Закат блистательного Петербурга. Быт и нравы Северной столицы Серебряного века

«Основная причина загрязнения Крюкова канала коренится в далеком прошлом, – замечал обозреватель. – Еще в царствование Екатерины II был возбужден вопрос о необходимости обводнить и усилить течение в столичных каналах. До 80-х годов XIX века это зло могло быть терпимо, но уже тридцать лет назад, когда Петербург стал разрастаться, надлежало принять меры против непомерного загрязнения почти стоячих вод. Теперь же за несколько недель невозможно поправить дело, запущенное в течение десятилетий».

Современники считали очистку Крюкова канала одним из жгучих вопросов Петербурга, погрязшего, как они считали, в «пучине внутреннего неблагоустройства». «Нужды Петербурга огромны! – восклицал еще за два года до скандала вокруг Крюкова канала репортер «Петербургской газеты». – Кажется, нет в мире второго города, так сильно страдающего от своего внутреннего неустройства. Такое мнение разделяется всеми без исключения его обитателями. В нем столько недочетов, что приходится удивляться сравнительно небольшому числу жертв неблагоустройства нашей северной Пальмиры».

Город буквально задыхался без «правильной канализации», крайне плохо функционировал водопровод, да и качество невской воды оставляло желать лучшего. Городские свалки грозили оказаться в густонаселенных кварталах. «Запущенное в течение многих лет городское благоустройство может быть восстановлено или, вернее, вновь создано лишь в более или менее продолжительные сроки», – считал член Городской управы П.Н. Ге.

За что домовладельцы «погубили» Пушкина?

«Непомерное вздорожание квартир в Петербурге заставляет обывателей среднего достатка искать какого-либо выхода из тупика, в который их загоняет судьба, – сетовал в начале 1910-х годов обозреватель «Петербургского листка». – Семейному человеку приходится тратить на квартиру чуть не половину своего заработка».

Действительно, непомерная квартирная плата и ее постоянный рост являлись насущными проблемами петербуржцев не только сегодня, но и век назад, в эпоху «блистательного Санкт-Петербурга». Само собой, вставал традиционный русский вопрос: кто виноват? Первой «жертвой» петербургского общественного мнения стали «алчные домовладельцы».

Впрочем, архитекторы видели корень зла в неправильной постановке квартирного вопроса в Городской управе и дороговизне строительных материалов. Ряд архитекторов считали, что причиной «вздорожания квартир» служит то, что строительство не считается с законами спроса и предложения. Цены на материалы искусственно подняты синдикатами, а домовладельцы побуждают архитекторов, работающих на них, устраивать заведомо «негигиеничные квартиры».

Однако именно домовладельцы становились главной мишенью газетчиков. В 1894 году журнал «Наше жилище» опубликовал даже статистические данные, согласно которым «алчность домовладельцев» влияла на демографическую ситуацию в Петербурге.

Как выяснилось, смертность не была одинакова в различных частях столицы: в более зажиточных частях (Адмиралтейской, Казанской, Литейной, Московской) она не достигала и 20 случаев в год на тысячу жителей, а в беднейших частях города (Рождественской, Петербургской, Нарвской, Александро-Невской и Выборгской) она превышала 25 случаев в год на тысячу человек. «Если сгруппировать участки города по величине платы за жилую квартиру, то зависимость смертности от зажиточности, насколько последняя выражается в плате за квартиру, станет вполне очевидною», – констатировал обозреватель «Нашего жилища».

Карикатура на тему «квартирного вопроса», опубликованная на страницах журнала «Огонек» в номере от 21 августа (3 сентября) 1910 г. (из коллекции автора)

Впрочем, тот же журнал предостерегал от создания образа врага в лице домовладельцев. «Нашлись журналисты, которые на основании „бесспорных данных“ установили факт, что и великий наш Пушкин страдал от домовладельцев, – с иронией замечал автор «Нашего жилища» в декабре 1894 года. – Из этой справки сделан был вывод, что больше всего достается от домовладельцев писателям. После такого удивительно сообщения остается только ждать статистических данных о трагических столкновениях домовладельцев с поэтами, прозаиками, сатириками, журналистами, интервьюерами и репортерами».

Согласно переписи 1869 года, домовладельцы составляли около полпроцента всего населения Петербурга. На одного домовладельца приходилось, в среднем, по два дома. В сословном отношении среди петербургских домовладельцев преобладали дворяне: среди дам – почти наполовину, среди господ – на одну треть. По возрасту домовладельцы Петербурга были чаще всего зрелых или преклонных лет. Около половины домовладельцев Петербурга приходилось на возрастную группу от 40 до 60 лет.

А что же сами «алчные домовладельцы»? Они вовсе не собирались мириться с тем обликом, который им старалось навязать общественное мнение. Осенью 1896 года с анализом причин дороговизны петербургских квартир выступил на страницах журнала «Домовладелец» представитель этого гонимого «рода занятий» граф Кронгельм.

Во-первых, из-за частых наводнений признаны негодными для жилья многие подвальные квартиры. Их выселение привело к росту спроса на дешевое жилье. Во-вторых, городские власти повели борьбу со «скученностью» жилья, следовательно, опять-таки увеличился спрос на дешевые квартиры. В-третьих, появилось много школ, контор и других заведений, занявших прежние жилые помещения. И, наконец, усилились санитарные требования, вызвавшие массу переделок и перестроек, вследствие чего произошло удорожание рабочих рук и строительных материалов.

В подтверждение своих доводов Кронгельм приводил нехитрую статистику: ежегодно население Петербурга увеличивается в среднем на 16 тысяч человек. На средний столичный дом приходится около ста человек, стало быть, требуется, чтобы каждый год в Петербурге строилось по 160 новых домов. А это, по словам Кронгельма, «не так-то легко при существующих условиях».

«Непрекращающаяся брань газет против домовладельцев заключает в себе что-то уж совсем курьезное, – возмущался он. – И странно, как пресса не понимает того, что, отбивая у публики охоту делаться домовладельцами, она тем самым слепо усугубляет квартирный кризис и даже играет прямо на руку ненавистным ей домовладельцам; пора бы ей опомниться…»

Вывеска – не синоним безобразия!

С изобилием рекламы, являющейся нередко частью архитектурного облика здания, мы сталкиваемся сегодня на каждом шагу. Век назад Петербург уже переживал нечто подобное, когда рекламные вывески стали принимать такие гигантские размеры, что закрывали собой фасады домов и превращали их в одно рекламное полотнище.

«Рекламное нашествие» на фасадах петербургских домов

Современники сетовали, что некоторые дома сплошь завешаны «разных форматов живописными рекламами», и нет никакой возможности разглядеть архитектуру. По воспоминаниям Дмитрия Сергеевича Лихачева, в ту пору из-за вывесок не было видно даже Невского проспекта. «Среди вывесок можно найти и красивые, они карабкаются по этажам, достигают третьего – повсюду в центре: на Литейном, на Владимирском, – вспоминал он. – Только площади не имеют вывесок, и от этого они еще огромнее и пустыннее».