Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1930-е годы

Свои взаимоотношения с командирами Красной Армии, которых он сопровождал на маневрах в Германии, Шпальке называл дружескими [274] . Неоднократно он выезжал с ними в свободные от занятий дни на различные экскурсии, бывал на квартире у Егорова, Левандовского и их коллег. В Берлине у него в доме бывали Тимошенко, Меженинов и другие. Во время общения с командирами Красной Армии и бесед с ними на деловые темы он пытался «прозондировать» вопросы, интересовавшие немецкий Генштаб. В связи с этим любопытен такой эпизод: используя свои связи с указанными командирами Красной Армии, Шпальке пытался получить в 1926 г. сведения о дислокации советский войск у одного командира. «Моя попытка не увенчалась успехом, так как во время беседы он перевел разговор на другую тему… Вторично я пытался получить в 1931 г. сведения о номерах дивизий, входивших в состав корпуса, дислоцировавшегося в Средней Азии, от начальника штаба корпуса, находившегося в группе Егорова… Начальник штаба корпуса ответил, что номеров дивизий он не знает» [275] .

274

ЦА ФСБ РФ. Протокол допроса арестованного Шпальке К.А. от 16 сентября 1946 года. Т. 1. Л. 17.

275

ЦА ФСБ РФ. Протокол допроса арестованного Шпальке. К. А. от 16 сентября 1946 года. Т. 1. Л. 18.

Помимо уже упомянутых, Шпальке назвал следующие вопросы, интересовавшие германский Генштаб: обучение кадров Красной Армии, структура высших военных органов – военного министерства, Генштаба РККА, штабов военных округов и армий. Кроме того – мобилизационные планы Генштаба РККА, состояние военной промышленности СССР и потенциальные экономические возможности СССР.

Для сбора информации применялись и детальные опросы немецких специалистов, выезжавших в СССР для монтажа на фабриках и заводах купленного в Германии оборудования. Они сообщали ценные сведения о развитии в Советском Союзе промышленности. Шпальке упоминает, что и в беседах с приезжавшими в Германию советскими офицерами работники разведотдела немецкого Генштаба также пытались выяснить интересующие их вопросы [276] .

276

ЦА ФСБ РФ. Протокол допроса арестованного Шпальке К. А. от 29 августа 1951 года. Т. 1. Л. 208–210.

Заместитель Бломберга полковник X. фон Миттельбергер в ходе своей поездки в СССР в 1928 г. специально занимался оценкой способностей и политических взглядов советских командиров. В отчете он особое внимание уделил Тухачевскому: «Самым значительным военным представителем Красной Армии является шеф генерального Штаба Михаил Тухачевский. На него возлагаются большие надежды… Очень умен и очень тщеславен» [277] . В Германии его называли одним из выдающихся талантов Красной Армии, коммунистом исключительно по соображениям карьеры. «Он может переходить с одной стороны на другую, если это будет отвечать его интересам» [278] .

277

Groehler Olaf.Selbstm"orderische Allianz. Deutsch-russische Militerbeziehungen 1920–1941. – Berlin, 1992. – S. 53.

278

Ахтамзян A. A.Военное сотрудничество СССР и Германии 1920–1933 // Новая и новейшая история. – 1990. – № 5. – С. 16.

Об общем впечатлении от Красной Армии Бломберг писал:

«вполне удовлетворительно… Красная армия располагает превосходным солдатским материалом. Русский солдат обладает, как и ранее, отличными военными качествами, которыми он отличался в течение столетий. В высшей степени закаленный, выносливый, привыкший к физическим нагрузкам, волевой и непритязательный, он дает командованию возможность добиваться от войск поразительных результатов».

Как особо выдающиеся качества он отметил твердую внутреннюю сплоченность, прогресс, достигнутый в последние годы, стремление устранить известные недостатки и при широком использовании немецких образцов добиться производительности, соответствующей западным требованиям, усилия по созданию современных вооружений (авиация, химическое оружие), крепкую связь с народом [279] .

279

Blomberg’s P.Privates Archiv. Reise des Chefs des Truppenamts nach Russland. (August/September, 1928). – S. 46.

