Заговор, которого не было...

— И чем их больше, тем лучше, — согласился с ним Ро­ман, — ты вот что, брат, останови-ка машину тут. Вроде движение не насыщенное, никаких туристов у обочины не видно. Вот тут мы и разомнемся.

Остановились на 1026 километре автотрассы Самара- Москва.

Вагиз сделал было попытку открыть дверцу и тоже вый­ти, вознамерившись использовать «гигиеническую» оста­новку, коли деньги все равно обещаны за провоз. Но не успел.

Дробов накинул сзади «струнку» на шею водителю, крепко свел руки. Казалось, на этот раз удалось, что-то хрустнуло в шее у водителя и он обмяк.

Но Роман с переднего сиденья и Веня с заднего все вса­живали и всаживали в вялое тело острые заточки — в грудь, в бок, в шею Вагиза.

Судебно-медицинская экспертиза потом насчитает 9 колото-резаных ран. Шесть из них — проникающие ране­ния в правую половину грудной клетки с повреждением аорты, легкого. Одно ранение в левую часть — с поврежде­нием сердца. И все-таки рана в сердце оказалась смертель­ной, а не «струнка» Дробова. Но часть ранений — уже по­смертные.

Они опять резали труп.

На радость себе палачи закончили дело на этот раз быс­трее, чем в предыдущий. Обшарили труп, обыскали «бар­дачок» и багажник. В багажнике были запчасти к «ВАЗу» и «запаска», новенькая.

Вещи разделили полюбовно: меховую шапку (140 р.) взял себе Роман, деньги (75 р.) поделили на четыре части, вышло совсем немного. Электронные часы (60 р.), заметив озлобленный взгляд и напрягшиеся мышцы Дробова, от­дал «душителю». Вене в руки сунул сумку с запчастями. Бросил небрежно:

— Отдай Сашке, пусть продаст. Деньги поделим. Так что свое получишь.

Проехав несколько километров, остановились. Ста­ли оттирать травой и листьями кровь с чехлов сиде­ний.

Роман критически оглядел сиденья, оттертые травой.

— Не, кенты, не пойдет: сымайте их к чертовой матери. Да-да, сымайте. Бросьте там, в кусты, да подале от «жмура», подале. Не возьмет покупатель с такими чехлами. Кровь заметна...

— А без чехлов, ну, как меньше даст? — засомневался прижимистый Веня.

— Не, уговорились на 8300, пусть попробует дать мень­ше, уши отрежу.

Веня и Дробов глянули в желтые, раскосые глаза Рома­на, поверили.

Окровавленные чехлы закопали, чуть припорошив зем­лей, как и труп.

На въезде их действительно ждал Саня, выехавший ра­нее. Роман и Дробов из машины не выходили. Даже не по­ручкались — нечего церемонии разводить. Веня передал старшему брату сумку с запчастями к «ВАЗу» и «запаску», ухмыльнулся:

— Видал, миндал, не потел, а заработал! Продашь, поде­лим, — уже строго добавил он старшему брату.

Александр покорно опустил глаза. В семье Ахтаевых с его мнением никто не считался.

Машину поставили у рынка. Роман нашел «заказчи­ка» — Ису Кулиева. Тот на веру слова не взял. Пошел ма­шину смотреть: очень был недоволен, что следы крови остались.

—Аккуратно, слушай, делать надо. Аккуратно. За такой работа и денег меньше.

—А, что я говорил, — заканючил Веня.

— Помолчи! — рявкнул Роман. — А ты слушай меня внимательно, на копейку меньше уговоренного дашь, най­ду под землей и уши отрежу.

— Пмх, зачем резать... Пошутить нельзя! Держи свои деньги. Хороший машина. Совсем новий... — И он похло­пал по крутому темному запыленному боку «ВАЗа», как, наверное, похлопал бы при покупке крутой бок лихого скакуна.

Поединок с Романом Ахтаевым

Когда спустя месяцы Михаил Коржев допрашивал Ису Кулиева, тот и тогда при упоминании имени Романа вздра­гивал и опасливо озирался.

Потом, уже в Самаре, в небольшом азербайджанском кафе, где обмывали сделку, пока Серега Дробов обгладывал засаленной мордой жареные бараньи ребрышки, а Веня то­ропливо поедал чебуреки, горой возвышавшиеся перед ним на тарелке, Роман и Иса обговаривали второй заказ.

— Следующий машина нужен белий...

— Белые «Волги» редко попадаются.

— Тогда красний...

—Вы что там, в своем ауле, рехнулись? Куда на красной «Волге» ехать, барашков пасти? Да и не делают красных «Волг».

—Ах, жалко. У нас любят, чтобы цвет отличался, чтобы машин бил на всех непохожий.

— Могу черную «Волгу» с «мигалкой» достать. Но вез­ти ее надо будет в Азербайджан в трейлере. Так попа­дешься.

— Зачем попадешься? Деньги ГАИ платишь, дальше едешь.

— Не, с «мигалкой» «бабками» не обойтись. Засекут.

— А белий не можешь?

— Не ручаюсь.

— Что ты можешь, слушай? Неаккуратно работаешь. Зачем кровь на заднем сиденье остался? Зачем свежий ба­рашка в «Волге» вез? Свежий мяс в грузовик возят. Какой нерях!

Кто знает, почему Роман именно на это слово так взъел­ся. Но услышал «нерях», схватил острый, заточенный нож, которым Дробов соскабливал мясо с бараньих косточек, прижал лезвие к небритой шее Исы:

— Ты, паскудник, запомни на будущее и кентам своим накажи: что закажете, то и получите. Деньги, о которых до­говоримся, все до копеечки — в момент передачи «тачки». А если учить меня будешь, яйца отрежу, в рот твой поганый засуну и зашью суровыми нитками. Есть вопросы, старый козел?

Вопросов у Исы не было.

Роман довольно откинулся на стуле. Осклабился кри­вой улыбкой.

— Не боись, старик, со мной по-хорошему, и я по-хорошему. Зачем нам лишняя кровь?

На самом деле Роман любил кровь. И разборки любил.

На одном из допросов он скажет следователю Коржеву:

— При виде крови мы звереем.

— Кто «мы»?

— Мы, Ахтаевы. Это черта у нас такая семейная.

— И Александр?

— И он. Боится, но до первой крови. А после крови — все смелые.

— Кто ж первую кровь пускает, чтоб все смелые были?

— Поймал меня, ментяра, ладно... Я и пускаю. Я, я, я бью первым! И что ты мне сделаешь? Больше срок дашь? Не испугал. Мне и на зоне теперь паханом быть. Понял? Ты так и будешь шестерить в своей прокуратуре, а я — па­ханом. И на зоне, и на воле.

— Недолго уж, — усмехнулся Коржев. — Следствие за­канчивается. Я про тебя уже все теперь знаю.

Он действительно многое узнал в ходе следствия про Романа Ахтаева.

С 15 лет по тюрьмам и зонам, «ментов» ненавидел лютой ненавистью. А «ментами» считал всех представителей пра­воохранительных органов, по ведомствам их не делил.