Заговор против стражей

— Откуда у тебя такая уверенность? Как ты можешь знать, что по нелепой случайности не убил невиновного? Мертвый не сможет оправдаться. Мы всего лишь капитаны, Хок, а вовсе не судьи, присяжные и палачи в одном лице.

— Я делаю свою работу, — сухо ответил Хок. — Когда жители Северной окраины будут жить по закону, я тоже перестану нарушать инструкции. На весь здешний район приходится всего четыре капитана и двенадцать констеблей, поэтому нам приходится использовать все, что возможно. В конце концов, мне безразлично, что ты думаешь о моих методах, просто держись позади и не мешай. У меня сейчас одна цель — остановить Моргана с его наркотиком.

— Ты думаешь, что поимка Моргана поможет тебе удержаться в Страже? — ехидно спросил Бернс и осекся, встретив бешеный взгляд Хока.

— Я прощаю тебе эти слова только потому, что ты недостаточно хорошо меня знаешь, — высокомерно произнес Хок.

— Извини. Я не хотел тебя обидеть… Слушай, а можно задать тебе очень деликатный вопрос?

— Валяй.

— Как ты потерял свой глаз?

— Глаз? Ах да, я его проспорил.

* * *

На улице Карлисли проходила ярмарка под открытым небом. Толпы людей запрудили проход. Из-за крика продавцов и ругали покупателей разговаривать было почти невозможно. С наступлением зимы порт Хейвена закрылся и ассортимент товаров заметно ухудшился. От мясного ряда просто разило гнилью. Хок ловко маневрировал в толпе, Бернс старался держаться за ним.

Коротышке Тому принадлежала небольшая двухэтажная пристройка к ветхому многоквартирному дому. Строители, воздвигшие ее, с презрением отвергли прямые углы, поэтому стены, двери и окна были кривыми, даже если судить по стандартам Северной окраины. Соответственно арендная плата была низка, а это главное, что здесь требовалось.

У двери стояла парочка вооруженных громил, лениво поглядывающих вокруг.

Хок без разговоров отправил одного из них в нокаут ударом в челюсть. Второй что-то промычал (очевидно, он удивился) и попытался вытащить из ножен меч. Хок экономным движением ударил его под дых, терпеливо подождал, пока тот согнется, и оглушил, ударив обухом топора по затылку. Многочисленные свидетели происходящего молча отвернулись и снова занялись своими делами. Бернс опасливо тронул Хока за локоть и спросил:

— Это было действительно необходимо?

— Да, — ответил Хок. — Они все равно не впустили бы нас без драки. А если бы они успели обнажить мечи, наша задача бы резко усложнилась. Кто-нибудь мог и пострадать. Скорее всего, пострадали бы они, но мне не хотелось рисковать. А сейчас держись сзади и не мешай. И не забудь сделать зверское лицо.

Хок равнодушно переступил через бесчувственные тела охранников и вошел в дом. Стражи оказались в большой, на удивление чистой комнате, где за столами сидели клерки, занятые какой-то бумажной работой. Один из них, не поднимая головы, закричал Стражам, чтобы они закрыли чертову дверь, пока чертова комната не превратилась в чертову тундру. Слегка обалдевший Бернс поспешил закрыть упомянутую дверь. Хок осуждающе покачал головой. Вот оно влияние Западной окраины! Хок медленно подошел к клеркам, которые, наконец, поняли, что за гости к ним пожаловали. Один парень хотел крикнуть и поднять тревогу.

— Не надо, — ласково попросил его Хок, поглаживая топор.

Клерк онемел.

— Славный мальчуган, — одобрил Хок. — Мы с приятелем зашли поболтать с Томом, поэтому продолжайте работать, а если кто-нибудь помешает нашему разговору, я очень-очень рассержусь. Ясно?

Все клерки одновременно кивнули, стараясь казаться как можно меньше и незаметнее. Хок и Бернс поднялись по лестнице на второй этаж. Уходя, Бернс оглянулся. На лицах оставшихся в комнате людей был написан откровенный ужас, — Хока узнали. Бернс вспомнил страшные истории о своем напарнике. Кажется, зря он им не верил. Они нашли Коротышку Тома в его личном уютном кабинете на втором этаже. На полу — дорогие пушистые ковры, на стенах — акварельные пейзажи.