Таким образом, к 1933 г. в германском Генштабе был накоплен достаточно обширный материал об РККА, полученный за период рапалльского сотрудничества.

Советская сторона также последовательно решала задачи легальной разведки. Всем офицерам, выезжавшим на маневры в Германию, стажировавшимся в Академии немецкого Генштаба или участвовавшим в проведении исследований на совместных предприятиях на территории СССР, вменялось в обязанность изучение военного потенциала страны-партнера, тенденций ее военного развития и социально-политической обстановки. Перед Уборевичем, стажировавшимся в генштабе Германии 13 месяцев, нарком обороны Ворошилов поставил конкретные задачи:

«Штаб послал Вам задание. Я дополнительно прошу Вас собрать материал по следующим вопросам:

1. Взаимодействие родов войск, а также сухопутной армии и флота. Вам известно, что немцы критиковали, и не без основания, наши одесские маневры [280] , особенно совместные действия с флотом. Надо изучить постановку этого дела у немцев.

2. Организация, вооружение и применение кавалерии в бою. Мы знаем приблизительно взгляды немцев на конницу. Надо детально изучить, как они думают оперировать конницей на восточных театрах – наших условиях (скажем, в Польше). Вообще, надо по возможности основательно исследовать этот вопрос.

3. Об укрепленных районах. Как немцы к ним относятся, как думают их организовать. Вы помните, что снос укреплений в Восточной Пруссии (по требованию союзной комиссии) вызвал бурные протесты Р. В. (рейхсвера. – Ю. К.)

4. Организация тылов и снабжение в мирное и военное время. Надо изучить методы войскового снабжения, а также постановку этого дела в государственном масштабе (как немцы думают мобилизовать промышленность, с[ельское] хозяйство и т. д.)

5. Изучите быт немецкой армии. Мы имеем уставы, но не знаем, как живет немецкая армия и ее солдаты» [281] .

280

Речь идет о маневрах Украинского военного округа, проводившихся в 1926 г. Цель маневров – отработка взаимодействия военно-морского флота и сухопутных родов войск при проведении боевой операции.

281

Письмо народного комиссара по военным и морским делам К. Е. Ворошилова командующему войсками Северо-Кавказского округа И. П. Уборевичу с постановкой задач по изучению Рейхсвера // Рейхсвер и Красная Армия. Документы из военных архивов Германии и России 1925–1931, 1995. – С. 95.

Помимо профессиональных задач по изучению рейхсвера, советским офицерам ставились также и этические.

«Я хочу обратить Ваше внимание на еще одно обстоятельство, – инструктировал Ворошилов. – Конечно, иногда поужинать с немцами необходимо, но число всяких раутов и обедов надо свести к минимуму. Об этом есть твердое решение инстанции. Вы должны демонстрировать немцам облик нашего командира-коммуниста» [282] .

Помимо сугубо военной разведывательной информации, накапливавшейся обеими сторонами, серьезное значение имели и «неформальные» наблюдения немецких военных, живших в СССР и работавших на совместных военных предприятиях. Они легли в основу зарождавшегося тогда «остфоршунга» – изучения востока, игравшего существенную политическую роль после прихода к власти Гитлера, сделавшего «остфоршунг» одним из опорных пунктов своей антироссийской пропаганды и «пути на восток».

282

Там же.

В докладах немецких военных в Генштаб описанию «русской картины мира» придавалось порой не меньшее значение, чем собственно военно-профессиональной стороне поездки. Типичным по построению и подробности является отчет подполковника Вильберга и ротмистра Ешонека о поездке в Москву и Липецк в 1926 г.

Авторы документа делают следующие выводы. Москва стала лучше, вновь построены большие здания, развился транспорт. Тем не менее, общее впечатление разочаровывающее. Для трехлетних «планомерных» работ достигнутый прогресс в столице крайне ограничен. Вне Москвы это ощущение усиливается – насчитывающий 23 тыс. жителей Липецк «производит впечатление полностью запущенного, предельно убогого города. Ни о каком-либо строительстве, о какой-либо заботе государства нет и речи. Брошенные и разрушившиеся дома, замусоренные улицы, убого одетые люди и нищие. Наиболее сильным это впечатление становится, когда при пересечении финской границы севернее Ленинграда попадаешь в страну с образцовым порядком и чистотой» [283] .

