Заговорщики (книга 1)

— Я не хочу уезжать.

Стилу очень хотелось спать, но он терпеливо сказал:

— Видишь ли, Хамми, из меня сделали не только механика, но и солдата. Мне кажется, что лучше приложить уменье солдата там, где в нём нуждаются, чем ходить тут в поисках работы. Ты же видишь: к самолётам нас уже не допускают — мы торчим на тракторах. А теперь хозяева Миллса позаботятся о том, чтобы нас внесли в чёрный список, — не подпустят и к тракторам. Так чего же тут искать?.. Голодной смерти?

— Мы же можем явиться в исполнительный комитет партии и сказать: «Дайте нам такое поручение, чтобы…»

Стил не дал ему договорить:

— Туда-то мне и не хочется итти.

— Я тебя не понял, — удивлённо проговорил негр. — Мы можем пойти прямо к товарищу Браудеру.

— Именно к Браудеру-то я и не пойду.

— Не морочь мне голову, Айк, — рассердился Джойс. — Что ты мне морочишь голову!

— Мне не нравится Браудер.

— Ты рехнулся, Айк!

— К сожалению, нет. Слышишь, Хамми: я говорю «к сожалению». Потому что это действительно отчаянно плохо — то, в чем я уверен насчёт Браудера.

В вагоне воцарилось молчание.

Свет уже пробивался в откинутый железный люк, когда Джойс разбудил Стила:

— Что же мы должны сделать?

— Ехать туда, где мы нужны.

— В Китай?

Три дня ушло на отыскание в Нью-Йорке китайского генерала Фан Юй-тана. И вот все трое сидели в его приёмной. Собственно говоря, это была всего лишь прихожая номера, занимаемого китайским генералом в одном из нью-йоркских отелей. Отель был второклассный, номер не слишком роскошный, прихожая крошечная.

К друзьям вышел секретарь генерала — маленький плотный китаец с широким, чисто выбритым лицом, главной деталью которого были большие очки в черепаховой оправе. Сделав рукою движение, адресовавшее его слова всем троим он сказал, что целью прибытия его превосходительства генерала Фана в Соединённые Штаты вовсе не является вербовка специалистов в китайскую армию. Тем не менее его превосходительство генерал Фан, в виде исключения, рассмотрел предложение господ Стила, Джойса и Спинелли. Его превосходительство генерал Фан полагает, что дело может быть решено в общих интересах, поскольку оно касается авиационных специалистов мистера Стила и мистера Джойса.

— Разумеется, — тихо сказал секретарь, — его превосходительство генерал Фан не сможет дать господам Стилу и Джойсу того положения, которое у маршала Чан Кай-ши занимает их соотечественник — мистер Джеймс Дулитль. Они не будут советниками его превосходительства генерала Фана по вопросам авиации, как мистер Дулитль у маршала Чан Кай-ши. Мистер Стил и мистер Джойс будут только техническими специалистами.

Китаец улыбнулся и вопросительно посмотрел на обоих. Тот и другой ответили молчаливыми кивками согласия.

— Что же касается мистера Спинелли, — продолжал секретарь, — то его превосходительство генерал Фан не пони мает, в каком направлении могло бы быть использовано музыкальное дарование мистера Антонио Спинелли в Китае. Его превосходительство генерал Фан особенно подчёркивает, что он не представляет в Штатах ни национального китайского правительства, возглавляемого его высокопревосходительством маршалом Чан Кай-ши, ни правительства особого района, возглавляемого господином председателем Мао Цзе-дуном. Его превосходительство генерал Фан является в Соединённых Штатах совершенно частным лицом, представляющим лишь некоторые прогрессивные круги. Его превосходительство генерал Фан полагает, что мог бы в порядке совершенно частной услуги предложить господам Стилу и Джойсу сопутствовать ему в обратной поездке в Китай. Его превосходительство генерал Фан намерен совершить это путешествие через Европу и Советский Союз. Необходима уверенность, что ни японцы, ни их китайские приспешники, ни некоторые другие тайные и явные пособники китайской реакции и японского империализма не помешают его превосходительству генералу Фану достичь в Китае пункта, который являлся целью его путешествия — ставки Восьмой армии, находящейся под командованием его превосходительства генерала Чжу Дэ. Его превосходительство генерал Фан полагает, что именно там господа Стил и Джойс смогут применить свои знания в области авиационной техники с тою пользой для обеих сторон, о которой говорится в их прекрасной записке. Далее его превосходительство генерал Фан считает необходимым предупредить господ Стила и Джойса, что не может подписать с ними никакого контракта. Он от всего сердца благодарит мистера Стила и мистера Джойса, но не может обещать им достойного вознаграждения за их прекрасное намерение быть полезными военной авиации Китая. Его превосходительство генерал Фан обещает лишь, что все путевые издержки господ Стила и Джойса от Нью-Йорка до цели будут взяты им на себя в пределах необходимости, достойной прекрасного поступка господ Стила и Джойса…

