Загнанные в угол

«Спасибо тебе, Господи».

А потом он рванул вперед, готовый хоть разодрать машину, чтобы вытащить оттуда Софи.

*****

Софи медленно раскрыла глаза, увидев белые стены и яркий свет. Голова пульсировала, и она чуть повернулась, заметив сидящего в кресле Джейка, он уткнулся подбородком в грудь, его волосы были мокрыми под ковбойской шляпой, а рубашка и джинсы заляпаны грязью. Софи повернула голову вправо.

Лони подалась вперед в своем кресле, ее черные глаза горели беспокойством, а волосы на голове были в беспорядке.

– Мой малыш? – прохрипела Софи, ее горло сильно саднило.

– С ребенком все в порядке, – Лони подняла руку и пригладила волосы.

– А Донни? – пульсация перешла в глухой рев, когда все тело снова охватила ноющая боль.

– У Дон все хорошо. Хок нашел ее у подножия холма, и они пережидают шторм у него дома.

– Я не убегала, – глаза Софи наполнились слезами.

– Знаю. Хотя, думаю, тебе стоит сказать об этом ему, милая, – Лони кивнула в сторону Джейка, чьи полуночно-черные глаза изучали лицо Софи. – Пойду позвоню Колтону. Он ужасно волнуется, – Лони поспешила выйти из палаты.

– Думала, ты спишь, – у Софи сдавило горло, когда она обернулась к Джейку.

– Я молился.

– Я не убегала от тебя.

– Знаю. Но что, по-твоему, ты делала? – его стул скрипнул, когда Джейк склонился вперед, нежно сжав в своей ее руку. На костяшках его пальцев были свежие порезы и синяки.

Софи ахнула при их виде, а потом заметила, что челюсть Джейка пересекал наливавшийся фиолетовый синяк.

– Металл джипа сопротивлялся, пока мы тебя вытаскивали, – подтвердил Джейк догадку Софи и провел пальцем по ее щеке. – Куда ты направлялась, солнышко?

– Дон звонила. Я думала, что она ранена и находится у подножия холма.

– Поэтому ты выехала в шторм.

На глазах Софи снова выступили слезы.

– Я не хотела рисковать ребенком, Джейк. Я просто не знала, что делать.

– Ребенком? Думаешь, я беспокоился о ребенке? – в его глазах, словно в темных озерах, плескалось огромное количество эмоций.

– Да, – выговорила расстроенным голосом.

– Я волновался за тебя, черт возьми. Не пойми меня неправильно, ребенок для меня важнее всего мира. Но этот мир не может существовать без тебя.

– Что?

– Я люблю тебя, Софи. Я не хочу жить без тебя.

– Я не понимаю, – мысли путались, а в сердце разливался жар.

– Я много думал об этом. Все время, пока ты была без сознания. Мы сможем жить в Сан-Франциско и насколько только возможно часто ездить в Монтану. Может, мы сможем устроить тут летний домик, – Джейк слабо улыбнулся.

– Ты переедешь в город? С Лейлой?

– В городе я смогу заработать достаточно денег, чтобы ездить туда-сюда. Наши дети смогут получить лучшее из обоих миров.

– Ты откажешься от работы в племени? – Софи охватила надежда.

Джейк глубоко вздохнул.

– Мне придется.

– Лучшее из обоих миров? – переспросила она, ее сердце забилось чаще.

– Да.

– Ну, тогда, – Софи улыбнулась, а ее сердце сжалось, – может, нам следует жить здесь и навещать город, когда это будет возможно.

– Не понял, – он нахмурился.

– Мои дети будут расти с бабушкой, дедушкой, дядями и тетей. И надоедливыми друзьями. А не одни, как я, – это было ее решение, и она уже приняла его.

– Суд и это чертово ранчо занимают кучу времени. Я не знаю, как часто мы сможем переезжать, – его глаза затуманились, словно он боялся даже надеяться на такой исход.

Боже, как же она любила этого упрямца.

– Джейк, разве я тебе не говорила? Я собираюсь стать знаменитой художницей. И дизайнером полей для гольфа. Деньги не будут проблемой.

– Ты ужасно самоуверенна, солнышко, – его темные глаза напомнили ей жженый сахар.

– Да, знаю. И я тоже тебя люблю.

Эпилог

На заднем плане оркестр играл тихую мелодию, дети резвились на мостиках и визжали, замечая плавающих кои [11] .

– Сад Уиллы великолепен, правда, Натан? – Лони принялась что-то напевать внуку, забирая его из рук Софи.

– Спасибо. Боже, он становится тяжелым, – Софи улыбнулась и потянулась, вытянув руки над головой, а потом огляделась. – А где моя дочь?

– Она заканчивает кормить кои с Томом. Этим рыбам понадобится диета к концу лета, – Лони чмокнула малыша в нос и улыбнулась, когда он рассмеялся. Натан уже был похож на своего отца, у него были темные волосы и еще более темные глаза.

11

Карпы кои или, более точно, парчовый карп — декоративные одомашненные рыбы, выведенные из амурского подвида сазана. Карпом кои считается рыба, прошедшая 6 селекционных отборов, после чего ей присваивается определённая категория.

– Ладно. Так где мой муж? Они уже должны были закончить позировать для мемориальной картины, – Софи осмотрелась.

Лони пожала плечами, ее внимание полностью принадлежало сверкающим глазам, смотревшим на нее.

Топот копыт заставил обеих женщин бросить взгляд в сторону главной дороги.

– Боже мой! – взвизгнула Лони, когда широкая рука подняла Софи и усадила на мчащегося черного жеребца. Два других коня промчались следом, оставляя за собой пыль.

– Джейк, ради всего святого! – вскрикнула Софи, оказавшись на мчащейся лошади.

Она отчаянно вцепилась в шелковистую гриву, а из-за тепла знакомого тела за спиной у нее что-то сжалось в животе.

– Держись, солнышко, – от глубокого голоса мужа у нее побежали по спине мурашки, пока он вел огромного жеребца через деревья, управляя им сильными бедрами. Теми, которые прижимали ее ноги к бокам коня, чтобы создать видимость, что именно она им управляла.

Его сильное и, боже, такое крепкое тело согревало Софи, пока они скакали через темный лес на луг, наполненный светом. Конь резко остановился, и в воздух взмыли птицы. Джейк, нежно обнимавший ее за талию, мягко опустил Софи на землю, а затем и сам похититель ловко спрыгнул.

Софи попятилась, пока не уперлась в дерево.

– Она хорошенькая, – произнес Колтон, останавливая коня.

– Подойдет, – серьезно согласился Куинн. – Что ты собираешься с ней делать, Джейк?

– Это мое дело, – произнес Джейк, мягко усмехнулся и шагнул вперед. – А теперь уматывайте, оба, – он не сводил глаз с женщины, наблюдавшей за его продвижением.

Его братья тут же развернули коней и ускакали.

– Еще один шаг, и ты приземлишься на задницу, – Софи вздернула подбородок, борясь с улыбкой. Вокруг них лучи солнца пробивались через крону сосны, в прохладном лесу стояла тишина.