Захребетник
Шрифт:
– А ты?
– А что я? Сберегу, говорю, помирайте хоть сразу…
– Халва-а-а-а-а!
– Прекрасный сударь, у вас есть при себе нож?
Прекрасный сударь, которого ласково тронули за рукав, остановился. Дама, нуждающаяся в ноже, смотрела на него с безграничным доверием. В руках дама держала одну из своих сандалий, босой ножкой – точней, пальчиками босой ножки, словно статуя марронской танцовщицы! – опершись о приступочку фонтана.
– Простите мою дерзость, сударыня… Зачем вам нож?
– Дырочку проколоть…
Дама продемонстрировала прекрасному сударю ремешок сандалии. Та дырочка, в которую раньше без помех входил и выходил
Ей очень хотелось проколоть в ремешке новую дырочку.
Прекрасный сударь вынул из-за пояса стилет с рукоятью, отделанной янтарем и сердоликами. Ловко покрутил стилет между пальцами – так, что оружие превратилось в серебряную иглу, сшивавшую воедино ладонь сударя и жаркий, пьянящий воздух Бадандена.
Он не спешил протягивать стилет даме – пышной, но с талией, в том чудесном возрасте, когда солнце клонится к закату и, лишенное рассветных предрассудков, спешит обласкать поздних путников, кем бы они ни были.
– Позвольте, я сам! Негоже трепетной пери делать мужскую работу!
– О, вы так любезны…
Беря сандалию, прекрасный сударь не отрывал взгляда от дамы. Он улыбался ртом, похожим на лук Малыша Эриха, чьи стрелы – разящая без промаха страсть, и продолжал смотреть глаза в глаза, черные в зеленые, даже когда принялся делать вожделенную дырочку в ремешке. Сударю не требовалось следить за своим стилетом: казалось, клинок и без поводыря сделает нужную работу в лучшем виде.
– Вы приехали к нам с мужем?
– Что вы! Мой муженек вечно занят… Я одна, как перст!
– Должно быть, одиночество – не лучший спутник…
– Ах, вы очень проницательны! Кстати, завтра во второй половине дня я собираюсь отправиться к водопаду Ай-Нгара… Говорят, там, в миртовых рощах, есть чудные места, достойные стать приютом тоскующей женщине.
– Любите уединение?
– Ну, если нет приятной компании…
– Говорите, миртовая роща?
– Бербери-ханум сказала мне, что лучшего места не найти… Ай!
– Ох! Простите, ради Вечного Странника! До чего я неловок!
Прекрасный сударь не понимал, как это могло случиться. Словно верткий бес, пасынок Нижней Мамы, крутнувшись волчком, толкнул его под руку. Стилет соскочил с ремешка и оцарапал даме ногу – на внутренней стороне бедра, в той укромной области, где проходит артерия, и кожа должна краснеть от лобзаний пылкого любовника, но никак не от стального острия.
– Пустяки!.. видите, кровь уже не идет…
– Чем я могу искупить свою вину?!
– Неужели прекрасный сударь не отыщет способ искупления, достойный пера аль-Самеди? Никогда не поверю…
– Вот ваша сандалия! – сударь завершил труды над дырочкой и вернул обувь даме, которая, впрочем, не спешила обуться. – Клянусь Овалом Небес, моя неловкость заслуживает наказания!
Дама улыбнулась, тряхнув рыжей гривой.
– Хорошо, я подумаю о наказании…
И, покачивая бедрами, удалилась в сторону моря
– Я тоже подумаю, – тихо сказал прекрасный сударь.
В конце бульвара Мэлис Цвях незаметно обернулась. Прекрасный сударь, задумавшись, смотрел ей вслед, и лицо Абдуллы Шерфеддина, подмастерья Вучи Эстевен, делалось старше с каждой секундой. Рябины испятнали щеки, блеснули залысины на висках, волосы собрались сзади в хвост. Нервно трепетали ноздри орлиного носа, как если
бы его обладатель почуял добычу.Впрочем, так оно и было.
– Ты видел? – спустя минуту спросила рыжая ведьма у мужа, поджидавшего ее за фонарным столбом.
– Да, – кивнул охотник на демонов.
– С самого начала?
– Да. Ты дивно сглазила ему стилет. Я мысленно аплодировал.
– Ерунда. Детская забава. Рябые щеки видел?
– Да.
– Не ври, дорогой. Лицо Лысого Гения видят только жертвы.
– Я не вру. Я смотрел твоими глазками, дорогая. Для любящего мужа это – пустяк.
"Для мага высшей квалификации – тоже," – подумала Мэлис. Но вслух ничего говорить не стала.
CAPUT IX
в котором устраиваются засады и раздаются награды, выясняется, что от добра до зла — один хороший прыжок, а от большого добра в уплату за добро малое — много мудрости, много печали и еще больше недоверия
Рыжая ведьма наслаждалась воздушными ваннами.
Одежда ее разметалась в живописном беспорядке, открывая больше, чем допускали приличия. Полулежа в отдохновенном креслице, плетеном из тростника – креслице одолжил запасливый Ахмет – ведьма блаженно щурилась на солнце, клонящееся к закату. Светило выглядело роскошно: диск благородного красного золота, едва подернутый тонкой, как паутинка, дымкой, на фоне неба, обретающего глубокую синеву, прежде чем начать темнеть.
Мэлис, с распущенной гривой огненно-рыжих волос, чем-то напоминала закатное солнце. Бесстыдством, что ли? – ибо, как сказал аль-Самеди, костер, горящий в небесах, не знал стыда, и наг, и весел… Положив босые ноги на миниатюрную скамеечку, женщина сладко потягивалась, смеясь, и закидывала за голову обнаженные руки.
"За тобой, дорогая, между прочим, наблюдают трое мужчин! – в шутку, или всерьез, думал Фортунат Цвях, осуждая крайности супруги. Демон ревности, несмотря на благородство поставленной задачи, вгрызся в печенку и оказался не из тех демонов, каких легко обуздать. – Ну ладно, муж не в счет… А как насчет виконта с Азиз-беем?"
Но ведьма, похоже, считала, что искусство требует жертв, овчинка стоит выделки, а преставление должно продолжаться, хоть сто мужей выскочи из-за кулис и начни предъявлять претензии.
Джеймс Ривердейл в свою очередь был рад, что сидит в укрытии один, и никто не видит, как румянец полыхает у него на щеках. Он стыдился, подставляя под удар безвинную и отважную женщину; он стыдился, смотря на нее с мыслями, недостойными дворянина; стыд ел глаза, а глаза тем не менее пялились, куда не следует. Желая прекратить самоедство, молодой человек глянул в сторону компаньонов по "ловле на живца", но, естественно, никого не увидел – мешал поток воды, сверкающий на солнце.
Впрочем, он и так знал: хайль-баши с венатором затаились слева от водопада, в скальной нише, скрытой зарослями трясучего вьюна и крюколиста.
На какое-то время Джеймс залюбовался игрой струй, рушащихся с высоты. Подсвеченные закатом, они искрились ожившим хрусталем, а в водяной пыли сверкала радуга. Не зря приезжим рекомендовали посетить Ай-Нгару! Говорят, зрелище еще величественней, если глядеть с плоского камня на краю миртовой рощи – струи воды превращаются в жидкое пламя…
Однако желающих насладиться красотами не наблюдалось. Добраться сюда можно было, лишь совершив часовое восхождение в гору. И на лошади не проехать, не говоря уже о карете…