Заклятье старого зеркала

Хвост исчез на мгновение в водной глади. Я бежала, что было сил. Как я бежала… Как гепард, лошадь, бегун на олимпийских играх. За спиной нарастал гул и грохот, но оглядываться времени не было. Из-под ног летели камни, падая в черную пучину. Краем глаза я видела, как справа вздымается огромная гора, покрытая черной крупной чешуёй. Чешуя отливала металлическим блеском, вода испарялась с неё с бешеной скоростью, будто соприкасалась с чем-то очень и очень горячим. Чешуйки при движении горы плотно прилегали друг к другу, как сложенные морские раковины, создавая великолепную броню. Тело чудовища лоснилось и блестело в отблесках света, пробивающегося сквозь тучи.

Тот самый Левиафан! С ужасом поняла я. Так вот кого они звали!

Внезапно передо мной оказалась огромная голова змеи на длинной шее. А потом ещё одна. И ещё. За ними вздымались к небу огромные перепончатые крылья, закрывая собой большую часть неба. Левиафан поднимался из воды, закрывая собой весь горизонт. Он поднял передние лапы, каждую размером с трехэтажный дом, взгромоздился на мост и возлёг на каменное основание, поджидая бегущую меня. Да, я бежала ему в пасть. Сама. Навстречу смерти. Это был полный занавес! Мои ноги внезапно налились тяжестью, и я остановилась. А дальше-то что? Сердце глухо стучало, выпрыгивая из груди. Мост давно потерял устойчивость.

Передо мной разлегся дракон. Самый настоящий. Вот такая вот тварь с семью головами. Змей Горыныч, мать его, змею подколодную! Нет. Я в иномирье помирать не хочу! Но, именно сейчас внутри меня ёкнуло предчувствие — с этим лучше не шутить. Можно и с душой распрощаться.

Каждая голова дракона увенчивалась длинными и острыми шипами, выглядевшими как корона правителя. Круглые огненные глаза, похожие на тарелки, пристально наблюдали за мной, излучая холод и злость. Левиафан положил одну голову на лапы и, глядя на меня, зарычал:

— Зачем тебе мёртвый мир, живая душа?

Слова монстра разнеслись громом, возвещая о приближающейся грозе. Остальные головы озирались по сторонам. Из воды тут же начали взлетать демоны Океании, напоминающие сгустки чёрного дыма. Сущности приобретали очертания призраков. В общем, драные простыни в небе вокруг змея. Они прикасались к дракону, обволакивая тварь своими энергиями, в виде кисейных шлейфов тонких покрывал.

— Там моя бабушка, — тихо произнесла.

Уверенность, что этот зверь знает всё — не покидала. Взгляд змеи проникал в душу.

— Ты вообще понимаешь, кто я? — взревела тварь.

— Понятия не имею, — я застыла от страха. — Драконистая змея, — прошептала в ответ.

Нет, спустя несколько минут, я поняла — раз ОНО разговаривает, значит уже не безмозглое. Вдруг договоримся?

— Я есть Абсолют разных форм! Тот, кому поклоняются миры! Я меняю реальность, погружая всё во мрак. А ты? Ты вступила на мост, по которому не может ходить ни одна живая душа! — разразился громкими ругательствами Левиафан. — Как посмела ты, дитя человека, обрести наглость и пройти по мосту, чтобы разбудить меня? Ты себе даже не представляешь, с каким удовольствием я сожру сейчас твою душу!

Ни хр-е-е-на-а себе! Я попала!

Головы Левиафана открыли пасти, обнажив ряды острых и белоснежных зубов. Его змеиные языки вывалились и вокруг повеяло таким смрадом, что меня замутило. Отчего-то меньше всего думалось про мост. И я… просто потеряла сознание. Вот так. В спасительную темноту, чтобы не видеть и не слышать ЭТО.

И всё бы хорошо, но я очнулась, лёжа на том же мосту. А над моей головой возвышался монстр.

— Взгляни на меня! — неожиданно быстро рядом со мной оказалась одна голова.

Взгляд дракона притягивал. В звериных глазах плескался огонь. Этот огонь непостижимым образом вдруг оказался во мне, наполняя моё тело болью. Нет… адской болью. В мою душу проникали холодные, режущие сталью голоса.

— Вспомни душа всё плохое и хорошее.

— Всё хорошее я хочу забрать.

— Ты искала в жизни плохое.

— Всё плохое я хочу тебе отдать.

А я… Моя жизнь начала вытекать из меня потоками тепла. Любовь и тепло покидали тело. В груди появилось щемящее чувство горя. Я была во власти зверя, парализованная болью.

— Ты ощутишь сейчас всю свою зависть…

— Ты ощутишь сейчас всю свою злобу…

— Ты ощутишь сейчас всю свою похоть. И никто не сможет удовлетворить тебя, кроме меня!

— И неуёмную алчность, и горькую гордыню, и дикую жажду! — взвыли остальные головы, нависая надо мной, вбирая в себя живительную энергию моей души.

— Ты погрузишься в уныние и лень, — застонал радостно Зверь.

— Твоя Душа погибнет и сольётся с Левиафаном… Чтобы мучиться в нём вечность… — слышался шепот со всех сторон. Это демоны Океании радовались моей гибели.

Да как же это? Но, не было сил бороться.

Ощущение невыносимой боли, когда плачет Душа, томясь и не находя выхода из какой-либо сложной и безвыходной ситуации, начало нарастать как снежный ком. Оно становилось всё сильнее, все явственнее. Мне захотелось плакать, кричать, биться головой о стены. Мне захотелось убить себя. Сделать всё сразу и одновременно. Невыносимые нечеловеческие страдания распирали изнутри. Вокруг всё быстрее носились демоны, оставляя после себя шлейфы чёрного дыма и копоти. Они предвкушали, как получат остатки пиршества от Левиафана. Зло сгущалось, сливаясь с наступающей Тьмой.

Я стояла на четвереньках и молила о пощаде:

— Пожалуйста, оставьте меня! Так больно… Помогите мне, хоть кто-нибудь…

Я видела как меня поглощает тьма, увидела кристалл свисающий с шеи. Взяла его в руку и…

Внезапно в небе раздался грохот. Блеснул разряд света и Левиафан отпрянул назад. Огромная молния ударила в одну из его голов. Змей зарычал и оторвался от меня. Но я… Что толку, если тело полностью обессиленно?

Вторая молния метнулась в дракона, сбросив его с моста. Зверь раскрыл крылья и начал взлетать. Похоже он сразу понял, кто решил ему помешать.

— Хеймдалль! Опять сюда пришёл? Всё никак не успокоишься? Несчастный Божок… — злобно зарычало чудовище.

Левиафан начал вращать шеями, пытаясь определить, откуда его настигнет следующий удар. Из ноздрей пошёл дым. Вновь сверкнула молния, которая ударила змея прямо в грудь. Левиафан взвыл от ярости и выпустил огромный сноп пламени туда, где, по его мнению, был мой защитник.

— Убирайся туда, откуда пришёл! — не услышала, но почувствовала слова. От сильного яркого света тучи стали не такими чёрными. — Убирайся вон!