Заговор
Шрифт:
– А как же мой имидж?
– Он повысится. Вы побольше пригласите репортеров. Впереди колонн демонстрантов пустите детские коляски. Много колясок. Обещаю сенсацию.
– Неужели будут давить?
– Будут.
– Да вы молодчина, полковник. Я надеюсь, мы с вами еще встретимся.
– Обязательно.
Генерал К. хмыкал и сопел.
– Неужели пойдут?
– Пойдут. Вашим войскам надо заранее развернуться. Танки и пехоту пустить через определенное время и отсечь колонны, идущие от границы. После этого, всех кто попадет в котел, арестовать или при оказании сопротивления
– Неужели будет крупная провокация?
– Не исключено. Но лучше расправляться с немцами руками немцев и предупредите, пусть давят все и всех подряд.
Москва. Июнь 1953г.
В Берлине начались волнения. Там обстановка накалилась и началась события, которые всколыхнули мир. Берия и Кобулов срочно вылетели в Берлин. Я развернул в Москве лихорадочную деятельность.
Нужно было не допустить бериевские силы в Москву, а те, что там былилокализовать. Пришлось прибыть к Жукову.
– Товарищ маршал, необходимо остановить и не допустить эшелоны Берии в Москву.
– Конкретней.
– Минское направление. Движется эшелон с курсантами МВД. Свердловское направление, вот здесь, стоят два эшелона иркутских и оренбургских школ МГБ и курсанты МВД. Южное направление. Двигаются киевские эшелоны.
– В Москве есть их какие-нибудь силы?
– В Ярославских казармах разместились прибывшие только- что Тамбовские курсанты.
– Черт знает что. Что от меня хотите?
– Переговорите с Кагановичем и упросите его остановить эшелоны и отправить их обратно.
– Да он трус и подонок. Ладно, это я возьму на себя. На какое число намечена операция?
– На 17 Июня. В день приезда Берии из Берлина.
– У вас все готово?
– Да. Только появилось маленькое незапланированное звено. Каганович. Если он сейчас остановит эшелоны, его надо впоследствии изолировать от Берии, отправить хотя бы в Свердловск.
– Он заболеет свинкой или простудится. Но как вы протащите танки к Москве, их шум через час во Владивостоке услышат. От Наро-Фоминска досюда три часа хода.
– Все правительство будет в Большом театре на "Лебедином озере". Ровно четыре часа изоляции. Наши позаботятся.
– Вроде, вы все продумали. Удачи вам, полковник.
Я ночевал в генштабе. В шесть утра маршал М. пришел ко мне в кабинет.
– Оправляйтесь в Наро-Фоминск. Найдете там генерала С. Поднимайте кантемировцев . Я вам даю все права, вплоть до расстрела от высших офицеров до солдата. Никаких задержек. После окончания спектакля в Большом театре, танки должны быть здесь. Возьмите с собой радиостанцию и машину охраны. В путь, Александр Александрович.
Минское шоссе. Июнь 1953г.
Жуткий гул и рев стоит на шоссе. Целая дивизия танков и машин идет к Москве. Кто бы мог подумать, что первый убитый в этом перевороте, будет убитый мною. Это был сытый, как кот, старшина- начальник артскладов. Он отказался выдать снаряды, так как не имел на это письменного разрешения. Я ругался, грозил ему, он как скала, ни в какую. Пришлось его пристрелить, когда он выхватил автомат у часового, пытаясь задержать
наш напор на ворота. Командир дивизии выделил одного офицера и часть солдат на организацию снабжения снарядов и патронов по подразделениям.Впереди колонны шли в ряд три танка, почти перегораживая шоссе. Все встречные машины грузовые или легковые, давились и отбрасывались от колонны. Сами танки заправлялись снарядами и патронами на ходу. К ним подходили грузовые машины и с них перебрасывали снаряды башнерам танков.
Радиостанция заработала на волне генштаба. Шифровка чуть не бросила меня в шок.
"Берия прибыл раньше времени, сегодня утром и приказал дорожникам вернуть эшелоны с курсантами в Москву. Эшелоны с восточного и южного направлений дойдут до Москвы через два дня. Мы еще успеем им преградить путь. Эшелон из Минска будет в Москве сегодня. В 15 часов 30 минут, они пройдут участок станции Алабино.
В Голицино сейчас разворачивается Таманская дивизия. Вам срочно явиться туда и перехватить артиллерийский полк. Примите над ним командование. Вы должны любым путем остановить в Алабино эшелон Берии.
Маршал М."
Газик несся как бешеный по дороге. Я нагнал артиллерийский полк уже почти в Москве. Врезав по роже командиру полка за тупое непонимание обстановки, я заставил повернуть его хозяйство обратно. Мы мчались в Алабино, как сумасшедшие, и прибыли на железную дорогу к 15 часам 15 минут.
Без прикрытия и маскировки, я приказал расставить пушки вдоль полотна дороги. Сам помчался в диспетчерскую станции.
– Где эшелон с курсантами из Минска?
– спросил я женщину диспетчера.
– Пройдет через шесть минут. Ему приказали дать зеленую улицу.
Несусь обратно к пушкарям.
– Орудия заряжай. К бою готовсь.
У первого орудия стоит у прицела старшина- фронтовик.
– Ты можешь разбить и остановить паровоз?
– спрашиваю его.
– От чего же нет. Дело знакомое.
– Тогда, прошу, сделай. Этот выстрел может сделать историю.
– Успокойтесь, товарищ полковник, сделаем.
Показался тяжело груженый состав. На нас с изумлением и любопытством из открытых дверей теплушек смотрели парни в военных шинелях. Стволы пушек, направленные на них, проходили перед их взором в ряд.
– Что же ты тянешь, старшина?
– Погодите.
Грохнуло и подскочило орудие. Паровоз лопнул, как воздушный шар. Его тендер закинуло поперек пути. Вагоны полезли один на другой. И тут началось. Орудия открыли беглый огонь. Хаос взрывов и огня охватил неравномерно состав. Мы минут двадцать избивали русских парней в шинелях МВД. С их стороны, не было ни одного выстрела.
Только через двадцать минут, отрывая наводчиков от панорам, мы сумели навести порядок и я приказал снова отправляться в Москву. Сзади, среди исковерканных вагонов, огня и дыма ползали живые и раненые. Нам было не до них.
Москва. Июнь 1953г.
При подходе к Москве меня встретил порученец генштаба с запиской от маршала. Маршал требовал, чтобы я с артиллерийским полком подошел к Ярославским казармам и принял командование над сводной группой. Там уже находились два батальона танков и стрелковый батальон. Еще в записке было следующее: