Захват цели

Когда-то, это «ничейное» оружие, я обнаружил на чердаке одной девятиэтажки. Когда-то, я там сидел, и наблюдал через оптику, как президента убивают в прямом эфире, а родителе сидят на кухне, и беспокоятся обо мне. Когда-то… я изучал баллистику с отцом, и думал, что это оружие мне пригодится.

Прятал его, носился с ним как с писанной торбой! Волновался, переживал, менял отпечатки пальцев, что бы не узнали кто эту штуку лапал. Много что делал! Но все это было уже давно. Давно в масштабах этого мира, этой жизни, пусть и совсем недавно, в масштабах моей вечной жизни, длящейся уже пятое столетье.

Сколько всего прошло с того момента? Пусть это и лишь песчинка в общем море. Сколько всего еще будет… мне эта винтовка не пригодилась — поставил я оружие вертикально, и оттянул затвор — а вот двести пятому — вполне. Он из неё стрелял! Прикрывая группу, штурмующею телестудию Останкино. Он убивал из этого оружия, и его уже нельзя назвать «девственно невинным».

От него до сих пор пахнет порохом и гарью! Несмотря на то, что его уже хорошо чистили, разбирали и смазывали. У него до сих пор в магазине, полно патронов! — выпучил я глаза на полную обойму, отцепив её от оружия — двести пятый! Ты…

И если подумать, хоть я не разу не стрелял из этой дуры или из ей подобной, и плохо представляю, как это все должно работать, но я же ведь метаю ножи? И хорошо метаю! А чем поражение цели кусочком свинца сложнее поражением её листиком стали?

Все та же корректировка на дальность! — прислонил я глаз к прицелу — И тут все даже проще! Для ножа глазомер нужен в разы точнее! Ведь лезвие в полете вращается, и оно не должно попадать по врагу обухом, если то не предусмотрено замыслом.

Все та же поправка на смещение, и пусть дальность у винтовки выше, но нож летит медленнее, так что это те же вводные для упреждения. Все та же поправка на ветер, ведь ножик, тоже сдувает. Даже поправка на баллистику и то схожа! Нож тоже имеет как прямой участок лета, так и баллистический, когда начинает брать верх гравитация.

Все тоже самое! И единственное, что мне сейчас не хватает, это опыта! Наработки навыков, рефлексов, и коррекции расчетов под данные этого нового для меня оружия. Ведь даже проблемы с массой, преследовавшие меня в момент, когда я нашел винтовку, что была чуть ли не тяжелее меня самого, у меня более нет.

Я нынче очень тяжел! И плотен! Оружию меня более не сдвинуть! И хватка у меня сейчас железная — я больше не боюсь отдачи, что раньше бы мне с гарантией сломала ключицу! Углипластиковые кости, заменившие мне скелет помогают. Я привык к отдаче огнестрела! Постреляв из автомата да пулемета. Я могу стать отличным снайпером!

— Пух! — сказал я, убирая палец с курка.

Целясь чуть выше и правея флюгера на башенке кремля, ведь дальность до туда, чуть больше трех сотен метров, что уже на гране прямой траектории полета пули. Ну а ветер, дует с юга востока, что тоже приходится учитывать.

Я могу стать снайпером, но зачем? Это глупо и смешно мне сейчас подобным заниматься, так что лучше я действительно повешу оружие на стену, а сам займусь своими делами. Тяжелые думы вовсе не повод для безделья.

— Где построить родине, небольшой завод… — пробормотал, улегшись мордой на стол, так и не найдя в себе сил, начать мыслить плодотворно.

И винтовку к стене не прибил — кабинет то не мой! И магазин на место не воткнул, разложив по столу патроны. И вот вообще теперь бездельничаю, катая один из боеприпасов по столу, задумчиво разглядывая.

— Веселенький вопрос, как стране поднять колхоз… и это кстати тоже вопрос! — вздохнул печально, гоняя винтовочный патрон по столу, прямо по бумагам на нем разложенным.

А денег у нас на сию нужду — шиш да маленько! А именно— перелёг я на другой бок, и лениво приоткрыв журнал не своего ведомства, поглядел на цифры — пять миллионов рублей. Чего явно не хватит даже на очень небольшой завод!

Даже на супер небольшой! Только если на мега небольшой… но я все же не о таких масштабах. Не мой уровень! На настолько малом заводе только гвозди штамповать! А мне нужны станки. Много станков. Очень много станков! Совсем… Нужны площади, люди, оборудование…

Ладно, площади есть — один заводик в Москве развалиться еще при союзе успел. А уж последующее время его совсем добило, а мы его еще пока не восстановили — не придумали, как и для чего. Там сейчас заброжка за колючкой. Разве что станки, как ни странно, покоцанные, но стоят. Упереть их не успели — тяжелые! А потом там вообще натовцы свою военную технику ковыряли в тех ангарах, и к ним соваться «за металлом» никто бы не захотел.

Потом, воры воровать по старой памяти боялись, ну а потом… мы так металлоприёмки все поприжали, что сейчас у нас лом железный под каждым кустом валяется! Ржавеет. Пора в общем, обратно раскупоривать, а то столько добра пропадает!

А вообще насчет добра: станки, металл и прочее, как понимаю, «друзья» из-за океана, пока тут были, для себя и придерживали старательно. Чтобы потом, как всё совсем развалят, либо вывести и переплавить, либо тут же и восстановить. Запустить своё производство на наших же станках и поражать всех немецким качеством.

Ведь они, сразу после того как к нам в страну пришли, да Москву себе к рукам прибрали, старательно следили, чтобы все заводы города стояли заброшенными и не работали, но при этом никто туда не под каким предлогом не проникал, и ничего оттуда не воровал. Для себя берегли, для себя! Благодаря чему мы в итоге, после «двойного переворота», сумели в самые кротчайшие сроки восстановить основные производственные линии города.

Оборудование значит, есть, раз станки не уперли. Да, старое, но на первых порах сгодится. По крайней мере часть! Еще часть пожалуют на безвозмездной основе «соседние» предприятия, отдав в дар молодому дитю своё старое оборудование, оставшиеся после модернизации. Ну а остальное… дадут в дар парочка сердобольных производителей станков!

Они мне явно должны за полную свободу от налогов и проверок! И я бы им конечно устроил шмон, да придраться не выходит — работают честно! Зарплату платят, продукцию выпускают, нареканий нет. Так что под капот не заглядываю, раз не стучит.

Забавно конечно, что дарить они будут оборудование тоже станкостраительному заводу. Только станки он будет гнать несколько иной направленности, так что не конкуренты, могут расслабится. Ну а люди… да их тут полно! Хоть лопатой греби! И жилья в том районе сейчас валом, никому оно там особо не нужно, в масштабах столицы конечно. Ездить оттуда до иных предприятий далеко.

Так что… Стоп! А что я тогда парюсь!? — соскочил я со стола — Вот же! Вот оно! Всё есть! Хоть завтра в производство! Надо только найти пару человечков, что во главе угла встанут, да коллектив соберут…

— Тяжко… — простонал опять падая на стол. — Где моя Нинель?!

С ней так все было просто! Садишь рядышком, проводишь собеседование с кандидатами, а она потом говорит, кто, и о чем, думал. Кто нас голыми представлял, кто воздушные замки лепил, кто деньги считал, а кто заводы строил. И всё! Берешь последнего, указ в руки, человечка-другого, так же отобранного, в помощники, и они за пару месяцев пустую территорию обращают в почти готовую пром-площадку!