Заклиная Печати. Тлеющие миры

Храм был огромен. Расписные горящей иновязью каменные своды, трубки колонн по обеим сторонам. И каждый промежуток между колоннами очередная дверь в предверие Огнива. Рэн завернул в одну из таких. Прошёл сквозь еле заметное горячее свечение воздуха и оказался на огромном поле вскипающец и остывбщей лавы с тысячью каменными статуями. Девчонка разинула глаза от шока.

— Что это?

— Чаша Огнива. И таких сотни. Нравится?

— Угу. — проскулила девочка, дрожащей рукой прикрывая ожог.

— В одной такой экстрамерности тысячи нам подобных. И все рождаются как по часам. Скучно. — фыркнул Рэн и сделал шаг назад, потащил всех за собой. — Есть и другие поля, откуда я родом. Но туда далеко идти. Поэтому я выбрал это место. Не самое лучшее, но тоже сойдёт.

— Куда мы… идём… — еле выдавила из себя девчонка, пока плеть тащила её вслед за хозяином.

— Навстречу экспериментам.

У этих слов у ребёнка голова закружилась, когда она увидела, как они подошли к небольшой закольцованной абсидиановой стенке.

— Что это?

— Чаша Возрождения. Вообще-то её назвали Проклятой в честь сил, которые она дарует своему новому господину, но я вижу в этом превосходство. Не хочешь попробовать? — с приятной, но всё же пугающей, улыбкой повернулся к ней Рэн.

Девочка замотала головой и отступила на шаг, на сколько позволял «поводок». Его зелёные глаза так и говорили: «Не хочешь, а придётся».

Пока Рэн работал с синим телом, она пыталась убежать. Пыталась долго и мучительно, но бессмысленно. Тогда слёзы и детские крики разразили храм страшным потоком.

Рэн сначала опробовал ритуал на ненужном образце, чтобы исключить риски провала на стоящем материале Агниасе Каване. Петлёй на шее опустил истерично брыкающуюся девочку в колодец, не забыв придать молитву чаще Возрождения и проговорить привязку нового слуги к себе, и вытянул изменившуюся девочку, с интересом рассматривая новые метаморфозы. Он опустил её уже не кричащую на землю. Плеть больше не обвивали её шею, она сидела внутри, о чём свидетельствовал круговой шрам на шее. Девочка встала на колени и склонилась лбом к земле:

— Хозяин.

— Какая прелесть, малышка. Больше не нужно постоянно держать тебя на коротком поводке. Ты сама будешь держаться подле меня. Так? — довольно заявил Рэн.

Она с небывалой ненависть подняла на него глаза. Зелень её радужек сменилась на проклятое свечение лавы. Её гневное дыхание повеселило Седьмого. Он с силой схватил её за подбородок и приподнял:

— Так ведь? — потребовал Рэн, больно сдавив челюсти.

Она не ответила, лишь зашипела. Тогда он без промедления ударил её по щеке, по только что зажившему шраму ладони. Девочка схватила за щёку и склрнила голову:

— Да, мой господин.

— Уже лучше. — фыркнул Рэн, обдумывая привязку к себе получше. Ведь чтобы удержать рядом с собой Агниаса, не то, что эту малявку, нужно привязать его к себе посильнее. И Рэн с минуту думал на этим. Как сделать так, чтобы Кавана сам хотел быть рядом с ним. Сделать так, чтобы Агниас сам хотел то, чего хочет Рэн. Рэн довольно щёлкнул пальцами. Идея!

Держа мертвеца двемя плетями за тело, Рэн опустил его в бездонный колодец, полный странным мерцанием лавы и принялся читать молитву чаще Возрождения, окунув туда и свою руку с кольцом. Рэн заметил борьбу двух исполинов — проклятой силы Третьего мира и силу кольца Огня. И с удивлением обнаружил, что кольцо подчинило себе силу Возрождения. Он вытянул верхнюю часть тела Агниаса из колодца (кожа мертвеца стала более светлой и человеческой) и пробил рёбра парня, погрузил тому руку в грудь.

— Твоё сердце принадлежит мне. — сказал Рэн.

Он выхватил сердце и заклял печать Связывания. А после Рэн неспеша погрузил чужое сердце в своё, пока два сердца не слились воедино.

— Теперь тебя не убить, приятель. Потому что никому не под силу убить меня. — с удовольствием объяснил ещё не очнувшемуся Агниасу Рэн и на минуту погрузил Тлеющего обратно.

После вынул и, пока с ожившего стекала горячая жидкость, Агниас открыл глаза и принялся выплёвывать целые лёгкие лавы. А после поднял голову на хозяина. Агниас и сам не заметил, как оказался на коленях, прижимая руку к заросшему шраму на груди, где недавно стучало его сердце. Теперь он чувствовал, как оно пульсирует далеко, будто за стеной.

— Что происходит?! — Агниас растерянно огляделся.

— Мы в полной заднице! Вот что происходит! И всё из-за него!! — рыкнула девочка.

Рэн посмотрел на неё с удивлением.

— Какая ты стала горячая. Уже ничего не боишься, да? Слышал, эта сила меняет людей. Посмотрим, насколько это правда. Надеюсь ты потерпигь денёк другой рядом со мной? — мягко поинтересовался к девочки Рэн.

Агниас с интересом наблюдал за ними, ничего не понимая. Попробовал встать и рухнул на трясущихся ногах. Двое обернулись на ожившего мертвеца.

— Что со мной? Я разучился ходить. И руки дрожат… как будто… не знаю. Рэн, что это со мной? — голос Агниаса обеспокоенно дрожал.

— Неудивительно. Ты же был мё-ммм. — замычал девочка, когда Рэн заткнул ей рот рукой.

— Пока ты спал дома случился такой переполох. — сказал Рэн. — Нужно выбираться на поверхность, пока нас не убили свои же.

— Что? Но почему? — глаза Агниаса расширились от безумной новости. Как будто молнией ударили. Он схватилс яза голову: — Меня… меня убили?! Джейк Янг…

— Что? Нет! Не говори глупостей!

— Я вспомнил, как Джейк Янг проткнул меня…

— Если бы ты был мёртв, стоял бы ты сейчас на ногах? Не говори ерунды, лучше пошли отсюда. — сказал Рэн.

— Меня одну тошнит от его хитрожопой улыбочки? — кинула девочка.

— Да закройся ты уже. — шикнул на неё Рэн и угрозой шепнул на ухо: — Ещё раз помешаешь мне настраивать контакт и тебя ждёт безумная ночь. Я по полной развлекусь с тобой. А раз теперь ты принадлежишь мне, отказать хозяину будет трудно. Или ты всё-таки промолчишь?

Та аж сглотнула, глядя на его похотливые глаза и безумие, что царило в его обманчиво-тёплой улыбке. Она отошла в сторону, сказав:

— Нам и правда пора. Вы как хотите, а я пошла наверх. — и смело двинулась к выходу.

— Агни, давай вставай и пошли. Не только что родился, ходить умеешь. — сказал Рэн и тут же про себя усмехнулся. Если подумать, то Кавана и в правду только что родился…

Странно, но Агниас и вправду чувствовал, как всем сердцем хочет на поверхность. И не мог себе отказать в этом безудержном желании. Безумная жажда, которую не утолить.