Закат империи

–  Из всего услышанного я делаю вывод, что вы наперёд знали о нежелании Франции участвовать в этой войне.

–  Да, это так.

–  Значит, Людовик ждал, что вы сами попросите у него помощи…

–  Возможно.

–  Но вы справились с проблемой без его участия, и это не может его радовать.

–  Вы уже второй раз намекаете на необходимость создания антифранцузской коалиции, друг мой. Но пока министром финансов Франции является месье Кольбер, эта коалиция не имеет смысла.

–  К сожалению, должен с вами согласиться, мадам. Победить такого противника можно либо с помощью большой армии, либо имея большие деньги. Что, впрочем, в наше время равнозначно. Но казна Голландии изрядно пострадала от войны.

–  А казна Сен-Доменга изрядно от той же войны пополнилась, - рассмеялась Галка.
– Да, у нас в запасе лежит некая сумма денег, однако мы не рискуем пускать их в оборот, опасаясь экономической катастрофы. Но если вы говорите о займе…

–  Генеральные штаты готовы предоставить Торговому совету любые гарантии.
– Вильгельму было крайне неудобно просить денег, и он едва сумел скрыть облегчённый вздох: сен-доменгская дама поняла намёк и пошла ему навстречу.
– Что вам было бы предпочтительнее видеть в качестве залога?

–  Владения на континенте.

–  В каких границах?

–  Земли за рекой Огайо, до Великих озёр на севере и до верхнего течения реки Миссисипи на западе.

–  Много.

–  Вы тоже мало не попросите, - Галка говорила с ним вежливо, без каких-либо вызывающих ноток. И оттого иногда позволяла себе ироничные пассажи.
– А корабельный лес морской державе так или иначе необходим. Вам же останется богатое побережье с готовыми городами и верфями.

–  Которое ещё следует захватить.

–  Теперь для нас это не проблема, друг мой…

3

"…Поскольку было установлено, что подсудимые Модифорд и Грин являлись исполнителями приказа вышестоящего начальства, суд, рассмотрев свидетельские показания, а также доводы обвинения и защиты, постановляет:

–  признать подсудимых Чарльза Модифорда и Джеффри Грина виновными в исполнении преступного приказа, заключавшегося в злонамеренном и не обусловленном никакой военной необходимостью обстреле собора Примада де Америка, повлекшем жертвы среди мирных граждан;

–  принимая во внимание то, что подсудимые имеют статус военнопленных, а также учитывая, что неисполнение преступного приказа повлекло бы за собой угрозу жизни подсудимых, заменить Чарльзу Модифорду смертную казнь пожизненным тюремным заключением без права выкупа;

–  принимая во внимание вышеперечисленные факторы, а также учитывая большую степень зависимости от приказов вышестоящего начальства, заменить Джеффри Грину смертную казнь на десять лет тюремного заключения без права выкупа…"

"Хорошо, что мы ещё до войны подсуетились принять закон об оккупированных территориях, - подумала Галка, вспоминая юридическую войну, предшествовавшую этому приговору. Цветные стёкла большого кормового окна слегка подцвечивали пасмурный дождливый полдень. С утра поднялся ветер, и "Гардарику" изрядно качало на мутной зеленоватой волне.
– И хорошо, что в Порт-Ройяле мы впервые применили новый закон на практике, первым делом объявив этот милый городок таковой территорией. Англичанам осталось только утереться. И не удивлюсь, если узнаю, что сейчас во многих европейских странах идёт обсуждение подобных же законов… А что? Если мы можем грабить на законных основаниях, то почему им нельзя?"

Кода она рассказала Джеймсу о вчерашней беседе, тот долго молчал. А затем сказал, что с этого момента Галке действительно придётся играть по правилам "для больших мальчиков и девочек".

–  Не слишком ли рано мы выходим в открытое море, Эли?
– спросил он.
– Мы с трудом отбили атаку всего одной английской эскадры. А ведь есть ещё огромный французский военный флот. Если Людовику разонравится представлять из себя нашего "доброго друга", мы погибнем.

–  Да, - на удивление спокойно ответила Галка, ласково проведя ладонью по его щеке.
– Мы погибнем. Если у Франции не будет куда более серьёзных проблем, чем мы.

–  Это нелёгкий выбор, любимая, - Джеймс обнял её.
– Ты знаешь, чего я боюсь больше всего на свете. Без Сен-Доменга не сможешь жить ты. А я не смогу жить без тебя.

–  Всем нам рано или поздно приходится делать нелёгкий выбор, мой милый.
– Галка, несмотря ни на что, обожала эти моменты - когда, казалось, никто и ничто не может их разделить. Шутка ли - столько лет вместе.
– Всем. Даже Жано в свои неполные восемь этого не избежал…

Женщина в мужской одежде и мальчик лет семи или восьми шли по городу. По красивому французскому городу, построенному в тысячах миль от Франции. Такое зрелище могло бы удивить жителей Фор-де-Франс, но не удивляло. Может быть, потому, что эту женщину видят здесь далеко не в первый раз?

Так же, как и в памятном семьдесят четвёртом, эта женщина навестила резиденцию губернатора. Распоряжался здесь уже не хорошо знакомый ей Жан-Шарль де Баас, а Шарль-Франсуа д'Анжен. Тоже очень хорошо знакомый ей персонаж. Шевалье д'Анжен, которому губернаторский пост достался в качестве компенсации за титул маркиза де Ментенон, отнятый королём и подаренный своей фаворитке мадам Скаррон, даже не пытался скрыть холодное недовольство неофициальным визитом генерала Сен-Доменга. Потому-то этот самый визит и не затянулся. А женщина, которую Фор-де-Франс в семьдесят четвёртом году видел победительницей знаменитого Рюйтера, невесело усмехнувшись, подозвала мальчика и отправилась на кладбище…

–  "Франсуа Требютор, контр-адмирал Антильской эскадры. Погиб, защищая город", - громко прочитал Жано.
– Ты рассказывала мне о нём. Он был героем?

–  И героем, и пиратом, - грустно усмехнулась Галка, присаживаясь на нагретый солнцем камень.
– И моим другом.

–  Мам, а зачем ты привела меня сюда?
– Жано прекрасно знал, что мама ничего просто так не делает, и задал неизбежный вопрос.

–  Потому что ты должен знать… - у Галки от волнения перехватило горло.
– Когда Франсуа погиб, я дала слово, что воспитаю его ребёнка как своего собственного… Ты и есть этот ребёнок, сынок.

Жано настолько не ожидал услышать это, что не удержался на ногах, сел на камень рядом с Галкой.

–  А… кто моя мама?
– едва слышно спросил он.
– Она тоже умерла?

–  Нет.
– Самое трудное в таком деле - решиться. Галка же миновала эту черту.
– Она жива. По крайней мере, была жива, когда передавала тебя мне.

–  Но почему она меня оставила?
– мальчик, справившись с первым потрясением, дрожал от непонятной, до сих пор неведомой ему обиды.