Заклинатель 3

Приближение зимы не радует, хотя до этого многие возлагали на нее надежду. Однако похоже Андар решил пойти до конца, ломая тенденцию не воевать в зимнее время года. Наблюдателей на стенах докладывали, что в лагере осаждающих солдаты в теплой одежде, повсюду костры и похоже нет недостатка в продовольствии.

Хуже того к первой армии подошло подкрепление — второе войско, не добившееся успеха в сражении против Ольца, но сохранившее основной костяк. Они помогли окружить город, наводнив окрестности конными разъездами и патрулями, сквозь которых не проскользнуть даже одиночкам.

Все эти приготовления указывали на одно — андарский король решил захватить город во что бы то ни стало. И жители Винисгорда это чувствовали, с мрачной безнадежностью глядя в ближайшее будущее, не ожидая ничего хорошего. Ведь кроме прочего, чужого монарха давно бесили порядки внутри вольного города, где ни во что не ставят королевских особ и отвергают сословные различия, открыто издеваясь и выставляя напоказ свое отношение. Уязвленное самолюбие требовало расплаты и андарцы считали, что они в своем праве.

— Все, что я объяснял ранее, это лишь часть куда большей проблемы, — я говорил, не сбавляя шага. Поспевающий сбоку Нильс кивал, сберегая дыхание. — Главное затруднение в самом Обелиске. А точнее в принципах его работы.

Мы свернули с центрального проспекта и углубились в ряд пересекающихся между собой мелких улочек.

— Твой приятель Сандар писал об этом в своем дневнике, — я покосился на спутника. — Помнишь Сандара? Того самого у кого ты хотел отобрать Камень Душ и к которому подослал веселых ребят с большими мечами и топорами.

Следопыт хмуро буркнул:

— Я их не посылал, и он мне не приятель. Я его даже не знал.

По моим губам скользнула тонкая улыбка:

— Но это не помешало тебе послать по его душу головорезов, желая завладеть ценным артефактом.

Некоторое время Нильс угрюмо молчал, глядя перед собой, пока наконец хмуро не изрек:

— Я всего лишь хотел подзаработать, все должно было пройти быстро и чисто. Но идиоты поторопились и поступили по-своему, напав на обоз не дождавшись меня.

— И поплатились за это, — заключил я, видевший все перипетии схватки в лесу, из которой никто не вышел победителем — ни напавшие на обоз наемники, ни защищавшие его охранники.

Суровая проза жизни, чьими плодами удалось воспользоваться случайному путнику, оказавшемуся в нужном месте в нужное время. То есть — мне. Не попади в мои руки дневник честолюбивого молодого заклинателя все могло пойти совершенно по другому пути.

И это возвращало нас к нынешнему вопросу.

— В дневнике указывалось, что для активации Обелиска необходим стабильный канал связи с другим концом перехода, куда путешественник собирается отправиться, — сказал я.

— Второй работающий Обелиск, — понятливо кивнул Нильс. — Это логично.

— Нельзя пуститься в дорогу, если не знаешь, куда собираешься прийти, — не обращая внимание на ремарку спутника, произнес я. — Необходимо выбрать направление, иначе тропа через тонкий мир не откроется.

— Обелиски должны быть связаны между собой? — уточнил следопыт.

С моей стороны последовал неспешный кивок.

— Верно. И причем крепко, поток энергии должен проходить через стабильный канал, в противном случае ничего не получится.

Какой-то лоточник на свой страх и риск решил выйти на улицу подзаработать. Пирожками жену и детей не накормишь, нужно что-нибудь более основательное: пшено, бобы, мясо, при особой удаче возможно даже немного овощей скрасить похлебку.

Взгляд мужичка с надеждой метнулся в нашу сторону, и тут же сник, оценив качество и богатство нарядов — такие люди не покупают уличную еду и предпочитают есть в хороших трактирах и ресторанах.

Я на ходу бросил монету. Ловко поймав ее, торговец разглядел, что лежит на ладони и на секунду обомлел, опознав полновесное серебро. Обычно ему платили медью.

— Прими, — велел я.

Нильс на ходу схватил несколько пирожков с лотка, пробормотав сквозь зубы ругательство. Когда догнал, ворчливо заметил:

— Эта дрянь не стоит серебряной монеты. Даже половины не стоит, невзирая на рост цен за последнее время.

— Не будь жадным, — я взял один из пирожков и надкусил.

Мука грубого помола, начинка — кисловато-сладковатый щавель. Необычное сочетание вкуса, но вполне приличное. Есть можно, и даже с удовольствием. Я откусил еще кусок и прожевал.

— Несколько минут назад вы ели изысканно приготовленное мясо и фрукты, стоимостью в пару золотых монет, а теперь жрете эту гадость, — недовольно пробурчал следопыт.

— Излишнее чистоплюйство еще никому не приносило пользу, — нравоучительно заметил я. — Сегодня ты можешь позволить себе самые лучшие блюда и мягкую теплую постель, а завтра будешь давиться костлявой курицей, сидя у едва тлеющего костра, наблюдая, как на небе собираются тучи и скоро прольется дождь.

Нильс некоторое время молчал, затем задумчиво произнес:

— Тогда и тощая курица покажется божественным даром.

Я покосился на него, хмыкнул.

— Вижу ты понимаешь, о чем я.

Он действительно понимал, ведь сам не раз оказывался в похожей ситуации, продрогший и голодный, бредущий по дороге, не зная, что ждет впереди. Только тот, кто через такое прошел, мог по достоинству оценить простую, как придорожная палка мысль: бери от жизни все, пока есть возможность.

Но отказаться от старых привычек трудно, особенно если они стали частью натуры. И Нильс все еще не мог принять мысль про ритм перемен, где есть место расслаблению и отдыху, и жесточайшим до изнеможения тренировкам, и другим испытаниям жизни. Слишком закостенело сознание бывшего охотника за магическими древностями, где во главе угла стоял материальный достаток.

Никто не говорит, что деньги это плохо, наоборот, деньги это хорошо, они дают преимущество, дают свободу. Но жить ради денег, чтобы бесконечно их накапливать, это путь в никуда. И адепты мар-шааг хорошо это понимали, выделяя богатству в своем мировоззрении строго определенное место практичного применения. Ни больше ни меньше.

Я на ходу посмотрел на сосредоточенное лицо Нильса, обдумывающего услышанное. Попытки приобщить следопыта к древнему философскому учению пути духа почти всегда наталкивались на скрытое внутреннее сопротивление. Приходилось буквально ломать прежние установки, заставляя взглянуть на привычные вещи под другим углом. Это слегка выматывало, часто хотелось плюнуть, отказавшись от затеи. Но Нильс каждый раз уверял, что будет стараться, и все начиналось по новой.