При последних словах китаец любезно улыбнулся и склонил голову.

Совершенно ошеломлённый его тирадой Тони стоял как окаменевший. Тони даже прижал к груди измятую шляпу. Он не слишком хорошо понял то, что относилось к нему самому. Язык китайца очень мало был похож на тот, которым его научили объясняться тут, в Америке: китаец говорил на прекрасном английском языке.

Когда китаец окончил речь, Стил обернулся к Тони:

— Ты понял?

Тони отрицательно мотнул головой.

Стил в двух словах объяснил создавшееся положение. Он спросил Джойса:

— Как быть?

— Мы не можем оставить Тони, — ответил негр.

Тони сказал:

— Если генерал Фан возьмёт меня хотя бы в качестве повара, я согласен.

— Зачем ему повар? — удивлённо спросил Джойс.

— Никто во всем Китае не сумеет ему приготовить макароны так, как я!

18

До последнего времени валенсийское шоссе оставалось единственной нитью, связывавшей истекавшую кровью столицу свободной Испании с морем, то-есть с миром. Но вследствие измены касадистов и это шоссе оказалось под вражеским контролем. Касадо блокировал защитников Мадрида. Его старания были направлены к тому, чтобы не выпустить из окружения ни одного коммуниста и дать возможность Франко захватить костяк армии республики.

Матраи уложили в маленький старый автомобильчик.

Посмотрев на него, Санчес в сомнении покачал головой.

— На этой машине вы не доедете до Валенсии, — сказал он.

— Важно это! — ответил Нед, потрепав английский флажок, прикреплённый к крылу автомобиля.

— И это не спасёт вас, если изменники обнаружат генерала, — возразил испанец. — Ехать на Хетафе нельзя. Нужно выбраться на Алькала-де-Энарес, оттуда повернуть на Арганду, а может быть, и ещё дальше обогнуть патрули касадистов.

— Говорят, что нужно так или иначе добраться до Таранкона. Там наши, — сказал Нокс.

— Да… Но пока вы попадёте в Таранкон…

— Выхода нет — едем на Энарес, — решительно заявил Нед. Он протянул руку Санчесу: — Быть может, всё-таки… поедете с нами?

— Я вернусь в свой батальон.

— Вы, может быть, его уже и не найдёте.

— Любой батальон республики — мой, — ответил испанец.

— Я буду гордиться тем, что знал вас… — сказал Нед. — Передайте товарищам, что многие англичане будут продолжать борьбу за ваше дело у себя в Англии.

— Они проиграли битву там так же, как мы проиграли её здесь, — с грустной улыбкой сказал Санчес.

— Если будет нужно, мы снова придём сюда.

— Кто знает: придёте вы сюда или мы туда?

Глядя вслед удаляющемуся автомобилю, Санчес держал в руке смятый берет, потом повернулся и, закинув за спину винтовку, широким солдатским шагом пошёл к дымящемуся Мадриду.

Чем дальше ехали англичане, тем запруженнее становилось шоссе. С выходом на главную валенсийскую дорогу двигаться удавалось только обочиной. Поток людей стремился на восток. Они шли пешком, одни налегке, другие нагруженные скарбом. Одни надеялись покинуть Испанию, чтобы избежать террора франкистов. Другие не хотели верить в поражение и думали, что в Валенсии они снова получат оружие, чтобы драться за республику. Но ни те, ни другие не хотели оставаться на месте. Ни те, ни другие не хотели оставаться во власти Франко, ходить по одной с ним земле, дышать одним воздухом.