Захваченная грешником

Святое дерьмо.

Я не могу переварить это. Это лучше или хуже?

Что мне делать?

Дыши, Тесс. Тебе нужно дышать.

— … в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, любить и беречь, пока смерть не разлучит нас.

— Тереза, повторяй за мной, — инструктирует священник.

Нет. Подождите.

Я все еще смотрю на Николаса так, словно он призрак. Что, черт возьми, происходит? Что случилось с Кристосом?

Мне следовало бы дать Николасу пощечину и бежать так быстро, как только могу, но мои обтянутые атласом каблуки остаются приклеенными к ковру.

Почему мне никто не сказал? Почему мама ничего не сказала?

Что, черт возьми, здесь происходит?

Как будто я нахожусь под действием каких-то злых чар, мои губы приоткрываются, и я произношу слова.

Уголок рта Николаса приподнимается в торжествующей ухмылке, когда я заканчиваю словами:

— Пока смерть не разлучит нас.

— Николас, берешь ли ты Терезу Марию Дракатос в жены?

Никаких колебаний и дерьмовая тонна высокомерия, когда Николас говорит:

— Беру.

Наконец, гнев пронизывает меня насквозь, высушивая слезы прямо на моих щеках.

Я превращу твою жизнь в ад, Николас. Я обещаю тебе это. Я отплачу тебе за все, что ты сделал со мной.

— Тереза, ты берешь в мужья Николаса Питера Ареса Статулиса?

Пока смерть не разлучит нас, и да поможет мне Бог, это будет его смерть.

— Беру.

— Объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать невесту.

Николас делает шаг вперед, его руки находят мои плечи, и когда он опускает голову, я шепчу:

— Тебе лучше спать с одним открытым глазом.

Он усмехается, затем его рот врезается горячо и твердо в мой. Не заботясь о том, что мы в церкви или о гостях, его рука обвивается вокруг моей поясницы, и я сильно прижимаюсь к его твердому телу. Его язык вторгается в мой рот, и мгновенно моя ненависть к этому мужчине борется с физическим влечением, с которым, как я думала, покончено.

Меня целуют тщательно и собственнически, прежде чем Николас освобождает мой рот. Когда мы поворачиваемся к гостям, и я вижу, что собор переполнен, и грозит лопнуть по швам, это поражает.

Как десятитонный молот.

Я только что вышла замуж за Николаса.

Рука мудака крепко сжимает мою, его пальцы переплетаются с моими, и меня тянут туда, где мы должны расписаться в реестре, пока гости выходят из церкви.

Мама и Питер расписываются как свидетели, и когда мама не смотрит мне в глаза, я понимаю, что она знала, что я выхожу замуж за Николаса, а не за Кристоса.

Николас угрожал ей смертью, чтобы она не рассказала мне?

После того, как мы заканчиваем подписывать реестр, мама заключает меня в объятия.

— Дай ему шанс, agapi mou.

— Почему ты меня не предупредила? — Спрашиваю я, мой голос сдавлен от гнева, разочарования и потери, потому что после сегодняшнего я больше никогда не буду доверять своей матери.

— Слово Николаса — закон. У меня не было выбора.

Дерьмо! У тебя был выбор. Ты просто не выбрала меня.

Прямо в середине моего сердца появляется трещина, и, клянусь, она так громко звучит в моих ушах, что я ожидаю, что земля затрясется под моими ногами.

Питер берет маму за руку, и они идут к выходу.

— Пора на прием, — говорит Николас, его рука снова обхватывает мою.

На этот раз я отстраняюсь и, бросив на него обжигающий взгляд, рявкаю:

— Не прикасайся ко мне.

Уголок его рта приподнимается, и, как и ранее, он наполнен триумфом и высокомерием.

— Или что? Ты моя жена, Тереза. На этой планете нет ни одного человека, который мог бы спасти тебя от меня.

— Есть, — шиплю я. Меня начинает лихорадить от гнева, бушующего во мне, как вулкан. — Я.

Он издает лающий смешок.

— Не могу дождаться, чтобы увидеть, как ты попробуешь.

Когда он снова тянется к моей руке, я отдергиваю ее и делаю шаг назад, в сторону от его руки.

— Тебе это кажется смешным?

— Нисколько. — Он делает угрожающий шаг вперед.

— Почему ты женился на мне? — Я требую. — Зачем весь этот спектакль с Кристосом?

— Ты вышла бы за него замуж. — Его губы изгибаются, как будто одна только мысль об этом оставляет горький привкус у него во рту. — Но потом я передумал.

— Почему? — Я чертовски близка к тому, чтобы сойти с ума.

Николас бросается вперед, его рука обхватывает меня сзади за шею, и я прижимаюсь к его телу. С нервирующе напряженным взглядом, которого я раньше боялась, напрягающим черты его лица, он рычит:

— Потому что ни один другой мужчина не услышит, как ты, блять, хнычешь и плачешь из-за его члена.

— Ты тоже, — шиплю я.

Снова уголок его рта приподнимается.

— Я люблю хорошие вызовы, жена моя. — Веселое выражение быстро сменяется серьезным. — Ты сыграешь роль счастливой невесты перед гостями. Как только мы вернемся домой, мы сможем продолжить это.

Гордо вздернув подбородок, я заставляю себя улыбнуться.

— Как только мы вернемся домой, тебе лучше спрятаться, потому что я схвачу первый попавшийся острый предмет и зарежу тебя. — На этот раз это я вцепляюсь ему в руку. — Но до тех пор я буду играть роль принцессы мафии.

— Не принцессы, Moro mou¹³. Королевы.

Когда мы идем к выходу, меня поражают две вещи. Во-первых, слово "детка" было произнесено так, как обращаются к любимому, который тебе небезразличен, а не просто к тому, с кем ты трахаешься, а во-вторых… Я королева греческой мафии.

Глава 23

НИКОЛАС

К тому времени, когда я наконец занимаю свое место за свадебным столом, я уже готов отправиться домой.

С моей невестой.

Мой взгляд перемещается на Тесс, которая выглядит восхитительно в своем свадебном платье. Слезы, которые она выплакала ранее, нисколько не испортили макияж. Ее гнев, Господи, делает ее похожей на настоящую королеву.

Мою королеву.

Вчера я не справился ни с одной работой, не в состоянии сосредоточиться ни на чем, кроме Тесс… выходящей замуж. Отменять было слишком поздно, и с каждой минутой я чувствовал себя все более загнанным в клетку… вышедшим из-под контроля.