Заклинатель душ

— Сногсшибательно, — сказала она. — Чем он занимается?

— Он снайпер, — сказала я с дикой, взбудораженной улыбкой.

Адрианна вздохнула и закатила глаза.

— Конечно.

— О, угадай что еще? — спросила я.

Она подняла руки вверх и покачала головой.

— С тобой невозможно догадаться.

Я ударила ее кулаком в плечо.

— За прошлую неделю горячий детектив дважды меня поцеловал. — Я показала ей два пальца. — Дважды, Адрианна!

Она рассмеялась.

— Не может быть.

— Ага. Он безумно ревнует, — сказала я.

— Так у тебя уже есть запасной план.

— Натан не запасной план, — заявила я. — Мне тяжело представить, что мы с Уорреном родственники.

Адрианна улыбнулась.

— Ради твоего же блага, надеюсь, что нет. Ради своего блага, буду молиться, что да.

Я рассмеялась и слегка толкнула ее.

Уоррен спустился через несколько минут с влажными волосами, одетый в обегающую серую термофутболку и джинсы. Она сел на диванчик и поставил свои черные ботинки на пол рядом.

— Дамы, вы во всем разобрались?

— Думаю, да. — Вздохнула Адрианна. — Это довольно невероятная история.

Он рассмеялся.

— В какой ее части?

— Во всей. — Она встала и повесила сумку на плечо. — Что же, я собираюсь уходить. Уоррен, было приятно с тобой познакомиться.

Уоррен и я поднялись. Он приобнял меня сзади.

— Мне тоже, Адрианна. Уверен, мы снова скоро увидимся, — сказал он.

Она улыбнулась.

— Я тоже. — Затем указала на меня. — Мы обедаем вместе в понедельник, и я хочу услышать каждую деталь оставшихся выходных.

Уоррен перевел взгляд с нее на меня.

— А что произойдет в остальное время выходных?

Адрианна покачала головой.

— С этой девочкой никогда не знаешь. Она — настоящее чудо природы.

— Пока, — сказала я, слегка помахав рукой. — Позвоню тебе позже.

Когда она ушла, я села назад, и Уоррен растянулся на диване, положив голову мне на колени.

— Ты весь мокрый, — сказала я, проведя ногтями по его волосам.

Он мне улыбнулся.

— Тебе все равно.

Уоррен прав.

Я посмотрела на него.

— Знаешь, думаю, ты ошибаешься.

Уоррен запрокинул голову и посмотрел на меня.

— Ошибаюсь насчет чего?

— Что ты никому не нравишься. Ни мама, ни папа, ни Адрианна нисколько тебя не боялись. Адрианна даже сказала, что пригласит тебя на свидание, если мы окажемся родственниками.

Он рассмеялся.

— Серьезно?

— Ага.

— Думаю, это действительно странно. Все, с кем я встречался вместе с тобой, заставляли меня чувствовать себя… нормальным. Я не вызываю у них автоматической неприязни, — сказал он. — За исключением детектива Макнамары. Ему я явно не нравлюсь.

Я рассмеялась.

— Это связано с тестостероном.

— Вероятно, отчасти так и есть, — согласился Уоррен.

— Знаешь, мне интересно, не нейтрализуем ли мы друг друга в некотором роде. Например, рядом со мной ты кажешься более дружелюбным, — предположила я.

— Похоже, ты не перестаешь нравиться людям рядом со мной, — заявил он.

— Это потому что я очаровательна. — Я захлопала ресницами, глядя на него.

Он усмехнулся.

— Ты такая. — Уоррен закрыл глаза. — Расскажи мне об этом серийном убийце. Мы нечасто обсуждали эту тему.

Это заняло некоторое время, но я передал всю информацию, которую мне поведал Натан.

— Я слышал о некоторых из пропавших девушек, — сказал Уоррен. — Я не знал, что они связаны.

— Ну, теперь все сходится.

— Итак, они все одного возраста, расы и схожей внешности. Что-нибудь еще? — спросил он.

— Да. Они все похищены… и, я предполагаю, убиты… в осенние и зимние месяцы. С сентября по декабрь, — сказала я.

— О. Это интересно, — сказал он.

— Это очень интересно, — согласилась я. — Ты когда-нибудь лично встречался с серийным убийцей?

Он пожал плечами.

— Это довольно расплывчатое определение. Я встречал многих людей, которые убивали больше одного раза.

— Нет, я имею в виду кого-то больного и извращенного, типа Теда Банди [4] , - сказала я.

Уоррен задумался.

— В Афганистане был один парень. Он сошел с ума и убил кучу мирных жителей, пока я работал наемником. Он был немного болен.

— Ты думаешь убийство кого-то всегда читается одинаково, когда мы смотрим на них? — спросила я.

4

Американский серийный убийца, насильник, похититель людей и некрофил, действовавший в 1970-е годы. Признался в 36 убийствах

Он пожал плечами.

— Учитывая, скольким людям я остановил сердце, надеюсь, что нет. Я действительно считаю, что есть большая разница между моими товарищами, который сражались и убивали на войне, и парнем, который застрелил кучу детей во сне.

Я задумалась.

— Всегда предполагала, что это как-то связано с душой, которую я вижу. С истинной сущностью человека, который думает, принимает решения и испытывает эмоции.

— Могу согласиться с твоей теорией, но не считаю, что люди рождаются сразу добрыми или злыми. Думаю, их моральный выбор определяет, по какую сторону нравственной пропасти они окажутся, — сказал Уоррен. — Я никогда не встречал маленького ребенка, от которого бы исходила тьма.

— Я тоже, — согласилась я. — Итак, выбор, который делают люди, портит их души.

Он кивнул.

— Я так думаю, потому что некоторые люди определенно более злые, чем другие.

Уоррен продолжил.

— И некоторые люди, которых я знаю уже много лет, со временем становились всё злее.

— Да, я начинаю замечать это все больше и больше, — ответила я.

Он поднял на меня взгляд.

— Потому что сейчас ты уделяешь этому больше внимания и пытаешься разобраться. Я говорил, это как тренировка.

— Поэтому у тебя получается лучше, чем у меня? — спросила я. — Ты тренировался дольше?

— Обладание властью оборвать чью-то жизнь в некоторой степени заставляет тебя желать разобраться в этом, — ответил он. — Ты же не хочешь, чтобы вокруг тебя творилась неразбериха.

— Звучит логично.

Уоррен указал на меня.

— Есть вопрос поважнее. Если мы можем видеть их души, значит, у нас с тобой нет душ, раз мы не можем читать друг друга?

Я приподняла брови.

— Звучит пугающе.