Заклинание

Ветер внизу старался изо-всех сил. Таня удивлено прислушалась. С закрытыми окнами этот звук мог и напугать. Я быстро просочился сквозь пол на первый этаж.

– Ветер, ты чего?.. – начал было я, и замолк, оглядевшись.

Плющ разросся. Ещё вчера побеги в шипах окутывали только две стены, а сейчас зал напоминал беседку сада. Пол застелили корни, окна исчезли, закрытые чёрными листьями и повсюду нависли странные бутоны.

Кот и кошка – Бася и Тося, сидели на полу. Увидев меня, дружно мяукнули.

– Обалдеть… – отозвался я. – Давно так?

– Утром, когда она проснулась, – сказал ветер.

Плющ отчаяния рос прямо из комнаты Тани сквозь пол. Места ему там было мало, потому что рос он хорошо, кушал вкусные слёзы в огромном количестве, так что теперь, не помещаясь в четырёх стенах, осваивал новые территории. Значит, Таня скоро почувствует, что этот дом ей ненавистен, потому что везде будет натыкаться на шипы.

– Глянь, – ветер кивнул на бутоны плюща.

Я присмотрелся:

– Твою мать!

Страшно-то как! Это были не бутоны! А круглые головы с крыльями вместо ушей, мелкие, уродливые, с чёрными глазами и мощными челюстями из которых высовывались заострённые клыки.

– Что за уроды? – поразился я.

– Следующая стадия, – ответил ветер. – Дети отчаяния. Если нападут на Таню, она покончит с собой.

– Чупакабры… – выругался я.

Надо же было как-то назвать эту нечисть.

Только их сейчас не хватало для общего счастья. Несколько уродиков поднялись с побегов плюща и полетели по комнате, быстро маша крыльями. В глазах кота и кошки, пристально наблюдавших за ними, загорелся злобный жёлтый огонёк. Ветер усмехнулся:

– Вам, ребята, помочь?

Он подплыл под Басю и Тосю и стремительно взмыл в воздух, помогая их прыжку. Вот это был звук, когда зубы кота и кошки сомкнулись на пойманных чупакабрах. Те завопили, и тишину сумеречного мира прорезали не человеческие, а жуткие свиные визги. Остальные головы, услышав их, ринулись врассыпную.

– Что можно сделать? – устало спросил я. – Они хоть чего-нибудь боятся?

Ветер пожал плечами:

– Как и все остальные – положительных эмоций.

– На складе закончились, – вздохнул я.

Причём у всех. Обитатели дома перестали спать по ночам из-за моих с ветром посещений. Все трясутся и протирают пыль только святой водой. Какие уж тут положительные эмоции? Ветер же не думает, что вообще-то людям страшно становится, если сами по себе открываются двери и окна, листы газеты на столе переворачиваются, будто кто-то невидимый перечитывает статьи, или в тишине дома по ночам вдруг раздаются разные звуки, шелест, а утром везде полно листьев и лепестков, занесённых из сада.

Бася загнал стайку ушастых голов в угол и, издав победный рёв, принялся раздирать их когтями. Внутри кота образовался большой тёмный шар – ненависть, совсем человеческая – осознанная, пульсирующая и получающая удовольствие от того, что под твоими когтями гибнут мерзкие твари.

В дверях комнаты появился Дорф и кивнул мне в направлении лестницы. Оттуда раздался стук когтей. Дени спускается, значит, Таня тоже идёт.

– Эй, эй, всем стоп! – крикнул я.

Тося нырнула через меня, поймала визжащую голову, и ветер поставил кошку на пол как раз, когда вошла Таня.

– Ого… – удивлено произнесла она.

Взъерошенные, будто от удара током, домашние любимчики, стояли, выгнувшись в дугу и злобно шипели, провожая взглядом уцелевших чупакабр. Ушастые уроды уже пролетели было в коридор, но всё-таки притормозили около косяка, злобно глядя на котов и одновременно жадно на Таню.

– Что с вами? – спросила та.

Бася ответил:

– Мяу.

А Тося промолчала, у неё во рту ещё трепыхалась чупакабра. Кошка слегка сжала челюсти. Свисающие с обеих сторон крылышки, взметнулись под отчаянный визг. Ушастые собратья у двери сбились в кучу и тоже что-то возмущено проорали.

– Заткнитесь! – рявкнул я.

И стайка монстров умчалась на кухню, едва вписавшись в дверной проём.

Таня обвела взглядом комнату.

– Вик, – позвала она, глядя на трубки «фен-шуй».

В её взгляде было столько надежды.

– Ветер, – не выдержал я, – звени ещё.

Тот мгновенно толкнул трубки, они качнулись и зазвенели.

– Ты здесь, – улыбнулась Таня.

– Ветер, тихо, – сказал я.

Трубки замерли.

– Ты часто приходишь?

Ветер ответил, не дожидаясь меня, и приятный звук снова потёк по пространству сумеречного мира. Таня улыбнулась, но при этом по белым щекам потекла смола слёз.

– Мне так плохо без тебя, – зашептала она, оседая на пол.

– Таня… – с болью прошептал я.

На поверхности чёрной воды, покрывающей пол, вспыхнуло пламя. О, нет! Это нам как раз не надо. Боль вернулась!

– Ветер! – крикнул я. – Звени!

Трубки взметнулись в воздух, отчаянно звеня, и вращаясь под потолком. Таня подалась назад. Испугалась. Хорошо, не будет плакать. Чёрный огонь погас, не дойдя до неё всего пары сантиметров.

Зато стая чупакабр заинтересованно вернулась в комнату. Тося, заметив их, выплюнула голову, которую всё ещё держала во рту, взялась зубами за крыло и демонстративно отгрызла. «Враги» послушно взмыли на прежнее место.

Ветер успокоил трубки, расположился возле открытого полочного шкафа, снова качаясь в пространстве, как в гамаке. Я невзначай оглянулся на него и вдруг увидел на нижней полке пластмассовую коробку. Хранилище кубиков, оставленных с детства Тани. И меня осенило.

– Ветер, коробка, столкни её!

Тот взглянул на названный предмет, пожал плечами, протянул руку и вытащил коробку на пол. Таня отпрянула назад, увидев это. Для неё мощный поток ветра вытолкнул предмет и привёз к её ногам.

– Давай, давай, Танечка, – я уже стоял возле неё.

Нужно было, чтобы она открыла коробку.

Таня сомневалась ещё секунду, но сделала это, и высыпала кубики с буквами на ковёр.

– Вик, что ты хочешь сделать? – спросил ветер.

Если б я знал. Помнится, Арим говорил, что я могу коснуться своего прежнего мира, только выйдя в светлые слои тени. Самостоятельно я, конечно, на такое не способен, но вот ветер… Ветер может проникать через все границы, они для него не существуют. Значит, он может перенести и меня. Так, кажется, мне объяснили.