283

Доклад подполковника Вильберга и ротмистра Ешонека о командировке в Москву и Липецк в сентябре 1926 г. // Рейхсвер и Красная Армия: Документы из военных архивов Германии и России 1926–1931, 1995. – С. 39.

Текст отчета изобилует описанием сугубо бытовых подробностей.

«Два раза в год мы приглашались к русскому коменданту: на летний праздник под открытым небом, на опушке леса и зимой на «круговую чарку» в «русском бараке», откуда многие уходили качаясь. Кофе «Мокко» и коньяк были гораздо опаснее русской водки. Взаимоотношения с нашими партнерами были хорошими, и если русский сотрудник принимал участие на многих этапах периода испытаний немецкого коллеги, могли возникнуть дружеские отношения. Политических тем не касались обе стороны, этим обеспечивался мир. Русская заинтересованность в нашей работе была на первом месте, мы среди прочих принимали генерала Тухачевского и генерала Фишмана, который якобы изучал химию в Неаполе» [284] .

284

ВА-МА Hergectellt im Bundesarchiv-Milit"ararchiv-Bestand MSg2 Aktenband 782 Tomka. – S. 27.

Звучат даже нотки ностальгии – при воспоминаниях о русских праздниках. Текст в этом разделе отчета – скорее эссе, нежели военный доклад.

«Рождество было большим событием периода испытаний. Украшенная елка, на каждом месте любовно накрытого праздничного стола – кухонные тарелки со сдобной аппетитной выпечкой, наряженные русские девушки в своих лучших гражданских одеждах, – все создавало праздничную картину. Лишь раз в году приходил близкий нам мир в это совершенно иным образом сложившееся окружение. Советская молодежь была давно насильственно отделена от религии. Но теперь, побежденные волшебством этого события, глаза девушек увлажнялись. Что-то совершенно новое для них, известное только их родителям, внезапно трогало их, они укутывались в теплое пальто, задумчивость овладевала нами всеми» [285] .

285

Vom BA-MA Hergectellt im Bundesarchiv-Milit"ararchiv-Bestand MSg2 Aktenband 782 Tomka. – S. 35.

Бломберг, смещенный перед Второй мировой войной со всех постов, также оставил в мемуарах колоритные наблюдения о «русской жизни». Они были сделаны им во время инспекционных поездок по России. И выводы немецкого военачальника, стоявшего у истоков советско-германского сотрудничества, а затем – строительства гитлеровского вермахта [286] , интересны в социально-политическом аспекте: они дают впечатление о «подлинной» жизни людей государства-партнера.

«Народ, передвигающийся на поездах и на пароходах, мало кого заботил. Днями толкались они на вокзалах и пристанях в ожидании, когда в переполненных поездах или пароходах обнаружится свободное место. Нужно было наблюдать эту сидящую на корточках массу с одеялами, матрацами, котелками и припасами, чтобы узнать в русских азиатский народ… Поскольку европейски-ориентированный господствующий слой был вычищен, все вернулось к первоначальному состоянию орды.

Мы видели множество крестьян, которые еще тогда могли сидеть перед иконой Богоматери на Красной площади, и городской пролетариат, которому не пристало так себя вести, ибо он стал господствующим классом. В театре мы смотрели прекрасный балет, искусно исполненный и наполненный красной чепухой. Театральная публика выглядела мелкобуржуазно. Я сомневаюсь, чтобы среди зрителей находились рабочие. Мы посетили также рабочую коммуну, квартиры в которой не оставляли желать лучшего. Сопровождающий меня знаток России сказал, что нам покажут только тщательно просеянные исключения… Русский всегда хочет разделить содержание своего узелка с ближним. Чувство коллективизма у них врожденное. Большевизм ленинско-сталинского типа долго существовать может только в России» [287] .

286

Так назывались вооруженные силы Третьего рейха после прихода Гитлера к власти.

287

Bundesarchiv Milit"erarchiv Freiburg № 52/2 Blomberg: Lebenerinnerungen – handschriftlich Bd III. S. 133–134.