В магазине кроме кассирши никого не было, зато рядов хватало и было где спрятаться.

Итак, теперь он знал, как выглядит Марина Брагина, которая попала в его черный список.

Марина шла целеустремленно к витрине с вином, положила в сумку пять бутылок дешевого портвейна и направилась к кассе. Олег прихватил бутылку коньяка сомнительного качества и пошел следом. Кассирша рассчиталась с Мариной, и та вышла из магазина. К кассе подошел Громов.

— Кого она собирается угощать этим пойлом?

— Маринка, что ли? Себя любимую. Опять в запой уходит. Бедные соседи неделю спокойно пожить не могут.

— Шумит?

— Специально динамики выставляет на окно. На станции слышно. И так до утра, пока не отрубится.

— И соседи молчат?

— Воевать с ней бесполезно, менты ее покрывают. Олег получил сдачу и вышел из магазина. Сев в машину, он положил бутылку рядом, но не мог оторвать от нее взгляда. Надо бы хлебнуть для храбрости, авось пронесет мимо гаишников. Открыв бутылку, он сделал несколько глотков, выкурил сигарету и наконец решился.

На звонки долго никто не реагировал. Когда дверь распахнулась, перед ним предстала Марина Братина, но уже в цветастом халатике с глубоким декольте. Грудь стоила того, чтобы выставлять ее напоказ. Ярко-зеленые глаза явно вызывали интерес у мужчин. С такими данными и одна? Странно!

— Ты ко мне, голубчик?

— Марина Андреевна Брагина?

— Фу, какой официоз. У тебя вид судебного пристава. Смой с физиономии маску идиота и станешь симпатичным парнем.

Олег попытался улыбнуться. Не получилось, мышцы свело.

— Ваша машина застрахована? — Он кивнул на гараж. Женщина наморщила лоб. Более сложного вопроса она в жизни не слышала.

— Понятия не имею. После смерти мужа я туда не заходила.

— Давно умер ваш муж?

— Два года минуло, как со мной нет моего козлика. Она издала непонятный звук. То ли хныкнула, то ли икнула.

— Ты чего хочешь-то, красавчик? Олег немного расслабился:

— В районе много угонов из частных гаражей. Надо оформить страховку и спать спокойно.

— Когда подохну, тогда и успокоюсь. А пока можно еще и покувыркаться в постели. Заходи, миленький.

Громов зашел в дом. Огромная комната напоминала антикварный магазин, но повсюду было разбросано нижнее белье.

— Прости, красавчик, я никого сегодня не ждала. О чем ты говорил?

Женщина подошла к столу, где стояло купленное в магазине вино. Одна бутылка уже опустела.

— Я забочусь о вашей машине.

— А что с ней не так?

— Надо оформить страховку.

— Зачем? Лучше ее сбагрить. Новый джип. Прав у меня все равно нет и не будет. Помоги продать, получишь комиссионные. Я не жадная. Мой подохший козлик столько бабок наворовал, что я до сих пор их пропить не могу.

— Хорошо, я поинтересуюсь. У меня есть связи на авторынке.

Марина наполнила стакан и залпом выпила вино, потом посмотрела на гостя, будто отрезвела.

— Ты похож на какого-то известного артиста. Какой, к черту, из тебя страховщик! Костюмчик твой сколько стоит?

— Я прозондирую почву и завтра вечером к вам зайду. От шести до девяти. Вы будете дома?

— Для красивых мужчин я всегда дома.

— До завтра.

— Уже уходишь? Я думала, мы с тобой выпьем и ты окончательно запудришь мне мозги.

— Завтра обязательно выпьем. Олег направился к двери.

— А ты чего заходил-то, красавчик?

Он с облегчением вышел на свежий воздух. На сегодня его мучения закончились.

5.

Двор редакции походил на квадратный колодец. Небо черное, дождь не унимался шестые сутки. В арку с улицы въехал джип Громова.

Олег вышел из машины и осмотрел до боли знакомое здание. Его интересовала пожарная лестница. На шестом этаже она проходила мимо окон архива. Очень важный момент. Имелся и крупный недостаток — лестница обрывалась на трехметровой высоте, можно ноги поломать. И все же ему казалось, что все должно пройти гладко как по маслу. Он к этому готовился.

Олег через арку вышел на улицу. На фасаде здания табличка: «Редакция газеты «Вестник». Громов вошел в огромный холл. Часы показывали семь. Рабочий день закончился, из лифтов выходили люди. Олегу хотелось с каждым поздороваться, коротко пообщаться. Все удивлялись — человек в отпуске, а тратит драгоценное время на работу!

— Привет, Петрович, — махнул рукой Олег, подходя к дежурному. — Ты до утра?

— Только заступил, — ответил пожилой мужичок за стойкой.

— Дай-ка мне ключи от архива.

— Люди домой идут, а ты на работу.

— Есть дела, не терпящие отлагательства. Трех часов мне хватит.

Петрович снял ключи с доски и подал журналисту. Громов подхватил свою спортивную сумку и направился к лифтам, тряся ключами в воздухе, словно афишируя свою преданность делу.

На шестом этаже горел дежурный свет — все уже ушли. Олег открыл дверь архива и оказался в большом зале, похожем на библиотеку: стеллажи, столы, лампы с зелеными абажурами, папки. Здесь хранились все материалы за последние десять лет, но они его не интересовали.

Олег подошел к окну, от которого нетрудно было дотянуться до пожарной лестницы, и распахнул его. В лицо ударил холодный сильный ветер. Небо заволокли черные тучи, в здании все окна были темные. Единственная лампочка, болтавшаяся внизу, с высоты шестого этажа казалась блеклым светлячком. Олег дотянулся до железного поручня лестницы и перелез на перекладину. Стало страшно. Того и гляди сдует как осенний листок с дерева. Спустившись вниз, он достал из сумки веревку с крюком, похожим на якорь, и еще три метра сползал по ней до земли.