Заговор Дракона. Тайные хроники

Ученые спорили до хрипоты достаточно долго, чтобы перессориться друг с другом. Наконец, они остановились на теории о колонии высших микроорганизмов. Некоторые считали, что и нетленные мощи святых такие же «спящие» колонии, а миро или елей, исходящие от них, лишь продукты жизнедеятельности микроорганизмов. Судя по приятному запаху, эти микроорганизмы были другого вида, чем захватившие труп Савановича. На этом и порешили, но провести обряд «запрещения вампира», пойдя на компромисс с учеными-оккультистами, также сочли уместным.

Используя массу предосторожностей, тело вампира перевезли на правительственном бронированном «Мерседесе» в Субботицу, где их уже ждал отец Димитрий, который, к сожалению, решился на эту рискованную акцию без благословения Владыки. Бабка Горана тоже захотела присутствовать при вторичном и даже уже третьем погребении тела Савановича. Специально для этого проекта на субботицкое кладбище за три дня провели насыпную дорогу, по которой мог бы проехать правительственный «Мерседес». Решено было провести обряд глубокой ночью, когда все местные жители уже спали бы в своих домах. По странному совпадению, в тот день было полнолуние, небо было совершенно чистым и не требовались дополнительные услуги осветителей.

На погребении Савановича присутствовали несколько партийных деятелей с непременными шляпами на головах, четыре офицера службы безопасности и один представитель от Советского Союза – тогда отношения Тито со Сталиным были еще терпимыми. И, конечно, за всем наблюдали ученые, притащившие на кладбище большое количество различной современной аппаратуры.

Вначале один из присутствующих – коренастый и мордатый партийный деятель – прочел по бумажке речь о доблести фронтового товарища Марко, подвигами которого Югославия избавлена от фашистского гнета. Он выразил признательность от имени партии и трудового югославского народа: «Спи добрым сном, наш отважный товарищ, родина тебя не забудет».

Затем священник приступил к проведению собственно обряда. Отец Димитрий одел поручи и епитрахиль и прочел предначинательные молитвы. Он заглянул в последование и перевел взгляд на присутствующих. Застенчиво, но с твердостью заявил:

– Здесь написано, что евреи и католики не могут присутствовать при совершении этого обряда. Надеюсь, что все присутствующие крещены в православии?

В рядах партийных деятелей возникло смущение. В другой обстановке этот вопрос сочли бы провокаторским, что вызвало бы резкую реакцию. Но, учитывая мистическую подоплеку проводимого на кладбище обряда «запрещение вампира», партийцы проявили понимание. Тем не менее неловкая пауза затянулась надолго. Наконец, один чернявый партиец язвительно и остроумно ответил отцу Димитрию:

– В партии, товарищ, нет ни эллина, ни иудея, красное знамя примирило все трудящиеся народы. Отныне нет борьбы между народами, есть только классовая борьба. А с этой стороны, уверяю вас, у нас все в порядке, мы все вышли из рабочих или крестьян. – Партиец достал из кармана чистый белый платок и громко высморкался.

Отец Димитрий в недоумении почесал свою голову:

– Хорошо, так будет еще лучше. – Он хотел было что-то возразить, но передумал. Он медленно зажег кадило и принялся уныло кадить гроб, читая под нос молитвы из последования. Через двадцать минут отец Димитрий остановился и жалобно посмотрел на присутствующих:

– Чада мои, написано, что нужно отделить голову от трупа и вбить ему в грудь осиновый кол… Кол-то я еще как-нибудь вобью, а вот отделить голову не смогу. Духа не хватит. Может быть, кто-нибудь поможет мне?

– Чада мои?! – Чернявый партиец возмутился. – Подбирайте выражения, Димитрий! И потом, не понимаю, что значит, отделить голову? Что за мракобесие, товарищи? – Он посмотрел по сторонам. – Я еще понимаю священников, они наши классовые враги, но наука. Наука, товарищи! Ученые мужи что хотят – чтобы нам всем после смерти отделяли головы? Так, что ли, надо хоронить красных героев-коммунистов? Я, например, категорически против!

