Закат Железного города

Никаких вопросов. Только боль.

Первой под раздачу попала левая рука. С неё на моих глазах аккуратно срезали рукав до самого плеча. Я же, понимая, что меня не ждёт ничего хорошего, впитывал всю входящую информацию словно губка. Небольшое помещение, явно жилая комната. На стене видно спальную нишу.

До того, как в мою плоть погрузилась тонкий хирургический инструмент с контактным лазерным наконечником, я успел увидеть многое.

— Аааааааа!!!

Они срезали кожу с моей кисти, с области от костяшек до запястья. Срезали медленно, забрали почти квадратный лоскут кожи с собой и снова надели на меня мешок. В конце экзекуции моё сердце колотилось как бешенное. Паника захлестнула рассудок и долго не отпускала, не позволяя мне успокоиться.

Пытался ли я сдержаться? Нет, орал как безумный, выплёскивая свою боль в окружающее пространство. Но когда свет погас, скрипнул поворотный механизм и наступила тишина, я был в полном порядке. И чувствовал себя гораздо лучше чем до прихода ублюдков.

Я их убью, уверенность в этом росла с каждым новым событием.

Во-первых, они не придали значения звукам. Выход из комнаты перекрывался современной дверью-задвижкой. А я её не слышал. Во-вторых, их шаги удалялись очень странно, так словно помещение было значительно больше или длиннее. И наконец, в-третьих, тут не было никаких луж и поворотных механизмов.

Если брать во внимание, что во всём остальном я оказался прав, а именно в количестве чужаков и их телосложении (они и в самом деле соответствовали пришедшему на ум описанию) «комната» в которой я находился настоящая фикция. Голографическая обманка или иная дрянь способная создать правдоподобную структуру.

Постепенно отходя от шока и свыкаясь с болью, я не думал о том, что предпримут захватившие меня в люди. Облизывая свои губы от солёного пота, выступившего во время пытки, я думал о том, что буду делать Я.

Но как же чёрт возьми болит моя кисть!

Они сняли кожу с верхней части, целый лоскут! Сраные ублюдки! Боль не отпускала, чтобы не зацикливаться на ней я пытался шевелить извилинами, но первый шок меня уже отпустил и теперь организм кричал о нанесённом ему увечье. И этот крик отдавался звоном в моих ушах заставляя дрожать каждую жилку взмокшего тела.

Поймав себя на том, что пятками босых ног я скребу пол, задрав голову чтобы ослабить удавку и мычу сквозь зубы слегка раскачиваясь всем напряжённым телом, я приказал себе успокоиться и расслабить хватку на подлокотниках.

Пытка — это давление. Хотят сломить волю и сделать болтливым, послушным дерьмом, иначе бы уже убили. А значит им либо нужна информация, либо послушный раб. Но вопросы если и начнут задавать, то только тогда, когда даже немой начнёт разговаривать.

Операцию по удалению кожи сделали с помощью хирургической перчатки, тонкой и современной лазерной насадкой. Сколько ещё кожи они срежут, прежде чем решат, что с меня хватит?

Следующий раз ко мне пришли ровно через шестьдесят минут после экзекуции.

Пытают с шагом в час? — додумать эту мысль я не успел.

Снова двое. Судя по росту и фигурам те же самые заплечных дел мастера. Те же звуки, тот же слепящий свет и та же комната. Набор методов призванных меня дезориентировать и лишить воли к сопротивлению.

В этот раз сняли квадрат кожи пять на пять, чуть выше внешней стороны кисти. Слепящая сознание рана напоминала змею, что становится тем больше, чем глубже вгрызается в тело. Никакой крови на месте ранения не было. Лишь запах палёной шкуры и волос витал в воздухе, заставляя рвотный ком подкатывать к горлу.

Я снова кричал. Снова скрёб пятками пол и потел. Но в этот раз к обычным симптомам прибавилась дикая отдышка. Боль заставляла извиваться в пределах пут и напрягать мышцы. Вбитые в подкорку, природные инстинкты, приказывали мне «бежать» прочь от красной лазерной линии, что медленно вспарывала мою кожу. Но верёвки не позволяли этого сделать.

Металлический, грубый стул под моей задницей, казался мне воронкой, вытягивающей мои силы. Через двадцать минут после последнего операции, я уловил в теле дрожь, так свойственную перенапряжению.

Никогда я так сильно не уставал как в эти несколько минут своей жизни.

Пытка странная хрень. Рядом никого нет, никого кого стоило бы стесняться. Никого кто мог бы рассказать о твоей стойкости. И наконец — никого кто мог бы рассказать о твоей слабости.

Меня подмывало заговорить с моими мучителями. Высказать им всё что думаю, ругать их и угрожать им, молить о пощаде, спрашивать, что им нужно… и я так и делал. Не в силах сдержаться я пел им целые дифирамбы, но делал это исключительно про себя.

Потому что заговорить вслух, означало начать играть в эту игру по их правилам. А играть по их правилам, равносильно смерти.

Когда за мной пришли в третий раз, я втайне надеялся, что произойдёт что-то выбивающееся из этого бесконечного болезненного круга. Со мной заговорят. Что-то спросят. Прибегнут к другим методам…

Но всё повторилось точь-в-точь как раньше. За тем исключением что новая рана оставила после себя не квадратную, а прямоугольную полость. На руке от костяшек и до самого локтя не осталось живого места. Хотя это конечно же было не так.

Если покрутить руку и пройтись по всей её поверхности, мучители займут меня минимум на стуки. Не считая тех ровных, уцелевших нитей, что оставались между ранами делая мою руку похожей на странный панцирь.

Новый час пролетел незаметно. Информации почти не прибавилось. Я приметил на поясе у одного из садистов пистолет для инъекций. У второго из оружия был компактный парализатор в кобуре и засапожный нож за голенищем. Оба в фартуках, видать иной раз приходилось работать не так аккуратно.

Когда поворотный механизм зашумел вдалеке в четвёртый раз, я не стал ждать изменение ситуации. Я стал её изменять самостоятельно.

Всего лишь наклонил голову, подержал удавку натянутой так, чтобы она давила на сонную артерию и потерял сознание ещё до того как шаги приблизились.

Как оказалось к такому повороту они тоже оказались готовы. Сбежать в забытье не вышло. Медицинская мазь с едким запахом, сунутая мне под нос, заставила меня очнуться, а давящую на шею петлю просто сняли, заменив её кожаным ремнём, оттягивающим мою голову назад.