Заговор русской принцессы

Король порывистой походкой пересек двор, что-то сказал слуге, придерживающему коня, и одним махом вскочил в седло. Не дожидаясь сопровождения, он умчался в лес, где будет скакать до тех самых пор, пока не истомит коня.

На башне зазвучали трубы, сигнализируя, что король выезжает из замка. Решетка приподнялась, и Карл, едва не разрывая воротник камзола о заточенные прутья, выскочил за ворота.

Губы министра растянулись в довольной улыбке — русскому царю придется несладко.

Глава 20 ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ЛЮБОВНИК

Луиза сладко потянулась. Право, русский царь — невероятный любовник. Когда на него накатывала страсть, он готов был утолить ее в самом неподходящем месте, даже не взирая на присутствующих. Дважды ей пришлось отражать его атаки, когда они оказывались в охотничьем доме, переполненном боярами. В третий раз Луиза невольно сдалась его настойчивому натиску в гостиной комнате, и единственное, что сделал Петр, так это прикрыл за собой дверь, отделившись от толкавшихся в соседней комнате гостей. Когда адюльтер был совершен, Луиза находилась в ужасе от того, что окна дома оказались распахнуты настежь, и каждый случайный прохожий мог полюбоваться любовными утехами русского царя.

Просыпался Петр рано. Скинув покрывало, мгновенно облачался в камзол и тотчас исчезал, хлопнув дверью.

Оставалось только удивляться, откуда у Питера столько темперамента. Прошедшей ночью он овладевал ею несколько раз, истомив Луизу. Казалось, что он и сам будет восстанавливаться целый день, до следующего вечера, однако с рассветом Петр уже по своему обыкновению был на ногах.

А все-таки Питер невероятно хорош! Ей будет очень не хватать его грубоватых ласк. В них что-то есть. Каждый адюльтер он проводил так, как если бы брал ее силой.

Луиза вдруг поймала себя на том, что ей совершенно не хотелось покидать Россию. Теперь она прочно заняла в душе Петра место и более не желала делить его ни с кем. Если события будут развиваться столь стремительно, так она может стать русской царицей. У Петра имеется пристрастие к порочным женщинам, и это обстоятельство следует использовать. А она будет не самой худшей из его любовниц.

Откинув покрывало, Луиза надела платье. Подошла к зеркалу. Хороша! Лицо выглядело свежим, — длительный сон пошел на пользу.

В дверь раздался негромкий стук.

Боже, опять этот несносный барон! Стоило ей только однажды проявить слабость и уступить его притязаниям, как он принялся домогаться ее едва ли не каждый день.

«Не пристало будущей русской государыне связываться с лакеями!» — подбородок невольно вскинулся вверх.

Бросив гребень на комод, Луиза решительно распахнула дверь. Следует поставить барона на место! К своему немалому изумлению она увидела, что барон стоял у порога в наглухо застегнутом сюртуке, походных сапогах, а в руке у него была грамота.

Луиза невольно сглотнула горький ком. Худшие опасения оправдывались. Она молча взяла бумагу, прекрасно осознавая, что в ней должно быть написано.

— Мне очень жаль, графиня. Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, но мы выезжаем немедленно.

Следовало не сдаваться просто так, а предпринять хотя бы слабую попытку остаться.

— Наши отношения с Питером очень быстро укрепляются. Уверена, что через месяц-другой я смогу склонить его к женитьбе.

Барон отрицательно покачал головой.

— Уже все давно решено, графиня.

У нее не оставалось даже малейшего шанса.

— Кем же?

— Такова воля короля!

Луиза закусив губу, отвернулась. Оставалось подчиниться…

Сжалившись над ней, барон продолжал:

— А потом это не тот случай, графиня. Вы не достаточно хорошо знаете Питера. Вряд ли вам удастся женить его на себе. — Помолчав, добавил: — Впрочем, мы не исключали этого варианта. Одна беда, у вас не получится повлиять на него. Значит, будем реализовать первоначальный план. Единственное условие — Швеция должна остаться вне подозрений! Графиня, вы блестяще справились со своей задачей… А теперь давайте собирайтесь. Кони уже запряжены, и не забудьте оставить Питеру записку, что вы вынуждены уехать в Ригу по неотложному делу.

Графиня сглотнула подступивший ком.

— Питер будет убит в Риге?

Барон улыбнулся:

— А вы и вправду в него немного влюблены… Но уверяю вас, это будет не Рига! Для Швеции это стало бы непростительной политической ошибкой. В этом случае начнется война, а мы еще не готовы к войне с Россией. А потом, как на нас посмотрят в Европе, если русского царя убьют на территории шведского королевства? Вы подумали об этом?

— Понимаю.

— После Риги вам предстоит отправиться в Голландию. Но это уже детали… Не хочу загромождать вашу красивую головку такими незначительными подробностями.

— Я согласна. Но Питер нагонит нас тотчас, как прочитает мою записку.

Барон улыбнулся:

— Женщины так самоуверены! Вам не стоит беспокоиться по этому поводу, графиня. Сейчас его нет в Москве.

— Где же он?

— Отправился в Воронеж. Там идет постройка судов. Кажется, царь хочет преподать урок турецкому султану. В Москве он объявится только через дней десять. В крайнем случае, через неделю. Надеюсь, что к этому времени вы будете уже подъезжать к шведской границе.

Длинные ресницы негодующе вспорхнули:

— Вы хотите, чтобы до Швеции я добиралась в одиночестве?

— Не переживайте, графиня. Вас никто не собирается бросать. Вы слишком дороги королю… Я вас выведу из города, где вас будет ждать карета и десять всадников, которые довезут вас до самой границы. Мне же нужно остаться в Москве. Правда, на короткое время… Этого требуют интересы Швеции.

— Я вас поняла, барон, — отвернувшись, произнесла графиня Корф. Кто бы мог подумать, что ей так тяжело будет покидать Россию. — А теперь позвольте мне переодеться.

* * *

Окружив дворец князя Голицына, потешные полки простояли два дня кряду. Скучновато стоялось молодцам, а потому, развлекаясь, они выкрикивали в окна обидные ругательства и вызывали на кулачные бои стрельцов. Однако воеводы, зная горячий нрав молодцов, сдерживали их, как могли. Вместе со всеми в обозе располагался Петр и от нечего делать пил бургундское вино, заедая его добрыми ломтями баранины.

Вместе с Голицыным взаперти во дворце находилась и Софья. Петр Алексеевич видел ее всего лишь дважды: первый раз, слегка распахнув занавески, она всматривалась из комнаты в сад, совершенно не подозревая о том, что из-за ветвистой яблоньки на нее посматривал братец Петр Алексеевич.