Начался бурный спор, и мнения разделились. Для ученых это был интересный эксперимент, и они во что бы то ни стало хотели провести его в согласии с древним последованием, но партийцы были, все как один, против. Кто-то из ученых-оккультистов заявил, что они таким образом нарушат формулу и вампир не умрет. Священник умом был на стороне ученых, но сердцем на стороне партийцев, потому что ему не хотелось самому марать руки. Подняв сжатую в кулак руку, представитель от Советского Союза положил конец спорам. Он говорил громко, почти крича:

– Вы хоть понимаете, что плетете?! А товарищу Ленину нам, по-вашему, тоже нужно отделить голову? А?! Ильич тоже живее всех живых, но наши ученые не стремятся к расчленению тела нашего любимого вождя. Мы нашли другой выход из ситуации. Эх вы! Надо было пригласить наших, лучших в мире, специалистов, а не мнить в своем мелкобуржуазном ревизионизме, что можете обойтись своими силами. Вбивайте кол, так уж и быть, но голову я вам отделять не позволю. Я запрещаю вам расчленять тело товарища Савановича!

Все присутствующие от этих слов оторопели и смирились, кроме священника, который облегченно выдохнул. Он взял протянутый ему маленький осиновый кол, привезенный из Белграда в портфеле-дипломате, и наспех вбил его в грудь Савановича. Однако отец Димитрий со страху перепутал левую сторону груди с правой, так что сердце даже и не задел.

Из пробитого отверстия тоненьким ручейком потекла коричневая кровь. Отец Димитрий поморщился и вновь зарядил кадило. Тимьян слабо перебивал трупный запах. Все присутствующие не скрывали радости оттого, что обряд близок к завершению. Священник еле-еле закончил последование и сел на заранее приготовленный стул; затем, отдышавшись, небрежным жестом, показал ученым, что они могут опускать гроб в могилу. Ее специально копали неглубоко, ученые хотели через год вновь ее раскопать и провести свои исследования.

Офицеры в форме засыпали могилу за несколько минут. Ученые, охая от напряжения, достали из багажника «Мерседеса» каменный крест такой же формы, как и на других могилах. Они хотели водрузить крест на могильный холмик.

Однако их планам не суждено было сбыться. Товарищ из Советского Союза категорически запретил устанавливать крест, другие партийцы его шумно поддержали, ссылаясь на так называемое завещание Марко Савановича. В этом завещании герой указал, что в случае его насильственной или естественной смерти злодеи-четники наверняка захотят справить над его телом культ, поставить на могиле крест и т. д. Или, хуже того, попытаются совершить над его телом надругательство. Поэтому Марко и завещал своим военным друзьям пресечь все эти попытки, если они будут иметь место.

Один из ученых-оккультистов, наконец, взорвался:

– А что мы, по-вашему, здесь делаем, а?! Разве не совершаем надругательство?! Мы уже вбили кол в его сердце! Надо взглянуть правде в лицо – товарищ Саванович, который сознавал собственный вампиризм, специально составил это завещание. Он предположил, что не какие-нибудь четники-монархисты, а сами его друзья, партийные товарищи, захотят предотвратить его воскрешение в качестве вампира и совершат над ним это, так сказать, надругательство. Он хотел обезопасить себя как вампира, понимаете? Поэтому мы не должны принимать это «завещание» всерьез. Да и, потом, товарищи, судите сами, это «завещание» Савановича не имеет в данной ситуации никакой юридической силы. Какие же мы четники? – Он улыбнулся и посмотрел на югославов. – Мы самые настоящие исследователи-коммунисты, идеологически непримиримые борцы с четниками и разными там черносотенцами. И крест нам необходим не как религиозный объект для почитания, а как элемент обряда, прерывающего связь между астральным и физическим телом Савановича. Ясно вам? Всего лишь элемент сложного уравнения. – Ученый посмотрел на партийцев и брезгливо поморщился. – Мне казалось, что мы уже обо всем договорились.