Владелец кабинета не зря носил свое прозвище. Он был похож на гнома — хилое тельце с большой головой, кривыми ручками и ножками. Одет он был в дорогой костюм, наполовину скрывавший его уродство. Завидев вошедших. Том побледнел и потянулся к выдвижному ящику стола.

— А вот я не стал бы этого делать, — задумчиво проронил Хок.

Коротышка отдернул руку и, запинаясь, произнес:

— Капитан Хок! Рад видеть вас. Чем могу служить?

— Просто захотелось поговорить, задать пару вопросов.

— Я чист, — поспешно заявил Коротышка Том. — На все сто процентов чист. Ничего противозаконного.

— Я знаю, — успокоил его Хок. — Поэтому смело могу пригласить к тебе налоговых инспекторов проверить твои счета, не так ли?

Том тяжело вздохнул.

— Что вам нужно, капитан?

— У Моргана на руках куча наркотика. Он спешно хочет сбыть его.

— Я не имею с ним дела, клянусь! — горячо перебил Том.

— А я и не говорю, что имеешь, ты слишком хитер для этого, но мне нужны имена. Кто постоянный покупатель?

— Видите ли, капитан, — осторожно подбирая слова, произнес Коротышка Том, — Я слышал о вашей размолвке с Морганом и не хочу в нее вмешиваться. Я маленький человек. («Что правда, то правда», — подумал Хок.) Мне достаются лишь крохи с хозяйского стола. Пока я знаю свое место и ни во что не лезу, меня никто не трогает и не беспокоит. Если я начну болтать, люди Моргана живо отправят меня на тот свет. Поговорите лучше с кем-нибудь еще.

— Если Моргана не остановить, погибнут тысячи людей.

— Ничем не могу помочь.

Хок взмахнул топором, и полированная столешница от страшного удара треснула пополам. Кучи бумаг соскользнули на ковер. Том не шевельнулся, только еще больше побледнел. Он исподлобья взглянул на Хока, многозначительно поигрывающего топором.

— С другой стороны, — смиренно произнес Том, — я всегда верил в сотрудничество с представителями власти во имя справедливости.

Он назвал четырех людей и дал их адреса. Хок коротко поблагодарил и вышел из кабинета. Бернс молча поспешил за ним, а Коротышка Том остался сидеть, с грустью рассматривая останки своего стола. Стражи прошли через комнату клерков, которые прилежно трудились, не отрывая глаз от бумаг.

На улице было холодно, Бернс поежился и тут же споткнулся обо что-то, больно ударившись пальцем ноги. Он посмотрел вниз. На земле, по-прежнему без сознания, валялись несчастные охранники. Бросалась в глаза разительная перемена, — они были ограблены до нитки. Их голые бледно-голубые тела живописно выделялись на фоне грязно-серого снега.

Хок весело заявил:

— Вот они, нравы нашей Северной окраины!

— Но мы не можем оставить их здесь. Они замерзнут до смерти, — запротестовал Бернс.

— Хорошо, хорошо. Отнесем их в дом. Коротышка позаботится о них. Пусть это послужит тебе уроком. Ничего не оставляй без присмотра, даже таких завалящих громил. И ведь никто из огромной толпы не шевельнул пальцем, чтобы помочь несчастным. Они бы так и замерзли. В нашей части города люди с детства учатся не заботиться ни о ком, кроме себя.

— Ты этому, кажется, тоже научился, — ехидно заметил Бернс.

Хок в бешенстве взглянул на него.

— Послушай-ка, дело пойдет веселее, если ты перестанешь изображать из себя святого! Интересно, как ты смог прожить столько лет в Хейвене и остаться в живых? Может, у вас на Западной окраине все резко изменилось к лучшему, с тех пор как я был там в последний раз? Я жесток ровно настолько, насколько это требуется. Я не получаю от насилия никакого удовольствия, но дело есть дело. Кстати, на фабрике Моргана ты не очень-то церемонился с бандитами.